— Наверное, нам следует подождать здесь. — Она повернулась к дворецкому. — Роберт, дайте лорду Эллерби знать, что мы здесь, пожалуйста, когда он освободится. — Она быстро закрыла двери. Тяжелое дерево дуба сделало свое дело: отголоски гнева молодого лорда теперь стихли и были почти неслышны. — Джеймс будет здесь через мгновение, — сказала Кэролайн, хотя никаких комментариев и не требовалось. Она проводила доктора к дивану и уселась на соседнее кресло, делая вид, что ее вовсе не беспокоит происходящее в библиотеке. Она вздохнула. Ей было жалко своего брата… своего старшего брата. Быть строгим воспитателем стало с некоторых пор новой ролью для Джеймса, и он не испытывал от нее никакого удовольствия. Но Уолтера нужно поставить на место, привлечь к ответственности за свои действия. Слишком долго он находился без должного контроля. Их мать сильно избаловала его. Кэролайн была уверена, что на этот раз Джеймс не уступит, когда вернется их мать. В сентябре Уолтер возвратится в Итон. * * * — О чем ты только думал? — требовал ответа Джеймс. Его вопрос, произнесенный не слишком громко, эхом разнесся по комнате. Изо всех сил стараясь обуздать гнев, Джеймс сделал глубокий вдох. Он пытался успокоиться и изобразить самое суровое выражение лица, какое бывало у его отца. — В манере твоей езды не было ни капли умеренности, никакого приличия, ни капли достойного поведения. Ничего из того, что ты нам обещал! — Хватит, Джеймс. Это была не моя вина… на самом деле не моя. По этой дороге редко ездят. Откуда мне было знать, что там окажется лондонский экипаж? — Действительно, — сказал Джеймс, и в его словах почувствовался намек на сарказм, — откуда тебе было это знать, ведь он проезжает по этой дороге в одно и то же время каждый день с момента твоего рождения… И ты мог догадаться, что сегодня, как и во все остальные дни, он появится на этой дороге снова. — Нет, не мог! — Уолтер в упор смотрел на брата несколько минут. Джеймс смотрел в ответ, ни капли не смягчаясь. Если он не будет сейчас суров и непреклонен, Уолтер воспользуется этим преимуществом, раздвинет границы дозволенного и снова лишит Джеймса власти над собой. Наконец Уолтер опустил взгляд в пол. — Мне стоило быть более осторожным. Джеймс ждал, надеясь на то, что Уолтер извинится или пообещает, что больше не помчится по дороге без предварительной проверки. Но не последовало ни того, ни другого. Вместо этого, когда Уолтер поднял глаза, выражение его лица было насмешливым, а рот — полуоткрыт. Без сомнений, он приготовил какой-нибудь язвительный комментарий. Джеймс видел напряженное лицо своего брата и то, как он боролся с желанием спорить, кричать о том, что Джеймс не может указывать ему, что делать. Так он говорил всегда с того самого момента, как умер их отец. На самом деле все было не так, но для Уолтера это не имело никакого значения. Их разговор грозил перетечь в совершенно иное русло, но в конце концов Джеймс счел, что сказал все, что нужно в данной ситуации. Он прошел через холл в гостиную, Уолтер шагал позади него, ссутулив плечи и уперев взгляд в пол. Он пересек комнату и сел подальше от Джеймса. — Сэм и Нед оставили сундук в коридоре, Кэролайн, — сказал Джеймс. — Куда его деть? Кэролайн нахмурилась. — Сундук? — Он принадлежит этой девушке из экипажа. — О, конечно. Она повернулась к дворецкому, который стоял у двери в ожидании распоряжений: — Отнеси его в кладовую, Роберт. Но все же далеко не задвигай. Я уверена, что как только она проснется, попросит свои вещи. Дверь негромко закрылась, и в гостиной повисла короткая пауза. — Ну, чем ты занимался в последнее время, Брэнт? — спросил Джеймс, надеясь как-то разрядить атмосферу. Он знал, что может рассчитывать на своего друга, умевшего рассказывать яркие и интересные истории, которые могли бы отвлечь Кэролайн. Сам же Джеймс не находил себе места от беспокойства. Он подошел к окну. На улице было пустынно. Джеймс не видел ничего, кроме большого экипажа, грохочущего по дороге в сумерках. Если бы Джеймс не знал обратного, он мог бы подумать, что это лондонский дилижанс. Но это было невозможно. Почтовый экипаж из Лондона проезжал через Вэлфорд Миллз только раз в день, и сегодня именно он соскользнул вниз по берегу реки Торрин, выбросив раненую молодую женщину, которая теперь набиралась сил на их чердаке. Глава 2 Пробуждение незнакомки Лица, скрытые тенями, затаились в размытом водовороте цветов и звуков и угрожающе зависли прямо перед ее глазами. Отголоски чьих-то слов блуждали по закоулкам снов. Вот она спокойна, но уже в следующий момент ее охватывает страх. Пытаясь вырваться на свободу, она потянулась вверх, и из ее легких вырвался возглас неосознанного ужаса. Когда ей наконец удалось сфокусировать взгляд, она поняла, что сидит на кровати в освещенной солнцем комнате с белеными стенами. Кровать была жесткой, постельное белье — грубым, а ночная рубашка — самой простой, но все было чистым и пахло свежестью. И комнату заполняли вовсе не тени — в ней находились две женщины, выглядевшие весьма удивленными. Старшая из них стояла в дверях. Ее седые волосы были аккуратно убраны под накрахмаленную муслиновую шапочку. Лицо ее казалось строгим, но его нельзя было назвать недружелюбным, несмотря на острый нос. Черное льняное платье скрывало ее внушительные формы. Вероятно, она была здесь главной. Другая женщина, наклонившаяся над кроватью, выглядела значительно моложе. На ней был фартук в складку, а под ним — цветастое платье. Тряпка, заткнутая за пазуху, пропитала влагой верхнюю часть фартука. — Боже, как же вы меня напугали! — Молодая женщина помахала у нее перед лицом влажной тряпкой, а затем улыбнулась: — Давайте ложитесь обратно. Я сделала вам больно? Поэтому вы так вскочили и закричали? — Нет-нет, это не из-за вас, — рассеянно сказала пациентка. Она позволила молодой женщине взять себя за предплечья и опустить обратно на кровать, попутно ощущая странное давящее напряжение вокруг головы. Она осторожно подняла руку и нащупала повязку на лбу. Пожилая женщина сделала шаг в комнату. — Доктор Брэнт будет счастлив узнать, что вы проснулись. Вы сильно напугали нас прошлой ночью. Лежали словно неживая, а потом у вас начался жар. — Глубоко вздохнув, женщина выпрямилась. — Я миссис Фогель, экономка, а это Дейзи. Миссис Фогель протянула руку, взяла влажную тряпку и подтолкнула Дейзи к двери. — Дай доктору Брэнту знать, что она проснулась. Экономка вытерла пациентке рот. — Вы не сможете улыбаться некоторое время, дорогая. Но это ничего. Это все ерунда. Все будет хорошо. Мисс Эллерби позаботится о вас. Обнадеживающие слова миссис Фогель утешили девушку. Тени растворились в заботливом, теплом голосе экономки. Веки стали тяжелыми. Комната медленно потускнела, звуки исчезли. Глухие шаги становились все громче. Страх наполнил ее разум, и сердце учащенно забилось. Она распахнула глаза и ахнула, когда в дверях появилась фигура человека: этот высокий мужчина был ей незнаком. Он стоял и улыбался. — Доброе утро, — сказал он. — Выглядите намного лучше. — У него были слегка выступающий подбородок и нос с горбинкой. — Меня зовут доктор Брэнт. Миссис Фогель подвинулась, поменявшись местами с доктором, чтобы он мог осмотреть пациентку. Сначала он проверил рану на щеке под повязкой. — Отличная, здоровая розовая кожа. Да, все действительно превосходно. — Его глаза были широко раскрыты, он выглядел взволнованным. — Если бы я не был воспитанным человеком, то просто завопил бы от удивления. Да, тут в самом деле есть чему удивиться. Он выжидательно посмотрел на свою пациентку, но, не дождавшись никакой реакции, спокойно продолжил: — У вас крепкий организм. Началось заражение, но оно не пошло дальше. Кажется, оно уже не представляет опасности. Доктор убрал повязку и поднял руки пациентки. Он попросил ее пошевелить пальцами на ногах, руках и даже дотронуться до носа. После всех этих манипуляций доктор заявил, что ей можно не только сидеть, но и пить самый чудодейственный эликсир при болезни — чай. Бульон, который многие врачи обычно рекомендуют при недугах, по его мнению, не столь эффективен, как этот напиток. * * * Джеймс вошел в маленькую комнату на чердаке и улыбнулся. Пациентка сидела на кровати и непринужденно беседовала с доктором Брэнтом. Ее прямые каштановые волосы были аккуратно заправлены за спину, а отек над ухом частично спал. Цвет кожи больше не был пепельно-серым, а щеки не горели лихорадочным румянцем. И ее широко открытые глаза были полны вопросов. — Доброе утро, — сказал Джеймс, встав возле кровати. Его присутствие в комнате женщины было довольно неловким, но он должен был увидеть свою… гостью, убедиться сам, что она действительно смогла пережить эту ночь и чувствует себя лучше. — Меня зовут Джеймс Эллерби… лорд Эллерби. — Он покраснел, так как все еще не мог привыкнуть к своему новому титулу. — Думаю, вам уже сказали, что вы находитесь в усадьбе Хардвик, недалеко от Вэлфорд Миллз. — Спасибо, что приютили меня, лорд Эллерби. Это так великодушно с вашей стороны. — Мы вам очень рады. — Джеймс был приятно удивлен манерой ее разговора. Она произносила слова четко, ее речь была правильной и грамотной. Это никак не сочеталось с изорванным и испорченным платьем, в котором она приехала, с ее израненными руками и грязными, сломанными ногтями. Данное обстоятельство несколько озадачило лорда. — Это самое меньшее, что мы могли сделать, учитывая, что Уолтер, мой легкомысленный младший брат, стал причиной этого несчастного случая. — При этом воспоминании на лице Джеймса отразился гнев. — Но хватит об этом, — сказал он, разжав челюсти. — Мы должны дать знать вашим близким, где вы находитесь. Они, вероятно, сходят с ума от волнения или, по крайней мере, весьма удивлены тем, что вы не приехали с экипажем. Вы направлялись в Эксетер? Девушка долго смотрела на Джеймса и хмурилась все сильнее, ее взгляд сделался отстраненным. — Я… не могу точно сказать. Я не знаю. В комнате стало совсем тихо. Звуки, доносившиеся со двора сквозь открытое окно, смолкли. Молодая женщина, сидящая в кровати, казалось, уменьшилась в размерах. Она быстро и неглубоко задышала, а затем зажала рукой рот. Доктор Брэнт вовремя схватил таз. Он убрал волосы девушки и беспомощно наблюдал, пока ее рвало. — Слишком много потрясений в один день, — сказал он и попытался уложить пациентку на подушки, но несчастная протестующе замахала руками, словно хотела в одиночку справиться со своими страданиями. — Я не знаю, я не знаю, — все повторяла она. Ее взгляд был диким. Она рассматривала их лица, переводила взгляд от одного к другому и обратно. Затем напряглась и вздернула подбородок. — Я не знаю, кто я, — сказала она, глядя в пустоту. В ответ ей эхом отозвалась тишина.