Они вышли из комнаты Яны и двинулись в сторону галереи семейных портретов Штольбергов. Внезапно тишину нарушил топот ног, шум хлопающих дверей и истошный крик: — В замке воры!! Двух портретов не хватает! Так я и знал, что что-нибудь пропало, раз входная дверь открыта, когда я лично запирал ее на ночь! У Яны от ужаса зашевелились волосы на голове. — Бросай полотна, — прошипел ей на ухо Марк, — бежим! Он схватил окаменевшую Яну за руку и поволок ее в противоположную от разносившегося шума сторону. Он быстро бежал по коридорам и залам замка, увлекая Яну за собой. Спустившись по какой-то узкой темной лестнице, Марк мощным ударом плеча выбил дверцу из толстой фанеры, которая совсем не вписывалась в интерьер, и ступил в помещение, погруженное в полумрак. Яна, шедшая за ним, споткнулась о бархатный канат ограждения и упала. — Осторожнее! Здесь кругом ограждения, — поздно предостерег ее Марк. — Где мы? — На музейной половине замка. Эта часть замка совершенно не освещалась ночью, но все равно здесь было светлее из-за заглядывающей во все окна полной луны. Марк приладил, как мог, фанерную дверцу обратно и повел Яну к выходу. Их ждало большое разочарование в виде запертой двери и толстых решеток на окнах. — Что теперь будем делать? — поинтересовалась Яна, оглядываясь. — Ждать, когда утром откроют замок для туристов. Мы незаметно выскользнем, — ответил Марк, — по крайней мере, судя по тишине, нас здесь искать не будут, тем более когда обнаружат кинутые ворами похищенные картины. — Что, так и будем стоять всю ночь? — спросила Яна. — Хотя… я, кажется, знаю, где мы можем переночевать… Она решительно двинулась по экскурсионному маршруту в спальню княгини Штольберг. — Здесь тебя и застукали в прошлый раз? — усмехнулся Марк, смотря на большую деревянную кровать. — Ага! Ложись, не стесняйся, места хватит! Кстати, спать на этом чудовище очень удобно, кровать на совесть сделана! — Яна вдруг рассмеялась во весь голос. — Ты что? — спросил Марк, смотря на нее темными, блестящими в полумраке глазами. — Я представила себе картину: мы заснем и не заметим моего любимого экскурсовода с группой очередных туристов завтра утром. Увидев меня снова на этой кровати, да еще и не в одиночестве, ее хватит удар, наверняка она подумает, что мы всю ночь оскверняли и расшатывали музейный экспонат! Марк рассмеялся, стянул через голову легкий хлопковый джемпер и, оставшись в брюках и майке, двинулся к кровати. Яна задумчиво смотрела на его широкую спину, представляя Ричарда в большом опустевшем доме. Внезапно Марк остановился и глухо вскрикнул. Яна заметила, как напряглись его мышцы на спине под майкой. — Что такое? — спросила она, почувствовав сразу слабость в ногах. — Кажется, здесь кто-то уже лежит… Яна на дрожащих ногах приблизилась к Марку и осторожно выглянула из-за его спины. На кровати по диагонали лицом вниз лежало тело человека. Марк нагнулся и перевернул его лицом вверх. Яна закрыла рот, чтобы не закричать. Она без труда узнала Константина, в лунном свете его бледное лицо выглядело восковой маской, остекленевшие глаза тускло блестели. Вся кровать под ним пропиталась темной кровью, а из груди торчала выложенная драгоценными камнями ручка изящного кинжала из коллекции Штольбергов — того самого, что подарили Яне в честь знакомства. Глава 15 Ася смотрела на худую женщину неопределенного возраста. Ее лицо напоминало карнавальную маску колобка без единой морщинки и выглядело весьма неестественно. Ася не удивилась, если бы ей оказалось лет пятьдесят, хотя на вид можно было дать лет двадцать пять. Большие, широко распахнутые глаза цвета морской волны, то есть такого цвета были контактные линзы, настороженно смотрели на вошедшую. Гладко зачесанные каштановые волосы открывали миру ее доведенное до совершенства лицо с пухлыми губами и прямым носом. На стройной фигуре небрежно болтались мешковатый пиджак из вельветовой ткани с кожаными заплатками на локтях и широкие хлопчатобумажные бермуды. — Я ищу свою подругу, — прокашлялась Ася, нервно теребя ручку дорожной кожаной сумки. — А чем я могу помочь? Я не директор сыскного бюро, у нас ферма красоты, — меланхолично ответила эта кукла, глядя куда-то поверх головы Аси. — Я точно знаю, что моя подруга направилась именно в ваше заведение, — ответила Ася, подумав о том, что этой кукле и невдомек, как она переживает за свою подругу. Яна ничего не сказала о цели своей поездки, сообщив лишь, что уезжает в Чехию, подальше от Ричарда и от забот. «Пусть она отдохнет и отвлечется», — подумала тогда Ася, но, когда к ней пришел Ричард, больше похожий на привидение, и сказал, что у Яны снова неприятности, Ася поменяла свое мнение. — Я мало что понял из ее спутанных объяснений по телефону, — сообщил Ричард, — но Яна несла полный бред. Она в Чехии, кто-то отобрал у нее документы и заставляет заниматься проституцией. Она звонила из дома клиента, которому что-то вколола. При этом в полицию Яна не может обратиться, так как нарушила закон, заночевав в каком-то музее, и ее чем-то шантажируют. — Какой ужас! — прошептала Ася. — Я позвонил ее начальнику в детективное агентство, и он поведал мне интересную историю о том, что они с женой решили отвлечь Яну от грустных мыслей и дать ей сложное дело. Одна женщина подозревает, что ее подругу убили на ферме красоты. Адрес я тебе дам. Яна звонила мне из этого же городка, я думаю, что это не случайно. Она, видимо, взялась за это дело и поехала, так сказать, на предполагаемое место преступления. Яна должна быть там… — Чем я могу помочь? — поинтересовалась Ася. — Мы хоть и не живем с Яной вместе, она все равно близкий для меня человек, — пряча глаза, произнес Ричард, — но у меня дела в Москве, мне сейчас не уехать никак… Не могла бы ты поехать к Яне на помощь? Разобраться, в чем там дело, и вернуться с ней домой? — умоляюще посмотрел на нее Ричард. — Я все поняла! Вылечу в Чехию, как только смогу, давай адрес. И вот Ася с Сергеем прилетели в Прагу, арендовали машину и, ориентируясь по карте, прибыли на место назначения. Сергей остался ждать Асю в машине, а сама Ася уже полчаса тщетно пыталась растопить сердце директрисы фермы красоты и выяснить, находится Яна в ее заведении или нет. — Мы не даем такой интимной, конфиденциальной информации, — промурлыкала кукольная красотка. — Какой же это интим?! Я просто ищу человека! — в отчаянии выкрикнула Ася. — Не волнуйтесь, девушка! Многие наши пациентки не хотят, чтобы люди знали о том, что они здесь лечились или лечатся. — Но Яна не такая! Она ничего не скрывает от меня и будет рада встрече со мной! — Я ничего не знаю! — чуть ли не по слогам повторила директриса. — Мне дорога репутация нашего заведения, кто доверился нам, тот умер для остальных! Или я неправильно выразилась по-русски?.. Неприятный холодок пробежал по спине Аси. — Мы выпускаем людей совершенно обновленными, красивыми и преображенными, и только тогда, когда они к этому сами готовы и сами хотят покинуть нас. Я не даю никакой информации о них людям из этого мира. «Синтетическая дура!» — в отчаянии подумала Ася, поняв, что разговаривать с ней совершенно бессмысленно. Она подняла глаза, желая собраться с мыслями, и натолкнулась на большой красочный плакат. В огромном кресле, которое нещадно прогибалось под тяжестью, сидела женщина-гора. Ее ноги-столбы были все в венозных узлах. Лицо лунообразной формы утопало в массивных плечах и груди. Живот необъятных размеров величественно покоился на коленях. Директриса перехватила ее взгляд. — Нравится? — усмехнулась она. — Это единственная тайна, которую я не скрываю, потому что она касается только меня. — Это вы?! — выдохнула пораженная Ася. — Да! Это самая действенная реклама. Разместив свои фотографии в Интернете, я доказала всем некрасивым и полным женщинам, что, если они захотят, они тоже смогут кардинально изменить себя, а следовательно, и свою жизнь! Только захотеть надо очень сильно. Я наполовину полька, наполовину русская, вот уже десять лет живу в Чехии, в этом замечательном, тихом курортном месте. Я была замужем, но из-за моего дикого веса не могла иметь детей. Работала в библиотеке, с трудом пролезая между стеллажами с книгами, читала женские любовные романы, по выходным ходила с мужем в церковь и пекла пирожки… Пока однажды не заметила на себе взгляд молодого человека в автобусе. Он не знал, что я вижу, с каким выражением на лице он осмотрел меня. Этот взгляд преследует меня до сих пор. Он был полон омерзения, брезгливости и жалости, а я ведь была с ним почти ровесницей. После этого я по-другому посмотрела на себя в зеркало, и с этого дня я начала менять себя. За три года, самых трудных и тяжелых для себя, я сбросила восемьдесят килограммов. Я голодала, я занималась на тренажерах, я бегала трусцой, я занялась йогой и гипнозом для внутреннего самосовершенствования. Не скрою, что моя обвисшая, растянутая кожа после потери свое-го наполнителя, то есть жира, не могла прийти в норму одними только физическими упражнениями. Красота женщины — многофакторное дело. Я прибегла к услугам пластических хирургов. А дальше… входишь в раж… хочется быть все красивее и красивее. — Вы сейчас очень красивая, — сказала Ася, с опаской косясь на портрет женщины на стене, отмечая про себя отдаленное сходство в чертах лица с оригиналом. — Нет, мне до совершенства еще далеко, я продолжаю работать над собой. Женщина должна всю жизнь трудиться над собой, ни на минуту не расслабляясь, чтобы продлить свою такую короткую молодость. Мы даем женщинам на нашей ферме только толчок к самосовершенствованию, а остальное уже зависит от них самих. Ася, заслушавшись директрису, была готова стоя хлопать ей в ладоши и кричать: «Браво!» — После того как мой муж умер, я посвятила свою жизнь помощи другим женщинам. Эта ферма красоты — мое детище, и я не нарушу свои принципы! — А я могу получить у вас курс омолаживающих процедур? — вдруг спросила, сама того не желая, Ася. Видимо, на нее подействовал героический пример преображения самой директрисы. — И заодно встретиться с подругой? — хитро блеснула фарфоровыми зубами красотка. — К сожалению, у нас закрытое заведение, и попасть сюда можно только по рекомендации. — Яна за меня и поручится! — воскликнула Ася. — Я не знаю, о ком вы говорите, — холодно произнесла директриса и добавила: — Я давно убедилась, что женщины хотят хорошо выглядеть для мужчин, а не для себя, как они утверждают. Отсюда и ошибки многих салонов красоты. Женщине вставляют грудной имплантат, делают новый макияж и стрижку. Она, вполне довольная собой, идет на встречу с любимым человеком, а он в ужасе убегает от нее, так как он хотел бы видеть ее совсем другой. Поэтому я не принимаю сюда ни одну женщину, не поговорив предварительно с ее мужчиной. Причем разговор с ним имеет решающий фактор. «У нее явно больная психика», — подумала Ася, но благоразумно промолчала. — И вот, когда женщина при выходе с фермы красоты купается в лучах любви и обожания своего любимого мужчины, пораженного до глубины души переменами, происшедшими с ней, только тогда наша пациентка становится по-настоящему счастливой. Ася вышла от директрисы совершенно ошарашенная. — Я должна проникнуть на эту чертову ферму! Для этого я должна туда лечь, что сделать архисложно, — сказала она, смотря в чуть раскосые зеленовато-коричневые глаза Сергея. — Сережа, устрой меня туда!! — вцепилась она ему в рукав джинсовой куртки. — А я-то тут при чем?! — удивился он. Ася вкратце пересказала Сергею содержание занимательной беседы с директрисой. Сергей присвистнул. — Ну, надо же! Разговор с мужчиной носит решающий фактор для того, возьмут женщину на ферму красоты или нет… Что такого я должен сказать, чтобы тебя взяли? — Сориентируйся на местности! — Да и выглядишь ты хорошо… — Сергей окинул взглядом ее стройные ноги в тончайших чулках. — Если разобраться, куда уж лучше? Красивее-то уже некуда! Ты не хочешь… — Спасибо, конечно, за комплимент, — оборвала его смущенная Ася, — но испортить внешность намного проще, чем ее же улучшить.