Алек сел на водительское сиденье и захлопнул дверь. — Я ничего не потерял. Он точно у этих ублюдков, а это значит, что они украли его у меня! Я покачала головой и пристегнула ремень безопасности. — Не знаю, почему ты так к этому относишься — если бы это был твой телефон, ты бы слетела с катушек, — заявил Алек, заводя внедорожник. Я прижала пальцы к вискам. Я не делала этого, я не спорила с ним из-за долбаного мобильного телефона. — Прекрати болтать. — Нет, — усмехнулся Алек. — Ты бы устроила ад, если бы это случилось с… — Замолчи. — Твоим дурацким телефоном, — сказал Алек, продолжая свою тираду, будто я ничего не говорила. — Алек. Остановись. Он хмыкнул. — Я только что купил этот чертов телефон, и теперь его нет. О, боже мой. Он не хочет закрывать свой рот. Он не мог просто заткнуться, и это действовало мне на нервы. Он был раздражающим. — Ты можешь просто остановиться? — спросила я Алека, потирая пульсирующую голову. — Я устала, мы на ногах с половины десятого утра… Я просто хочу лечь в кровать и проспать неделю. Мы с девочками распаковывали вещи в новом доме, пока ты отвозил грузовик в пункт проката. Я измотана, так что заткнись, черт возьми. Пожалуйста. Алек посмотрел на меня. — Ну… ты грубая. Грубая? Он думал, что я грубая? Я сказала «пожалуйста»! — Дорогой, я была вежливой, — вздохнула я. — Я устала, Алек, разве ты не понимаешь? Я просто хочу поехать домой в тишине, а ты отказываешься молчать. Алек не ответил. Он сделал то, что я хотела, и оставался тихим, но делал это, заняв молчаливую позицию. Я взглянула на него краем глаза и заметила, что он слишком крепко сжимает руль внедорожника. Его поза была слишком прямой, чтобы он мог расслабиться, и его челюсть кричала о том, что он мысленно проклинает меня. Все это действовало на мои расшатанные нервы. — Почему у тебя такой вид, будто ты собираешься кого-то убить? — спросила я его. Он зарычал. — Ты только что сказала мне заткнуться, я это и делаю. Я закатила глаза. — Неважно. — Неважно, — передразнил Алек. Неправильный ход. — Правда? Ты хочешь начать что-то, когда я так устала? Попробуй и увидишь, что получится, — пригрозила я. Алек рассмеялся. — И что ты сделаешь? Не вытерпишь. О нет, что я буду делать? Мудак. — Ты можешь трахнуть себя, это именно то, что ты можешь сделать, — прорычала я и отвернулась от него. Алек фыркнул про себя. — Посмотрим. Простите? — Что ты хочешь этим сказать? — спросила я твердо. Алек пожал плечами. — Посмотрим, как долго ты не сможешь терпеть — я даю тебе время до полуночи. Он серьезно? — Я не секс-маньячка, я могу легко обойтись без того, чтобы не трахать тебя, и это никак не побеспокоит меня, — заявила я. Алек рассмеялся. — Ага, конечно. Я почувствовала, что скоро взорвусь. — Я серьезно, Алек. Мне не нужен секс с тобой, мне даже не нужно спать в одной постели с тобой, — сказала я грубым голосом. Алек продолжил кивать головой. — Продолжай убеждать себя в этом. Я открыла рот, но закрыла снова, потому что собиралась сказать то, о чем потом пожалею. Я хотела сказать, что он мне совсем не нужен, но это было ложью. Он мне нужен, но не по тем причинам, о которых он думает. — Ты такой неуважительный. Ты хочешь, чтобы я была твоей женой, но обращаешься со мной, как с собакой, которая не может прожить и дня без того, чтобы не трахнуть твою ногу. Я повернулась лицом к окну, пока Алек вел машину. — Я не это имел в виду, и ты это знаешь, — сказал Алек ворчливым голосом. Я ничего не ответила. Я устала, мне просто хотелось вернуться в новый дом и побыть одной, посидеть в тишине и покое. — Кила? — пробормотал Алек после нескольких минут молчания. Я опять не ответила. — Мне очень жаль, — сказал он. — Я не хотел, чтобы ты восприняла мои слова так, я думаю о тебе, как о благословении в моей жизни. Я люблю тебя. Проклятие. — Скажи что-нибудь. Я вздохнула. — Я услышала тебя, просто хочу вернуться домой и побыть наедине с собой. Я… Я просто устала. — Устала от чего? — спросил Алек. — Меня? Переезда? В общем? — Я устала от всего, — честно ответила я и снова уставилась в окно. Остальные десять минут мы ехали к новому дому в тишине. Когда мы подъехали, я оказалась в замешательстве, так как на нашей подъездной дорожке стояла черная спортивная машина, и я понятия не имела, кому она принадлежит. — Кто это? — спросила я.