– Мятный, – повторила она, крепко сжимая в руке нож, предназначенный для разрезания торта. Ой-ой. – Мятный с имбирем, – поправилась я, копируя нежный, чрезвычайно вежливый тон первой куклы. – Единственный чай, достойный принцессы. Слегка успокоившись, вторая кукла кивнула, задрав нос. Нож по-прежнему находился у нее в руке. Я была почти уверена, что у нас нет никаких шансов, учитывая, что по крайней мере одна из кукол невзлюбила меня, а Ашвини во время чаепития выглядела так же обаятельно, как лось, лежащий без сознания. Но когда все закончилось, зеленоглазая кукла любезно улыбнулась и уронила серебряный ключ мне в руку. – Лучше уж механические пауки каждый день, – заявила Ашвини, которая чуть не сбила меня с ног, торопясь выбраться из игровой. – Каждый. День. Мы вышли на лестничный пролет (к счастью, обычный!), ведущий прямо в огромную круглую комнату с девятью запертыми дверьми. На сердце у меня потяжелело от страха. – Дай угадаю, – сказала моя язвительная прародительница. – Это Комната-Где-Много-Дверей? – Ага. – И какая страшная катастрофа постигнет нас, если мы попробуем вставить серебряный ключ не в ту дверь? – Ключ растворится. – И нам придется спуститься вниз и заново пережить ужас чаепития, чтобы получить новый ключ, – предположила Ашвини, закрыв глаза, словно от острой боли. – Кики, я никогда ни о чем тебя не просила… – Ты просила меня изгнать короля демонов! – …но сейчас я умоляю тебя выбрать правильную дверь. Я отказываюсь возвращаться туда и снова сталкиваться с этими фарфоровыми кошмарами. – Тогда тебе повезло, – утешила я ее, – Потому что я солгала. Я сказала это только потому, что не хотела тебя пугать, но думаю, что для тебя лучше это, чем куклы. Если мы выберем не ту дверь, с ключом все будет в порядке. – Я махнула рукой вверх. – Но это нас съест. Ашвини подняла глаза к потолку. Они широко раскрылись, и ее рука медленно потянулась к мечу за спиной. Я знала, что пожалею об этом, но тоже посмотрела вверх. Вопреки всем законам гравитации и биологии под потолком лежала, свернувшись, огромная белая змея; ее чешуя блестела в искусственном лунном свете. Она была тиха и неподвижна, если не считать двух холодных серебристых глаз, которые медленно моргали, глядя на нас. – Мне кажется, я и правда предпочту это куклам, – заметила Ашвини. – Но еще я не хочу, чтобы меня съели. Так что я просто возьму свой меч и… Как только ее рука оказалась в дюйме от рукояти, змея на потолке зашипела, предупреждающе сверкнув клыками. – Хорошо, – согласилась моя спутница, опуская руку. – Сначала выберем дверь. Есть ли какой-то трюк, чтобы выяснить, какая из них правильная? Как по мне, они все выглядят одинаково. Думай, Кики. Что можно сделать? Как сузить круг поиска нужной двери, когда их девять, а гигантская змея только и ждет того, чтобы проглотить нас? Может, я упаковала в сумку Пипа что-то такое, что могло бы помочь? Навряд ли второе яблоко сработает так же хорошо со змеей, как с асурами-волками, но, возможно, имелось что-то еще. Стоп! Сердце бешено колотилось в груди, когда я засунула руку в сумку Пипа и вытащила маленький круглый шарик. Ашвини слегка побледнела: – Это что… – Тебе лучше задержать дыхание, – посоветовала я и выпустила в комнату одну из многочисленных вонючих бомб Пипа. Как только отвратительная, мерзкая вонь вырвалась из шара и разнеслась по воздуху, змея задергалась, ее щелевидные ноздри раздулись в ужасе. Стоявшая рядом со мной Ашвини закрыла рот, я была почти уверена, что меня сейчас стошнит. Змея же пребывала в абсолютном ужасе. Как я и надеялась, первым делом она начала искать выход. – Туда! – выдохнула я сквозь стиснутые зубы, когда змея рванулась к двери в дальнем конце комнаты. – Вот она! Мы бросились к двери. Она оказалась правильной, так что змее ничего не оставалось, кроме как просто яростно шипеть, подчиняясь правилам. Я нащупала серебряный ключ; вонь была такой невыносимой, что мои руки тряслись, когда я вставила его в замок и повернула. Раздался щелчок, дверь распахнулась, и перед нами замаячил последний лестничный пролет. Мы побежали. Дверь с грохотом захлопнулась, отрезав нас и от змеи, и от вони. – Бр-р-р, – Ашвини охлопала себя руками, словно пытаясь стряхнуть последние следы запаха вонючей бомбы. Я сошла с лестницы и резко вдохнула, почти готовая рухнуть на толстый кремовый ковер маячившего впереди просторного коридора. Мы сделали это. Я сделала это. Придя в себя, Ашвини опасливо спросила: – Что дальше? – Это верхний этаж, – сказала я, чувствуя, как дрожат колени. – На очереди Гандаберунда. Глава двадцать пятая В конце коридора, прямо под самым высоким куполом дворца, мы распахнули окно и выбрались на изящный балкон, окружавший золотой свод. Я сглотнула, неосторожно посмотрела вниз и поняла, как высоко мы стоим над городом. Это было почти так же страшно, как лететь над ним в когтях асуры. Гром прогремел над нами и заставил меня подпрыгнуть. Взволнованная прохождением лабиринта дворца, я забыла о смертельной буре Махишасуры. Пришлось изо всех сил вцепиться в перила балкона. Ашвини рассмеялась. От радости, что мы все-таки добрались сюда, у нее закружилась голова. – Мы почти на месте, – воскликнула она. – Мы почти свободны! Я вытянула шею и стала искать Гандаберунду. Он возвышался на вершине остроконечного купола над нами, великолепная золотая статуя по меньшей мере вдвое больше меня. У этой версии мифического орла, которую я создала по мотивам того, который до сих пор является частью эмблемы настоящего Майсура, было две головы, огромные сложенные крылья и три изумрудных глаза. На месте четвертого сиял золотой драгоценный камень. Статуя находилась всего в шести футах над моей головой, но казалась недосягаемой. На балконе не нашлось ни лестницы, ни стремянки – никакого простого, удобного способа взобраться на верхнюю часть купола. Я уже собралась карабкаться наверх. И тут гром внезапно утих. Небо прояснилось. Бледно-золотой рассвет озарил нас. Сначала произошедшее показалось хорошим знаком, но это было не так. – Кики, – произнесла Ашвини чересчур спокойным голосом, – давай лезь. Сейчас же. Я обернулась и увидела, как она обнажает меч. И ощутила покалывание на коже. – Они идут, верно? – Не смотри, – велела Ашвини. Она сунула мне в руку нож, чтобы я могла его тупым концом разбить золотой камень. – Просто доберись до этой статуи как можно быстрее. Я их задержу, – ее челюсть была сжата, волосы развевались на ветру. Никогда еще она не выглядела так героически. – Давай же, Кики! «Я не хочу прощаться, – вертелось у меня на языке. – Теперь, когда мы здесь, еще слишком рано. Я хочу провести с тобой больше времени». Но нельзя было терять ни секунды, и Ашвини так много сделала, чтобы я дошла сюда. Я не могла подвести ее сейчас. Поэтому я сунула нож в карман и начала подниматься. Благодаря выступам купола моим рукам нашлось за что ухватиться, но мрамор был скользким от росы. Руки дрожали, и я заставила себя замереть. Малейшая ошибка грозила падением на землю, что означало конец мне и всем моим попыткам разбить глаз Гандаберунды. Скользя и царапая ногтями по мрамору, я подтягивалась дюйм за дюймом. Ветер хлестал меня по лицу моим же хвостом из волос, и мне пришлось выплюнуть его изо рта, прежде чем продолжить путь. – Ты почти на месте! – крикнула мне Ашвини. – Ты справишься, Кики! Ты справишься ради всех нас! Где-то слишком близко раздался вопль асуры. Я вздрогнула, и мои руки соскользнули, но я вовремя ухватилась за основание статуи. Затем подтянулась и встала на основание рядом с Гандаберундой. Он выжидающе молчал. Четыре суровых глаза смотрели на меня сверху вниз, сверкая на солнце. Если встать на цыпочки и вытянуться как можно дальше, я почти смогу дотянуться до золотого глаза. – Скорее! – крикнула Ашвини. – Я не могу защитить тебя, пока ты там! Я потянулась за ножом в карман и положила руку на грудь статуи. Она была теплой. Я даже не думала, что золото может быть таким теплым, и могла бы поклясться, что чувствую мягкий, тихий пульс бьющегося сердца. Не в силах удержаться, я оглянулась через плечо. На небольшом расстоянии от меня в воздухе парил огромный асура-птица – смесь стервятника и журавля. Он издал еще один пронзительный вопль. Огромные крылья медленно поднимались и опускались, а злобные глаза были устремлены не на Ашвини и ее меч внизу на балконе, а на меня. Стоп. Почему он не нападает на меня? Чего ждет? И снова под рукой я почувствовала слабое, но настойчивое сердцебиение Гандаберунды. Я заколебалась, держа одну руку на его груди, а другой сжимая нож так крепко, что костяшки пальцев побелели. Казалось совершенно неправильным разбивать глаз существа, чье сердце стучало прямо под моей ладонью.