Измученная, я, пошатываясь, пошла в душ, снова засунула свою пижаму в стиральную машину (на этот раз без карандаша) и провалилась в сон без сновидений. Когда Шуки разбудила меня, солнце палило вовсю, а я так долго спала под его ярким светом, что у меня на плече образовался ожог. Потрясающе. Я старалась не думать о том, как мне больно, что вместо Пипа меня разбудила Шуки. – Симха приготовил обед, – сказала она и драматически поморщилась. – Думаю, что было бы невежливо отказываться, но я не уверена, что львы – хорошие повара. Это отвлекло мое внимание от солнечного ожога. – А что он приготовил? – Эмм… кролика. – Кролика, – повторила я. – Ага. Сегодня утром он вышел на охоту, поймал кролика, сунул его в духовку и положил на стол. Это еще не все, – Шуки глубоко вздохнула. – Он не добавил в него никаких специй. – Он хочет, чтобы мы ели пресного кролика? – Лев сказал, что мы можем запить его чаем, как он, – ответила Шуки. Для меня это было уже слишком. – Пожалуй, я останусь здесь, спасибо. Она хихикнула, а потом прикрыла рот рукой, словно шокированная своим поступком. Я неохотно последовала за ней вниз. На кухне царила атмосфера обреченности; все смотрели на хрустящего кролика на столе с глубоким подозрением. Симха вертелся рядом, явно взволнованный тем, что мы едим плод его труда. Когда он повернулся к столу спиной, рука Джоджо поползла к соли, но Самара шлепнула по ней, чтобы не обидеть Симху. Делать было нечего, кроме как съесть кролика. Те несколько минут, пока все за столом незаметно обменивались гримасами и сквозь вымученные улыбки звучали возгласы: «Вкуснятина!», казалось, что Пип все еще здесь, что нет никаких асуров и все идет как надо. Даже Лей отважно разделался со своей порцией кролика, и гордость на лице Симхи, когда он увидел пустые тарелки, стоила всех наших усилий. Моя рука сжала огрызок карандаша в кармане. Мне ужасно хотелось нарисовать их всех вот такими. Они пытались продолжать жить своей обычной жизнью, несмотря на то, как больно им было. После обеда, ко всеобщему ужасу, Симха сообщил нам, что после потери Пипа мы нуждаемся, цитирую, в некоторой заботе. Очевидно, решив, что забота была его уделом, он приступил к уборке дома – процессу, который включал в себя слизывание пыли с поверхностей и серфинг по коридорам на намыленных кухонных полотенцах. Затем он составил меню из блюд, которые планировал приготовить на следующей неделе, и Шуки, подкравшаяся к нему сзади, чтобы разобрать его ужасно неуклюжий почерк, примчалась к нам и сообщала, что заметила тревожные фразы вроде: «Соль вредна для здоровья» и «Абсолютно никакого сахара». – Мы этого не выдержим, – простонала она. – Как жить без торта? – Собираешься сказать льву, что он больше не может для нас готовить? – спросил Лей. – Ты видела размер его зубов? Позже, когда стемнело, мы, как и планировалось, проскользнули через город к реке. Кавери мерцала как жидкое серебро в свете полной луны, а лес по ту сторону реки шелестел и гудел на ветру. Мы молча стояли на мосту, перекинутом через реку, и разбрасывали пепел Пипа над водой. Покидая это место, я в последний раз оглянулась и на мгновение, могу поклясться, увидела ворону, улетающую в ночь. Глава двадцать третья Я проснулась от грома. Резко подскочив, выглянула в окно, в розоватый предрассветный сумрак. Темно-серые тучи катились по небу, яростно бурля, над городом разносился грохот. Я заткнула уши. Никогда раньше не слышала такого оглушительного грома. И почему не было дождя? Небеса взревели, и огромная молния ударила в вершину холмов Чамунди. Следующая угодила в один из ярких домов из драгоценных камней, заставив содрогнуться землю. Снова грянул гром. Моя дверь распахнулась, заставив меня подпрыгнуть, и в комнату ворвалась Ашвини. – Пошли! – крикнула она, заглушая раскаты грома. – Мы должны идти! – Куда идти? – К Гандаберунде. От страха у меня скрутило живот. – Гром, молния – это ведь не просто гроза, верно? Это Махишасура! – догадалась я. – Он пытается использовать то немногое, что у него есть, чтобы сделать трещину между мирами еще шире, – сказала Ашвини. Ее глаза были широко раскрыты и безумны, все тело дрожало. – То же случилось, когда трещина открылась в первый раз. Я не знаю, сможет ли он сделать ее еще шире, но мы не можем рисковать. Если хотим остановить его, то должны разбить глаз этой статуи прямо сейчас! – Но мы до сих пор не знаем, как туда добраться! – У меня внизу веревки. Мы заберемся по стенам дворца. – Это ужасная идея! Ты сказала, что вокруг статуи постоянно кружат асуры и охраняют ее. Они увидят нас и остановят в мгновение ока. – Нет, – заверила Ашвини, готовая от волнения лезть на стены, – не сейчас. Не с этой бурей в небе. Ну же, Кики. Я подожду тебя внизу. – А что насчет остальных? – спросила я, засовывая ноги в кроссовки Пипа. Ее лицо помрачнело: – Я заставила их всех пообещать, что они останутся здесь. Я больше не собираюсь никого терять. Я бы и за тобой не пришла, если бы ты не была единственной, кто может разбить глаз. Она выскочила, и мне пришло в голову, что если мы сделаем это, если нам удастся, то сегодня – последний мой день здесь. Нет, прочь подобные мысли. И так кругом уже слишком много горя; мне нельзя думать о том, как сильно я стану скучать по всем остальным. Я пошла в комнату Пипа, схватила одну из его старых сумок и, прежде чем страх успел поглотить меня окончательно, наполнила ее всем, что лежало в его и моей комнате и могло пригодиться, а затем сбежала вниз по лестнице. По пути вниз я никого не встретила. Наверное, это к лучшему: я не знала, смогу ли вынести прощание. В прихожей Ашвини пристегнула меч к спине и схватила туго свернутую веревку. – Подожди, – сказала я. – Надень это. Я протянула ей длинную темно-коричневую куртку, точно такую же, как та, которую я надела перед тем, как выйти из комнаты. Одеяния были довольно уродливые, но гораздо важнее казалось то, из чего они сделаны. Я помогала Джоджо вшивать в них звездную пыль. – Волшебные куртки, – объяснила я, увидев замешательство Ашвини. – Из-за них асурам будет труднее увидеть нас. Джоджо говорит, что их взгляды должны скользить мимо. – Ага, – довольно произнесла она. – Хорошая мысль. Я последовала за ней к входной двери, мой желудок скрутило. Все это мне совсем не нравилось. Точнее, я была в ужасе и ненавидела каждый миг происходящего, но когда над нами прогремел еще один раскат грома, поняла, что у меня нет выбора. Я должна была это сделать. Я не могла потерпеть неудачу. Не в этот раз. Майсур казался городом-призраком, когда мы бежали через площадь. Ашвини не останавливаясь мчалась впереди, петляя из стороны в сторону, несмотря на туман, тени и вспышки молний. Я не знала наверняка, работают наши волшебные куртки или нет, но мелькающие тени асуров не приближались к нам, и я предпочитала думать, что трюк Джоджо удался. Мой пастельный замок высоко в небе был окружен сполохами электричества. Я ожидала, что он загорится, разрушится или упадет, но ничего не произошло. Это был мой причудливый, глупый замок, последнее, что осталось от причудливой солнечной девочки, которой я когда-то была, и, похоже, он выстоит. И она тоже. Девочка и замок переживут бурю. – Туда! – крикнула Ашвини сквозь грохот грома. Впереди виднелись открытые ворота Майсурского дворца, погнутые и скрипящие на ветру. Я видела кирпичную дорогу, ведущую вдоль деревьев ашока и шелковиц к огромным куполам дворца. Видела даже силуэт Гандаберунды, темный на фоне сверкающего неба. Но тут возникла проблема; двое асуров стояли у ворот, их неуклюжие фигуры заслонили проем. Я почти ничего не видела за их четвероногими силуэтами, но определенно различила острые зубы в мощных собачьих пастях. – Не думаю, что волшебные куртки помогут нам пройти мимо них, – прошептала я, ныряя в тень домов, прячась за которыми мы приближались к дворцу. – Нам придется протиснуться мимо них, и, думаю, они это заметят. – Не имеет значения, – сказала Ашвини. – Это асуры-волки. Махишасура любит использовать волков в качестве охранников, потому что у них самый лучший нюх. С волшебством или без, но они все равно учуют нас, если мы подойдем ближе. Мое сердце подпрыгнуло в груди. – Ты сказала асуры-волки? – Да, – ответила она, нахмурившись. – Это видно по их форме головы и четырем ногам. Оставайся здесь. Я смогу убрать их обоих с дороги. Я схватила ее за руку, прежде чем она успела вытащить меч из-за спины. – Нет, – быстро возразила я. – Если ты будешь сражаться с ними, другие могут тебя увидеть. Это привлечет слишком много внимания. Ашвини выглядела озадаченной: – Но как же иначе мы доберемся до дворца? – Жила-была маленькая девочка, – начала я озорным тоном, которым гордился бы Пип, – и она встретила волка в глухом темном лесу. Ее глаза расширились. – Ты же не собираешься… Я вытащила из сумки Пипа яблоко и откусила его.