Кагановская потребовала объяснений, и полковнику, чтобы избежать стычки, пришлось обрисовать реальное положение дел. Но до интоксикации ему оставалось семь минут, где находится медицинский пункт и как долго до него идти, он не знал, а ведь еще требуется снять снаряжение и одежду, лечь в биорегенератор плюс медики должны запустить и настроить оборудование. Брилёв каждой клеткой тела ощущал стремительно истекающее у него время и потому объяснял скороговоркой, сообщая лишь самую важную информацию. Кагановскую это не устроило, и она потребовала подробностей. Полковник пытался объяснить, что у него и его людей передозировка, время тает с каждой минутой, и всем требуется медицинская помощь, после которой Кагановская получит и подробные разъяснения, и помощь в ремонтных работах, потому что у него в отряде есть высококвалифицированные инженеры и техники, которых сейчас скрутит интоксикацией передозировки прямо в лифте. – У меня осталось пять минут! – закончил Брилёв, изо всех сил сдерживая паническую ярость. – Отведите нас к биорегенераторам, после этого наш разговор продолжится! – Наш разговор будет продолжаться до тех пор, пока я не решу! – властно заявила Кагановская, не сдвигаясь с места. – Откуда мне знать, что вы не выдумали историю с передозировкой, чтобы протащить в мой отель еще больше своих головорезов?! До тех пор пока я не получу исчерпывающих объяснений, никто никуда не пойдет! Сейчас все вы сдадите оружие, а после этого ответите на вопросы мои и моих людей! И если в процессе разговора у кого-то из вас действительно начнется интоксикация, этот человек будет доставлен в медицинский пункт! В этот момент последние крохи терпения полковника лопнули, и инстинкт выживания ринулся наружу. Брилёв схватился за пистолет, буквально выдирая его из подпружиненных зажимов углепластиковой кобуры скафандра, и со звериной яростью всадил в жирную тушу Кагановской полдюжины пуль. Ее охранницы вскинули оружие, едва поняли, что он делает, но спецназовцы среагировали гораздо быстрее. Автоматные очереди вспороли строгие костюмы охранниц, выгрызая из тел кровавые ошметки ткани, и их трупы мешком рухнули на пол. Старший смены опередил свою смерть на секунду, отбросив оружие и задрав руки вверх. Хронометр скафандра показал четыре минуты до интоксикации, и Брилёв с пистолетом в руке и перекошенным от ярости лицом развернулся к оператору шлюза. Та обмочилась от ужаса, но других проблем с ней не возникло. Зрелище безжалостной расправы отрезвило ее мгновенно, и спустя несколько секунд лифт с оставшимися людьми Брилёва продолжил спуск. – Веди в медпункт! – Полковник бросился к старшему смены и уткнул ему в лицо пистолетный ствол. – Бегом! У меня меньше четырех минут! Абрек, у вас интоксикация начинается позже, если я не успею, убей эту падаль! Старший смены все понял и рванул по коридорам с завидной скоростью. Терек с пятеркой бойцов остался удерживать операторскую, остальные устремились следом за полковником. Спецназ и десяток солдат в штурмовых комплектах, громыхая оружием, бежали по коридорам, распугивая появляющихся обитателей бункера, и вокруг быстро опустело. Медпункт оказался на втором уровне «Подземстроя», пришлось ждать лифт и бежать еще быстрее. Возле биорегенератора Брилёв очутился секунд за тридцать до интоксикации, сдирая с себя снаряжение и одежду на глазах у насмерть перепуганной медсестры. – Запускайте оборудование! – полковник не заметил, как перешел на крик. – У меня передозировка антирада! Через несколько секунд начнется интоксикация! Абрек! – Он впился в спецназовца взглядом: – Ложись в соседний! Их еще два! Нельзя, чтобы скрутило всех! Нас возьмут голыми руками! – Не возьмут, – Абрек с ненавистью посмотрел на старшего смены, и тот непроизвольно съежился. – У меня еще десять минут. Успею принять меры. Ложитесь, Дмитрий Адамович! Долг платежом красен. Перс, Мангуст! Залезайте в соседние! Док, ставьте ускоренную программу! Потом долечите! – Я… – немолодая медсестра испуганно тыкала пухлым пальцем в сенсоры панели управления, – я не знаю, как это делается! Это сложная процедура, чреватая осложнениями, ее нельзя выполнять без лечащего врача! Я всего лишь дежурная медсестра! Все были на выходных! Я могу запустить только стандартную процедуру! Она займет час… – Запускай уже! – рявкнул Брилёв, бросаясь на выдвинувшееся из недр биорегенератора ложе. Он опоздал буквально на две секунды. Ложе уже задвигалось внутрь тубы биорегенератора, когда полковника скрутило судорогами и тело пронзило жестокой резью. Брилёв взвыл, давясь бросившимися к горлу рвотными массами, как вдруг все прошло. Погруженное автоматикой в сон тело расслабилось, и полковник провалился в лишенное ощущений беспамятство. Биорегенератор со своей задачей справился отлично, и спустя час Брилёв открыл глаза, чувствуя себя вполне сносно. Только контуженный локоть продолжал ныть, и полковник недовольно скривился. У него не было времени рассказать медсестре об этой травме, придется решать эту проблему позже. Едва ложе покинуло биорегенератор, по ушам резко ударил глухой звук выстрела, полковник подскочил на ноги и упал, споткнувшись о содрогающегося в конвульсиях солдата. Рука угодила в размазанную по полу рвотную лужу, и Брилёв вскочил, панически озираясь. Медкабинет был заполнен бойцами его отряда, корчащимися в жестоком приступе интоксикации, отовсюду доносились душераздирающие стоны, сдавленный хрип и полубессознательное подвывание. Медсестры и прочих гражданских лиц нигде не было, из-за закрытых дверей доносились глухие звуки одиночных выстрелов и размеренных ударов металла о металл. Несколько секунд паникующий Брилёв не понимал, что происходит и что делать, потом мечущийся взгляд наткнулся на сложенное на медицинском столе собственное снаряжение, и полковник устремился одеваться. В этот момент медицинский компьютер подал сигнал об окончании лечебной процедуры, и два соседних биорегенератора распахнулись, выпуская из себя ложа с пациентами. Брилёв узнал Перса и Мангуста. – Перс! Ты как? – Почти голый Мангуст буквально сорвался с ложа, схватил ближайший валяющийся на полу автомат и ринулся к входной двери, на ходу принимая положение для стрельбы. Он перешагнул через корчащихся людей, занял позицию в стороне от дверного проема и, удерживая оружие одной рукой, быстро приоткрыл дверь. Едва дверная створа распахнулась на десяток сантиметров, боец был готов открыть прицельный огонь по всему, что обнаружится за ней. Второй спецназовец соскочил с ложа и тоже схватил автомат. – Вроде нормально. – Он скользнул взглядом по бледному от испуга Брилёву и тоже метнулся к двери: – Что там? – Они ломают люк в подуровень! – ответил Мангуст, опуская автомат и шаря глазами по переполненному людьми помещению, находящемуся за дверьми кабинета с биорегенераторами. – Но люк еще держится! Вот Абрек с Тереком! Оба спецназовца бросились за дверь и вскоре появились с извивающимся от жуткой боли Абреком на руках. Спецназовец хрипел, пуская кровавую пену, его закатившиеся глаза сверкали белками, покрытое болезненным потом лицо было пунцовым от жара. – Товарищ полковник! Помогите уложить его в биорегенератор! – Мангуст с автоматом метнулся к дальней стене медицинского кабинета. Едва натянувший штаны Брилёв побежал к Персу и принялся помогать ему освобождать конвульсирующего Абрека от снаряжения. Тем временем Мангуст добрался до небольшой двери, ведущей в какое-то служебное помещение медкабинета, и отодвинул подпирающий ее стол. Спецназовец резко распахнул дверь, одновременно отпрыгивая в сторону, и вскинул оружие, ожидая нападения. Вместо нападения оттуда послышались жалобные причитания перепуганной женщины, умоляющей не убивать ее. – Никто тебя не убьет! – Мангуст исчез внутри и тут же появился, таща за собой полуживую от страха медсестру. – Запускай биорегенераторы! Пока медсестра, трясясь от ужаса, готовила оборудование к приему новых пациентов, они втроем уложили в биорегенераторы Абрека, Терека и Миронова. Медицинская машинерия поглотила больных, начиная курс лечения, и все устремились одеваться. Пока Перс с Мангустом лихорадочно натягивали на себя боевое снаряжение, Брилёв велел медсестре заняться остальными страдающими людьми. Но насмерть перепуганная медсестра, дрожа от ужаса, сообщила, что любое фармакологическое вмешательство сейчас только усугубит разрушительное воздействие передозировки, а противошоковые препараты и вовсе будут способствовать остановке сердца и нарушению когнитивной функции. Помочь им может только биорегенератор, но их всего три, других нет. Придется загружать в них больных по очереди, иного выхода нет. Чтобы никто не умер до того, как это произойдет, она поставит им капельницы с витаминизированным раствором, чистящем кровь. Сделать это оказалось сложнее, чем сказать. Укрепить на руках бьющихся в конвульсиях людей блоки капельниц было непросто, а уже укрепленные блоки то сообщали о невозможности введения иглы из-за сильной тряски, то о прекращении вливания препарата по той же причине. Перс и Мангуст, как только снарядились в полное боевое, выскочили из медкабинета держать оборону, и помогать медсестре пришлось Брилёву. Весь следующий час он, не разгибаясь, ползал от одного сотрясающегося в беспамятстве человека к другому, выполняя указания медсестры, потом из биорегенераторов вышли Абрек, Терек и Миронов, и стало легче. – Ваш цикл антирада – семь часов тридцать одна минута, – торопливо снаряжающийся Абрек объяснял ему, что произошло. – У остальных больше на несколько минут, тут у кого как, от организма зависит. Мы успели собрать всех наших в медицинском подуровне, некоторых пришлось на руках затаскивать. Старший смены местной охраны сумел сбежать, воспользовался начинающимися проблемами. В общем, мы заняли подуровень, выгнали всех чужих и заблокировали входной люк. Медсестру я запер в подсобке, чтобы не испортила биорегенераторы или не поубивала всех, пока будем в отключке. Главное было пережить самое опасное время – пятьдесят минут, когда в сознании не будет никого. Эти, – он кивнул в сторону выхода из подуровня, – поняли, что мы не врали на тему передозировки, и хотят взять нас, пока мы беспомощные. Сразу было ясно, что они захотят сделать это, поэтому перед тем, как запереться, я поставил перед люком противопехотную мину, чтобы задержать их. Мину обезвредить нельзя, но раз они долбятся в люк, значит, расстреляли ее издалека. Переборка там толстая, но люк не особо мощный, если начнут резать, то вскроют. Вообще странно, что уже не начали. Надо продержаться несколько часов, пока люди вернутся в строй. Не знаю, сколько у них охраны, но у нас штурмовые комплекты и боевое оружие, так что сделаем их. Если успеем накопить силы. Где-то через полчаса охрана попыталась вырубить в медицинском подуровне освещение, но медотсек имел отдельный контур аварийного питания, и обесточивание основной сети охране ничего не дало. Взломать замок им также не удалось. Еще через полчаса поверхность люка начала нагреваться, и Абрек сообщил, что противник, судя по всему, все-таки раздобыл оборудование и пытается срезать люк. На это ушло минут двадцать, но к тому моменту вместе со спецназовцами оборону держали четверо инженеров в штурмовых комплектах, и первый штурм удалось отбить. Абрек выставил облаченных в экзокорсеты офицеров в первую линию обороны, заявив, что служебное оружие не сможет пробить защиту штурмового комплекта, ибо это и является основным требованием к служебному оружию. Охранников оказалось почти пятьдесят человек, и едва крышка люка с грохотом рухнула на пол, в медицинский подуровень полетели светозвуковые гранаты и шашки со слезоточивым газом. Вслед за ними на инженеров обрушился настоящий картечный ливень, но боевое снаряжение действительно выдержало, и пока инженеры делали все, чтобы уберечь от вражеской картечи лицевые щитки, спецназ слаженным огнем отбросил штурмующих за ближайший изгиб коридора. Несколько боевых гранат, брошенных вслед, поставили точку в первом бою. Но охрана на этом не остановилась и через час предприняла вторую попытку. Они вырубили освещение на подступах к потерявшему люк медицинскому подуровню и забросали все наскоро изготовленными дымовыми шашками. Видимость пропала, и охрана сымитировала второй штурм, используя ложные тепловые цели, собранные из подручных средств. Несколько минут стороны вели друг по другу стрельбу вслепую, потом Абрек приказал прекратить огонь, потому что понял замысел противника. Они ждут, когда у нас закончатся боеприпасы, чтобы атаковать наверняка. Чтобы перехватить инициативу, было принято решение о дерзкой контратаке. Инженеры вырубили автономное аварийное освещение, и спецназ ринулся в бой в кромешной тьме, руководствуясь показаниями приборов и собственным боевым опытом. Противник был застигнут врасплох, понес потери и бросился бежать. Старший смены понял, что происходит, и попытался принять меры. Освещение в прилегающих к медицинскому подуровню коридорах срочно включили и попытались заблокировать все двери и люки, чтобы отрезать спецназ от остального бункера. Чтобы не попасть под огонь превосходящего противника, спецназу пришлось быстро отступить обратно в медицинский подуровень, но главная цель была достигнута. Охрана потеряла полтора десятка человек убитыми и ранеными и на штурм больше не решалась. Несколько часов отряд Брилёва находился в заблокированной части второго уровня, с каждым часом восстанавливая ряды бойцов, потом выяснилось, что их сектор закупорили со всех сторон и отключили подачу воздуха. Старший смены выдвинул полковнику ультиматум с требованиями сложить оружие и сдаться. На что Брилёв ответил, что воздуха еще много плюс автономный режим скафандров высшей защиты, в общем, времени у них хватит, чтобы превратить медицинский подуровень в свалку бесполезного мусора и навсегда оставить бункер без медпомощи и медикаментов. Понятно, что запасы медикаментов имелись на складах «Подземстроя-1» в достаточном количестве, но потеря биорегенераторов и единственного медицинского специалиста станет для бункера фатальной. А зря. Могли бы и договориться, потому что у Брилёва действительно имеется высококвалифицированная инженерная команда и несколько неплохих техников. Старший смены взял время подумать, и полковник использовал это с максимальной пользой. К тому моменту, когда охрана вышла на связь, все было готово к решительным действиям. Старший смены выразил готовность обсудить условия компромисса, и Брилёв предложил встречу тет-а-тет: с одной стороны он, с другой – администрация бункера. Разговор будет происходить перед входом в медицинский подуровень, освещение там плохое, почти все осветительные приборы разбило пулями, но зато территория нейтральная и открытая. Старший смены согласился, и в назначенное время его люди вошли в подуровень. Несколько охранников убедились, что Брилёв, к тому моменту облаченный в штурмовой комплект, стоит в обговоренном месте без оружия, и доложили своему начальству. За несколько минут до этого спецназовцы в фотохромных комбинезонах заранее заняли позиции недалеко от входных люков, и проверявшие место встречи охранники не смогли их обнаружить. Растворившиеся в полумраке бойцы умело меняли местоположение в зависимости от дистанции до противника и в результате не только остались незамеченными, но и сумели приблизиться к выходным люкам, блокирующим сектор. Как только старший смены в сопровождении двух упитанных женщин в деловых костюмах зашел на нейтральную территорию, спецназ открыл огонь, и солдаты в штурмовых комплектах бросились в атаку. Администрацию смело пулями, Абрек со своими сразу же захватил входной люк и удерживал его до подхода основных сил. Блокада была прорвана, и спустя пять минут лишившийся руководства деморализованный противник сдался. Охрана признала Брилёва хозяином бункера и просила только двух вещей: пощады и оказания медицинской помощи своим раненым. Так «Подземстрой-1» стал принадлежать Брилёву. – Центр, ответь Абреку! – укрепленный в ушной раковине микротелефон закрытого радиоканала зашипел голосом командира группы спецназа. – Центр – Абреку! – Центр на связи! – Запускай нас! Полковник Брилёв отвлекся от воспоминаний и вернул проводящее массаж кресло в сидячее положение. Спецназ возвращается, и Абрек произнес условную фразу «Запускай нас». Это значит, что все в порядке. На случай, если на поверхности окажется засада, пленившая бойцов и пытающаяся под их прикрытием проникнуть в бункер, была заготовлена другая фраза: «Открывай! Мы заходим». В этом случае нападавших блокируют в помещении для обработки скафандров и уничтожат прицельным огнем. Там для этого все подготовлено. Спустя пятнадцать минут Абрек со своими людьми вошел в кабинет полковника, и Брилёв поднялся им навстречу, указывая на роскошные кресла: – Присаживайтесь. Как все прошло? – Без проблем. – Абрек уселся в ближайшее кресло, и его фотохромный комбинезон слился с черной кожей сиденья. – Этот Менделеев действительно был один. Он даже дождался, пока их вездеход отойдет подальше, и только тогда вышел на связь. Мы убрали его тихо. Тело вынесли из рва и зарыли в снегу. Скафандр сняли, знаки различия срезали, так просто его не найдут, а если даже случайно будут проезжать мимо и натолкнутся на труп, то в темноте и на ходу точно его не узнают. Его скафандр и документы мы принесли с собой, потом можно будет показывать его людям. – Абрек протянул Брилёву бумажник и удостоверение личности офицера. – Он действительно тот, кем назвался. – Отличная работа, – похвалил Брилёв, разглядывая документы. – Он меня не знал, слишком большая шишка, метившая в шишки еще большие. А вот я о нем наслышан. Подлая тварь, пролез в Генштаб на генеральскую должность по головам сослуживцев и подставил своего предшественника. Если бы не война, через пару лет поднялся бы еще выше. Удачно влился в команду президентского фаворита. Такую сволочь сюда пускать было нельзя. Нам интриги и кровавые бунты не нужны, мы не для того выжили во всем этом дерьме. Спасибо, мужики! – Не за что, – негромко ответил Абрек. – Для всех работали, и для себя в том числе. Что будем делать с остальными, если вернутся? Про медиков они наверняка наплели. – Будем действовать по ситуации. Насколько я понял, они там не все из Раменок, какие-то гражданские оказались вместе с ними случайно. – Брилёв недовольно нахмурился: – Нам нужна эта скважина. Если они не вернутся за неделю, все равно придется за ней ехать. Будет очень непросто собрать такую экспедицию, никто не захочет покидать бункер и так рисковать. Проблемы обеспечены. Так что люди Менделеева – это шанс сделать опасную работу чужими руками. К тому же у нас сильное перенаселение, проблемы с продовольствием еще предстоит порешать, лишние рты только обострят положение. Вот пусть и докажут свою ценность. А если кого-то сильно возмутит тот факт, что полковника Менделеева не удалось спасти, несмотря на все наши усилия, то вышвырнем его на поверхность. Ну и мало ли, вдруг их басня о медиках окажется правдой хотя бы частично. Нам очень нужен врач. Если наладим связь, то попытаемся выяснить, кто еще выжил. Может, где-то есть врачи, до которых реально добраться. Если потребуется, не задумываясь, вышвырну отсюда полтыщи жирных коров ради одного врача! – Только не всех, – ухмыльнулся Перс. – Если до этого дойдет, можно я буду проводить отбор? Все тихо засмеялись, и полковник, улыбаясь, подтвердил его полномочия. Перс оказался любителем женских пышностей формата «сайз-плюс», и его черные глаза буквально пылали при виде молодых женщин с плоскими животами и необъятными бедрами. Спецназовцы направились в медпункт на выведение из организма антирада, и провожающий их Брилёв подумал, что с этим у Перса и остальных проблем нет. Что очень удачно, ведь его люди довольны, и это облегчает ему процесс руководства. Но вот в перспективе проблем станет больше. Как только «Подземстрой-1» был захвачен, полковник переименовал его в «Центр» и начал разбираться с тем, что же оказалось в его распоряжении. Первое, что выяснилось, новостью не было: бункер перенаселен, система охлаждения реактора вышла из строя, аварийное питание иссякает. При подробном изучении оказалось, что положение дел не столь катастрофичное, но проще от этого не стало. Снабжение «Подземстроя-1» водой осуществлялось из блока скважин, пробуренных в область залегания подземных вод, расположенных ниже уровня бункера. В процессе строительства бункер и лифтовая шахта получили мощную защиту от обводнения, и всякое затопление исключалось. Как следствие, исключалась и возможность добраться до грунтовых вод иными способами, помимо использования штатного блока скважин. Система водяного охлаждения реактора также получала воду из данного блока, имеющихся мощностей которого с необходимым запасом хватало на все нужды бункера. Но под воздействием сотрясших планету тысяч ядерных взрывов, тектонические слои пришли в движение, и смещение почв началось даже в традиционно безопасных в сейсмическом плане регионах. После ядерной катастрофы «Подземстрой-1» почти сутки испытывал вибрации разной силы, к счастью, не имевшей критического значения. Бункер и лифтовая шахта перенесли их без последствий, а вот блок водных скважин не пережил смещения почв. Шахты раздавило в лепешку, из всего блока уцелела лишь одна, и та вскоре перестала давать воду. Оставшийся без охлаждения реактор пришлось заглушить, и бункер перевели на резервный запас мощности. Который за прошедшие дни иссяк почти полностью вместе с резервным запасом питьевой и прочей воды. Дежурный техник, в обязанности которого входило следить за управляющим компьютером реактора в отсутствие штатных инженеров «Подземстроя-1», пытался что-то там чинить, но, не имея нужной квалификации, не справился со сложным оборудованием, получил травму и заявил, что не может произвести ремонт своими силами. Эту проблему инженерная команда Брилёва решила за сутки. Люди Миронова подняли со складов все имеющееся техническое оборудование, что-то там с чем-то совместили и выяснили, что уцелевшая скважина не сложилась, а лишь забилась. В ходе нескольких попыток инженеры сумели создать в скважине избыточное обратное давление и пробили засор. Водоснабжение восстановилось, но одна скважина была не в состоянии полноценно заменить весь блок, и требовалось либо увеличивать ее пропускную способность, либо пробивать другие на месте схлопнувшихся. Ни для первого, ни для второго варианта средств не имелось, и потому воду приходилось экономить. Новая администрация Центра ввела лимиты на подачу воды, но в целом восстановление водоснабжения и энергопитания сильно подняло авторитет команды Брилёва среди обитателей бункера. Полковник презрительно усмехнулся. Если стадо вовремя поить и кормить, оно быстро забывает обиды. И так же быстро вспоминает их, если сытная жизнь вдруг пошла наперекосяк. С этим была связана вторая глобальная проблема. Бункер был сильно перенаселен, и имеющиеся продовольственные запасы быстро иссякали. Согласно проектным мощностям, «Подземстрой-1» был рассчитан на две тысячи жильцов и триста человек обслуживающего персонала, и расположенные на третьем уровне продовольственные фермы были не в состоянии воспроизводить пищу на толпу, превысившую расчетные нормы более чем вдвое. Если быть точным, теперь под началом Брилёва находятся пять тысяч сто семь человек, включая его самого. Мало того что без введения в ближайшие дни лимитов на выдачу продовольствия обойтись невозможно, так еще с гидропоникой биоферм, несколько дней проработавших почти без воды, начались какие-то заморочки. Что-то там то ли завяло, что ли зачахло, в общем, требует дополнительной культивации и времени на восстановление. И на все это накладывается проблема третья, но по важности не уступающая первым двум, если вообще не превышающая – острая нехватка кадров. Брилёв с тоской закатил глаза. Ему достался подземный отель с пятью тысячами бесполезных туристов, среди которых практически нет квалифицированных специалистов. И не просто потому, что война началась в выходной день, это было еще не все. В эти роковые выходные весь топ-менеджмент первого «Подземстроя» улетел со Шрецким в Новосибирск, готовиться к торжественному открытию «Подземстроя-2». На его открытии ожидалось присутствие Президента, и туда рванули все, кто хотя бы теоретически мог получить выгоду от появления на мероприятии подобного уровня. В результате чего в «Подземстрое-1» осталось лишь второстепенное руководство. Но и это еще не все. Последний уик-энд человечества был последним уик-эндом августа, через три дня должен был начаться учебный год. И все, у кого имелись дети соответствующего возраста, воспользовались длительным отсутствием начальства, чтобы заняться своими семейными проблемами. Даже те, у кого вообще не было детей. Большая часть персонала была на выходных, чуть ли не все остальные взяли отгулы, трехдневные отпуска за свой счет или просто отпросились негласно, так или иначе договорившись с мелкими менеджерами. Так, например, поступил дежурный врач, который, естественно, вернуться в бункер не успел. Как и все прочие такие же. В итоге на момент начала обмена ударами в «Подземстрое-1» имелось лишь несколько дежурных специалистов далеко не самых высоких квалификаций, вроде простой медсестры или контролера за функционированием реактора. Который и техником-то являлся весьма приблизительно, потому что реактор был полностью автоматизирован и за всем следила электроника. Единственными специалистами с хорошей квалификацией, оставшимися в бункере, были охранники. Как раз они свое дело знали, и в их квалификации полковник убедился лично. Если бы не наличие в его распоряжении спецназа и штурмовых комплектов, еще неизвестно, чем бы закончился его прорыв в бункер. Но охранники не инженеры и не механики, чинить реактор или гидропонику они умеют, так что в итоге нужных специалистов в «Подземстрое-1» почти не имелось. Зато имелось неимоверное количество бесполезных нахлебников, три четверти из которых являлись женщинами и еще свыше трех сотен детей в придачу. Брилёв удобнее уложил больной локоть на подлокотнике и вывел на коммуникатор свежую сводку о численности и составе населения бункера. Сводку закончили составлять вчера, две сотни мелких менеджеров, сплошь состоящих из женщин репродуктивного возраста, в мыле носились по бункеру и проводили подробную перепись населения. После уничтожения Кагановской и ее команды оспаривать власть Брилёва никто не хотел, и его приказы исполнялись беспрекословно. Конечно, недовольных хватало, но ни на что, помимо тихого бормотания по углам, они были не способны. Полковник невольно ухмыльнулся. Равноправие – великая вещь! Можно, сославшись на законы военного времени, расстрелять или отходить дубинкой любую бабу, лишь бы без видимых признаков беременности, и это будет воспринято с пониманием, если факт преступления налицо. Сто лет назад такой расстрел породил бы массу недовольных, а сейчас – без проблем. Равноправие! К тому же сейчас в бункере нет беременных, и это плюс. Но скоро они неизбежно появятся, и это станет проблемой, гораздо большей, чем кажется на первый взгляд. Как здесь вообще оказалось столько баб?! Да еще бесполезных! Впрочем, объяснение этому нашлось быстро. Все оказалось более чем прозаично: основную часть персонала «Подземстроя-1» составляли мелкие менеджеры всех мастей. Термоядерного апокалипсиса никто не ждал, все апартаменты бункера были распроданы еще три года назад, сразу после ядерного конфликта между Индией и Пакистаном. Чтобы продолжать генерировать прибыль, «Подземстрой-1» стал продавать услуги. Владельцам апартаментов предлагались всевозможные акции, побуждающие провести в бункере несколько дней: от обучающих программ по выживанию в лесу до лечебных терренкуров по сосновому бору и романтических уик-эндов со скидками на услуги ресторанов и спа-салонов. Вследствие этого подавляющее большинство сотрудников «Подземстроя-1» являлось всевозможными маркетологами, рекламщиками, пиарщиками, продажниками, официантами, поварами, аниматорами, косметологами, экскурсоводами, операторами клининговых систем, людьми на всевозможных стойках рецепции и так далее. И почти все, если не вообще все, эти должности занимали женщины репродуктивного возраста, ибо на женщин клиенты реагируют более благожелательно. Какое-то количество мужчин среди персонала имелось, но, если не учитывать охрану, таковых было меньшинство, из которого чуть ли не все в эти роковые выходные отлынивали от работы по различным причинам. Зато охране улизнуть не удалось, потому что в день катастрофы в «Подземстрое-1» скопилось довольно много владельцев жилья. В империи Шрецкого были хорошие маркетологи, едва на Шельфе ООН начался конфликт и напряженность стала расти, они воспользовались возникшим ажиотажем. В бункере были немедленно запущены эксклюзивные акции для клиентов, предлагающие протестировать апартаменты и все с ними связанное в режиме, максимально приближенном к реальности. На воскресенье даже было назначено шоу: бункер должен был быть заперт, отрезан от всего мира, и жильцы проведут сутки в условиях полной автономии. На эту уловку поддались не все, но большая часть апартаментов оказалась занята своими владельцами. Жилплощадь в «Подземстрое» по карману только состоятельным людям, многие из них являлись активными бизнесменами и лично в бункер не явились. Зато воспользовались возможностью и прислали на шоу свои семьи или близких родственников. В результате среди постояльцев мужчин тоже оказалось гораздо меньше, чем женщин и детей, разве что женщины в основном были гораздо старше местных сотрудниц. Финальным штрихом стало объявление в стране осадного положения и всеобщей эвакуации. Менеджеры бункера бросились обзванивать клиентов. Конечно же, все заявили, что явятся как можно скорее и запретили отдавать свои апартаменты кому бы то ни было. Кагановская, согласно инструкции, отправила в органы Гражданской Обороны доклад, что свободной жилплощади нет. Но там посчитали, что абсолютно все жильцы добраться до бункера не успеют, а даже если и успеют, то место в убежище найдется. По крайней мере, пока не прекратятся взрывы. Поэтому «Подземстрой-1» должен принять всех, кто успеет до него добраться, разместить согласно имеющимся возможностям, а через сутки избыток жильцов будет эвакуирован в другие убежища. «Подземстрой-1» был включен в список рекомендованных убежищ, и к нему ринулись толпы стремящихся выжить людей. Успели только самые сообразительные, кто рванул раньше всех, и самые везучие, кто в момент начала всего этого находился ближе всех. В основном ими стали обитатели ближайших к бункеру дачных поселков. И большая их часть оказалась автоледи с детьми, являющимися матерями-одиночками, проводившими выходные на даче у себя или таких же подруг. Мужчин было гораздо меньше, основной мужской поток хлынул из города, но завяз в пробках, и ядерные удары застали его где-то на полпути к бункеру. В итоге на момент закрытия внешних ворот «Подземстрой-1» принял более пяти тысяч человек и вопил в эфире о помощи. Потому что прущая в ворота толпа не иссякала, лифты не справлялись, но никто не решался запереть вход и оставить толпу на улице. Потому что в случае их гибели запросто можно получить за это срок. Закончилось все тем, что противовзрывную плиту опустила автоматика, зафиксировав приближающуюся боеголовку. Кого-то этой плитой раздавило, и даже не одного, и после первого взрыва охране пришлось приподнимать ее и подручными средствами выталкивать останки наружу. Потом район бункера снова накрыло, и пребывающему в ужасе персоналу стоило больших трудов как-то разместить принятую паникующую людскую массу. Владельцы апартаментов отказывались размещать у себя нахлебников, вспыхнуло несколько конфликтов, и людей расселили по незанятым жилплощадям и подсобным помещениям в изрядной тесноте. Администрация верещала в эфире, жалуясь на свою нелегкую судьбу, в ответ им обещали расселить избыток людей через сутки или двое. Вскоре вопли «Подземстроя» стали просто игнорировать, что совсем не удивило Брилёва, ибо к тому моменту в живых уже не осталось никого, кого могла бы интересовать судьба частного бункера. Потом по «Подземстрою» нанесли контактный удар, все наземное оборудование и прочее хозяйство испарилось в ядерном огне, вход засыпало раздавленной горой, и оставшийся без связи бункер оказался отрезан от мира. Но по-прежнему ожидал появления спасательных команд и расселения избытка населения. Брилёв вновь усмехнулся. Какая детская наивность! Кто бы знал тогда, чем все закончится… Он, штабист-ракетчик, лучше многих понимал, что такое ядерная война, но даже он не предполагал, что мир попросту перестанет существовать. Хотелось бы знать, что происходит сейчас в Австралии, по ней вроде не стреляли. Теоретически там должна сохраниться цивилизация. А вот практически… Если трясет даже регионы, ранее считавшиеся сейсмически стабильными, значит, в океане сейчас бушуют поистине гигантские цунами. Прибрежные города будут стерты с лица земли, если уже не стерты, ядерная зима стремительно охватывает планету, и скоро к ней присоединится зима календарная. Через несколько недель тьма, радиация и лютый холод будут повсюду. По уму надо наладить связь с МКС или с Лунными шахтами, они-то точно уцелеют, если не погибнут от голода. Если на поверхности планеты еще остались места, где можно жить, то обнаружить их можно только с орбиты. В общем, связь бы не помешала, хотя это не приоритет. Приоритет – вода и пища. Эту проблему нужно решить как можно скорее. Потому что в обозримом будущем численность населения в бункере начнет расти. Ибо тут полно баб в, мать их, репродуктивном возрасте! И мало мужиков. Все очень скоро станут этакими султанчиками с гаремами. А его люди и вовсе уже нарасхват, потому что от них зависит выживание всех. То есть рядом с ними всегда тепло и сытно, а бабы во все времена ищут местечко потеплее. Надо сыграть на равноправии, это частично облегчит обстановку. Конечно, половые и материнские инстинкты вся эта моральная чушь не заглушит, и плодиться они все равно будут. Но при грамотной манипуляции законами можно заранее оградить своих людей от бремени заботы о каждой ушлой бабе, пожелавшей привязать к себе мужика ребенком. К сожалению, запас контрацептивов в бункере оказался ничтожным. В хранилищах их вообще нет, потому что эта блажь не имеет отношения к выживанию. Что-то имелось в торговых автоматах, но эти крохи разворовали еще до появления людей Брилёва. Какие-то функции на данную тему могут выполнять биорегенераторы, но он уже проконсультировался с медсестрой, и ее ответ оказался вполне ожидаем: ресурсы, которые уйдут на подобные процедуры, разумнее использовать для лечения заболеваний. Но в бункере и так сильное перенаселение и нехватка воды и пищи. Всплеск рождаемости поставит и без того тяжелую ситуацию в угрожающее положение. Над решением этой проблемы придется поломать голову, пока же Брилёв примет экстренные меры. Выпустит закон об Особом Положении, на период действия которого каждая женщина, принявшая решение родить, самостоятельно обеспечивает своего ребенка. Ни отец ребенка, ни администрация бункера никакой ответственности за ее решение не несут и никакой помощи ей оказываться не будет. И на период Особого Положения нужно запретить браки. Половые связи запрещать бесполезно, да и не нужно, его люди должны быть всем довольны и сохранять лояльность. Зато Особое Положение заранее отрезвит какую-то часть населения. Проблемы лучше предвосхищать, чем запоздало расхлебывать их последствия. Чтобы Особое Положение дало больше плюсов, чем минусов, оно должно быть установлено не бесконечно, а на вполне конкретный срок с вполне конкретными целями. И цели эти будут в высшей степени благородными: за данный срок решить проблему с водой и продовольствием, и, возможно, с перенаселением. Инженерная команда сейчас работает над способами решения. Кто-то из уцелевших сотрудников Росрезерва сообщил, что на складах имеется ретранслятор дальней связи и, самое главное, саморазвертывающаяся водная скважина. За прошедшие двадцать лет МЧС часто использовало такое оборудование, и оно неплохо себя зарекомендовало. В транспортировочном состоянии оно представляет собой контейнер весом в тонну, который доставляется на место предполагаемого бурения. Оборудование распаковывается самостоятельно, автоматика сама бурит скважину и устанавливает водоподъемную систему. Нужно только задать программу. Раз контейнер не раздавило обрушением, то вопрос с водоснабжением можно решить достаточно быстро. Гораздо тяжелее найти желающих покинуть бункер ради экспедиции к Росрезерву. Поэтому появление Менделеева с его вездеходом явилось настоящей удачей. Пусть привезут скважину и ретранслятор заодно. Если жить хотят, то справятся, недаром же добрались сюда живыми. Само по себе это не так уж сложно. Наверху почти метровый слой снега, они на воздушной подушке, что все сильно упрощает, «База» у них есть, энергии достаточно, стремления спастись не занимать. Дорогу знают. Доехали один раз – доедут и второй. А если в процессе этого их станет меньше, то это тоже плюс. Опять же тех из них, кто все-таки уцелеет и вернется со скважиной, он обязательно запустит в бункер. Во-первых, все должны знать, что он не чудовище. Во-вторых, они еще пригодятся. Потому что возвращаться в Росрезерв придется еще не раз, и это понятно уже сейчас. Там, на складах, серьезные запасы продуктов. Что-то подверглось облучению, но это решаемый вопрос. В конце концов, сомнительными продуктовыми наборами можно обеспечивать бесполезных жильцов, а востребованных специалистов кормить продуктами с биоферм. В общем, экспедиции на склады Росрезерва неизбежны, и людям необходимо показать, что это возможно и не смертельно. Конечно, навсегда эти продукты проблему нехватки пищи не решат. Но позволят выиграть время, за которое инженеры и техники смогут расширить биофермы и увеличить их количество. На это потребуются материалы и площади, которых сейчас нет. Что-то можно добыть, разобрав неактуальные материальные ценности бункера, что-то можно попытаться отыскать в руинах Нижнего Новгорода. Теоретически так. Над практическим решением предстоит работать специалистам, и вот тут еще одна проблема – их катастрофически мало. В большом количестве взяться им было неоткуда даже при самом благоприятном раскладе. Хорошее образование сейчас стоит дорого, а трудоустроиться далеко не просто даже с ним. В наши дни все роботизировано, сложное производство требует минимум человеческого участия, и тратить немалые средства на серьезное образование при невысоких шансах найти работу хотят далеко не все. Еще двенадцать суток назад рынок труда был довольно незамысловат: пятьдесят процентов трудоспособного населения живут на пособие и не так уж плохо себя чувствуют, одновременно жалуясь на нехватку денег и невозможность похудеть. Из второй половины серьезных квалифицированных специалистов меньшинство, большинство же являются представителями бюрократии, шоу-бизнеса и сферы услуг. Работать за зарплату стало совсем непопулярно, зато каждый или почти каждый регулярно пробует себя в интернет-бизнесе. Количество всевозможных форексов, сетевых брокеров, онлайн-магазинов и магазинчиков, продавцов виртуальных услуг, блогеров и комментаторов, зарабатывающих на рекламе, и прочих интернет-предпринимателей выросло до совершенно неисчислимых размеров. Но после обмена ударами интернет перестал существовать вместе с цивилизацией, и зарабатывающие головой высокоинтеллектуальные личности мгновенно превратились в тупое бесполезное стадо беспомощных нахлебников. Этот факт полковник планировал обратить на пользу. Острая нехватка специалистов послужит одним из оснований для введения Особого Положения. Жителям Центра будет объявлено, что для успешного выживания необходимо создать дополнительные биофермы и системы жизнеобеспечения. Для их размещения требуются площади. Для того чтобы комфортно расселить ютящихся в тесноте жителей, также требуются площади. Для того чтобы когда-нибудь отменить Особое Положение, нужно обеспечить жильем тех, кто еще не родился, и для этого тоже требуются площади. Площади можно получить путем перепланировки бункера и, если потребуется, его подземного расширения. Это очень объемный фронт работ, и реализовать его имеющимися у команды Брилёва силами невозможно. Поэтому Центру требуются соответствующие специалисты, получить которых можно только одним способом – подготовить своими силами. С этой целью будет организовано обучение, те, кто пожелает работать на благо Центра, будут обеспечиваться в первую очередь, иметь расширенные продовольственные нормы, ну и так далее. Пора вводить давно забытые, но отлично зарекомендовавшие себя в давнем прошлом, методы: «Не можешь – научим, не хочешь – заставим» и «Кто не работает – тот не ест». Это сработает. У них нет другого выбора, будут работать, никуда не денутся. Впрочем, у полковника выбора тоже особо нет. Его личное выживание напрямую зависит от выживания бункера. А чтобы выживание было комфортным, ему требуется власть. Власть обеспечивают люди, и чем больше у него будет лояльных людей, тем лучше. Накормить до отвала всех не получится, да и не нужно. Разумнее держать на привилегированном положении самых полезных, это будет способствовать их лояльности. И нельзя расслабляться, рука всегда должна быть на пульсе событий, чтобы вовремя купировать появляющиеся угрозы. Для этого необходимо создать сеть тайных осведомителей… В общем, работы непочатый край, но это решаемые задачи. Брилёв принял более удобную позу и принялся работать над параграфами Особого Положения. Больной локоть неприятно заныл, и полковник скривился. Все, что он задумал, так или иначе реализуемо, но вот с медицинской помощью проблема действительно неразрешима. В бункере нет врачей, а эта старая корова всего лишь медсестра, да еще не самая умелая. Кого еще оставят дежурить в выходной день, когда начальства нет и не будет и можно взять отпуск на трое суток? Ответ очевиден. Хорошо хоть, что она со стажем и в состоянии выставить биорегенераторам заложенные в память стандартные программы лечения. Жаль, что слова Менделеева о имеющихся у него медицинских работниках оказались блефом. Сказку о семейном бункере Брилёв распознал с самого начала. Зачем набиваться в вездеход толпой в полтора десятка рыл, когда у тебя есть бункер? Для разведки хватило бы трех-пяти человек, ехать же, типа, недалеко! Да и кто бы отправился в опасный поиск без медика в то время, когда их имеется целых три? Чушь. История Менделеева о медиках ничем не отличается от истории самого Брилёва о спасателях МЧС. Но попытка была неплохая. Полковник поправил ноющий локоть и углубился в работу. День тринадцатый Медицинский диагност вывел на дисплей результаты анализа крови, и взволнованная Дилара вытянула шею, пытаясь разглядеть данные через плечо высокой Ингеборги. – Что это значит? – встревоженно спросила она, глядя на подсвеченные красным цветом показатели, густо пестрящие в столбце цифр. – Данные анализа крови, – ответила Ингеборга. – Я же объясняла.