Таша побежала вверх по лестнице – целеустремлённо, словно охотящаяся кошка, оставляя мрачного Алексаса за спиной. Ему она тоже объяснит. Потом. Конечно, Арон не бежал. Он никогда не бегал. Но когда Таша толкнула дверь своей комнаты и обернулась, амадэй стоял прямо перед ней. – Зачем тебе это? – повторил он. – Ты знаешь сам, – сказала она, отворачиваясь и подходя к окну. – Да, но хотелось бы услышать это от тебя. Осознанно высказанным. – Арон шёл следом за ней; она никогда не слышала его шагов, но шелест его одежд уже стал ей родным. – Ты ведь понимаешь, что будет, если они узнают, кто ты на самом деле. Что ты не просто последняя из рода Морли. Таша оперлась ладонями на подоконник, пока в окно снежным ветром бессильно билась зима. Одинокая лампадка, по вечерам всегда горящая у кровати, окутывала тенями полукруглую комнату. – Я хочу встретиться с Лиаром. Лицом к лицу. К его истинному лицу, – произнесла Таша. – И я хочу попросить короля о защите. Арон промолчал, но Таша макушкой чувствовала его выжидающий взгляд. – Я много думала эти месяцы… обо всём, что произошло. Обо всём, что я знаю. И ты наверняка слышал эти мысли, но раз ты просишь меня сказать… – Таша скрестила руки на груди. – Я думала, что это очень странно: что такой могущественный колдун, как Шейлиреар, да ещё с поддержкой Мастеров Адамантской Школы, за шестнадцать лет не нашёл нас. Он знал мамино имя. Мамину внешность. Не уверена, что чудом спасшаяся принцесса могла надёжно спрятаться в деревеньке, не столь отдалённой от столицы. Ещё меньше я уверена в том, что лучшее место для пряток для чудом спасшейся принцессы – в семье сидроделов, поставлявших сидр к королевскому двору. – Лучшее место для пряток, как известно, – то, что у всех на виду. – Может быть. Но почему-то я подумала, что на самом деле мы с Лив живы потому, что король не хочет нашей смерти. А если я не попытаюсь заявить свои права, и не захочет. Она действительно много думала об этом. Теперь, когда она стала немного взрослее и мудрее, некоторые вещи виделись в другом свете. То яблоко в карамели, которым её одарили на ярмарке в Нордвуде, и разговор с королём, представившимся ей Шейли и спросившим, что она думает о Бьорках, – тоже. – Твоё прибытие ко двору как наследницы рода Морли вполне можно счесть первым шагом на пути к чему-то большему. Не считаешь? – Я знаю, как обезопасить всех нас. И ты об этом знаешь. – Таша прижалась лбом к ледяному стеклу. – Я не могу больше прятаться, Арон. Прятаться и ждать неизбежного. Жить в вечном страхе. Ты сделал всё, чтобы я чувствовала себя героиней законченной сказки – со счастливым концом, и я благодарна тебе за это. Королева в башне, красивая тихая деревенька, любящая семья… – Она постучала пальцами по подоконнику. – Только вот сказка не окончена. А королева в башне не отдыхает от приключений – скорее пленена. И дожидаться, пока её придут освобождать, как неизбежно бывает в сказках, ей явно не стоит. …к хорошему быстро привыкаешь, но проблема в том, что стоит к нему привыкнуть, как ты начинаешь… нет, не хотеть большего. Не в её случае. Просто понимать, что вечно так продолжаться не может. Это осознание сворачивается скользким клубком где-то в груди, оковывая сердце льдом; оно не даёт уснуть иными ночами, тревожа, бередя, на грани сна и яви нашёптывая «когда-нибудь, когда-нибудь – и, может быть, очень скоро»… Потом ты встаёшь утром и живёшь дальше, и под солнечным светом, делами, заботами, смехом близких тает лёд, распускается клубок, стихает шёпот. Ты живёшь, не задумываясь о том, о чём задумываться не хочется, отмахиваясь от этого, – и «в целом счастлива»; но потом снова приходит ночь, и снова приходят мысли, которые ты так старательно откладывала на потом. И ночь от ночи эти потом становятся всё холоднее, сворачиваются всё туже, шепчут всё громче… …и если ты понимаешь, что твоя «счастливая жизнь» хрупка, как карточный домик, что кто-то лишь выжидает момента, чтобы разрушить её прикосновением безжалостной руки, – счастье не может быть счастьем. – Что же тогда делать королеве? – спросил Арон негромко. – Выйти из башни. Или сбежать, если не отпустят. Самой бросить вызов тому, с кем рано или поздно всё равно придётся встретиться. – Мы это уже проходили. Летом. Ничем хорошим это не кончилось. – Ты обещал мне, Арон. Летом. Обещал, что это передышка перед решающей встречей. Леогран сказал, король решил это с подачи своих советников. Ручаюсь, что один из этих советников – Лиар. Он ждёт меня при дворе. Он сделал так, чтобы я прибыла туда. Чтобы стала ещё на шаг ближе к трону. Но я оберну это против него. – Губ её коснулась отстранённая улыбка. – Деньги, связи, покровительство Его Величества, обратившего на меня внимание… думаю, это может многое. – Против амадэя? – Арон шагнул вперёд, встав рядом с ней; в глазах его отражалась ночная мгла. – Ты готова на всё, чтобы закончить игру? – не дожидаясь ответа, спросил он. Таша кивнула. – Даже, как я вижу, просить о защите убийцу твоей семьи. – Он король. И один из самых могущественных магов среди людей. Если кто-то и может победить амадэя, это он и Мастера, подчиняющиеся ему. – И, если я не отпущу тебя, ты сбежишь. – Сбегу. – Она говорила ровно, без эмоций. – Я поеду, Арон. Хочешь ты того или нет. – Я не смогу поехать с тобой. Я нужен здесь. – Я знаю. – Ловушка для тебя уже расставлена. – Со мной будут Джеми и Алексас. – Против амадэя? – повторил он. – Что они смогут сделать? – Ничего, – легко согласилась Таша. – Вся надежда на то, что Лиар не успеет предпринять решительных шагов до того, как у меня появятся средства защиты. А я полагаю, что не успеет. Коснувшись её макушки, Арон легонько погладил пушистые светлые кудри. – Я забыл, что ты не ребёнок. У тебя отобрали детство в тот день, когда ты вступила в игру. – В голосе амадэя скользнула печаль. – Тебе хочется быть ребёнком, и у тебя даже неплохо получается, но в нужный момент ты сбрасываешь детскую личину так же легко, как оборачиваешься в птицу. – Он бережно заправил ей за ухо непослушный золотой локон. – Жаль, что я об этом забыл… В груди беспокойно кольнуло – и Таша, подавшись вперёд, молча обняла его, ткнувшись лбом в чёрную накидку. Ей хотелось сказать «прости». Хотелось сказать, что она его любит. Но как просто что-то написать, что-то вообразить – и как сложно преодолеть барьер между мыслью и словом. Впрочем, иногда этого и не требовалось. – Что ж, – обняв её в ответ, изрёк Арон рассеянно, будто просто выражая мысль вслух, – в одном ты права: играть Морли-малэн куда тяжелее, чем Ташей Кармайкл. Ты будешь у всех на виду. А в честном бою его всё равно не одолеть. Единственный шанс – разрушить его план, застать его врасплох. И поскольку я, будучи в здравом уме, не могу отправить тебя прямо к нему в лапы… значит, так мы и сделаем. – Так ты отпускаешь меня? – Таша вскинула голову. – Одну? – Отпускаю. Ненадолго, в конце концов. Дня через три, как только большинство деревенских поправятся, я отправлюсь следом за тобой. – Мягко отстранив её, Арон шагнул к подоконнику; сжал деревянную доску в пальцах, приподнял – и вытащил из тайника то, что покоилось там с лета. – Держи. Полагаю, тебе это понадобится. Он вложил в девичью ладонь чёрный бархатный мешочек, и Таша вслепую вынула оттуда нечто маленькое, округлое, кольнувшее пальцы холодом. Взявшись за серебряный кружок печатки с выгравированным на ней солнцем, надела родовой перстень Морли на правую руку. Смяла футляр в ладони, чувствуя вторую печать, скрытую в чёрном бархате, – дракон Бьорков. – Думаю, Его Величество догадывается, кто я, – произнесла она, – но попробуем его обхитрить. С твоей помощью. Амадэй почти беззвучно вернул подоконную доску на место: – В рискованные игры ты играешь, Таша. – Не рискованнее тех, в которые играла летом. Ты ведь сможешь вернуть всё обратно… потом? – Смогу. – И вытащишь меня из темницы, если что? – Вытащу. – Точно? – Имеешь в виду, сумею ли? – Арон невесело улыбнулся. – Я верну тебя и с того света, Таша. Я амадэй, в конце концов. – Тогда я ничего не боюсь. – Отступив от окна, Таша взяла его за руку и потянула за собой. – Идём. Чай, конечно, давным-давно остыл, но чайник подогреть нетрудно. Поймав отблески света, глаза её сверкнули кошачьим серебром. Таша спускалась по винтовой лесенке, и на губах её играла сосредоточенная улыбка. Я принимаю твоё приглашение, враг мой, думала она, слушая шелест одежд Арона, который каменное эхо превращало в отзвуки незримых птичьих крыльев. Принимаю и на сей раз знаю, на что иду, – и посмотрим, кто из нас пожалеет об этом. Морли-малэн вступила в игру. Глава вторая. Да здравствует король От дремоты, помогавшей скоротать часы дороги до Арпагена, Ташу пробудил крик Джеми: «Приехали!» – и, открыв глаза, она увидела, как зевает по соседству проснувшаяся Элль. – Всё-таки твой брат порой сущий ребёнок, – ласково фыркнула сестра Леограна, пряча руки в белоснежную муфту. Толкнула сидевшего рядом близнеца: – Лео, вставай. Тот неохотно приоткрыл один глаз. Потянулся, почти ткнувшись пальцами в крышу кареты; выглянув за бархатную шторку на окне, вылез наружу, чтобы подать руку сначала сестре, а затем – фальшивой невесте. Спустившись по откинутым ступенькам, Таша ступила во внутренний двор, где на брусчатке не было и следа льда или снега: должно быть, растопили магией. С трёх сторон их обступило здание гостиницы и два боковых крыла, с четвёртой – центральная улица Арпагена. За коваными воротами остался город, выбеленный зимой: подмигивающий фонарями, сияющий морем огней, курящийся тысячей дымоходов, грохочущий каретами по мостовой. Столицу Равнинной отличал некий мрачный шик – дома тут и там украшали башенки, устремлявшие вверх острые шпили, стрельчатые арки витражных окон, резьба по тёмному камню, оживлявшая сцены из Писания. – Давно я здесь не был, – заметил Орек Норман, молодецки спрыгнув с козел. Дядя Леограна и Лавиэлль, по его собственному признанию, ненавидел путешествовать пассажиром. Предпочитал верхом. И если Норманам приходилось куда-то ехать всей семьёй, кучера брали только одного: для повозки со скарбом и с челядью. Сам герцог весь путь, каким бы он ни был долгим, преодолевал на козлах собственной кареты.