– Я сделаю всё, чтобы мне не пришлось выбирать. Он отвечает без раздумий. Как потому, что много раздумывал об этом задолго до её вопроса, так и потому, что знает: колебаний она не примет. – И всё-таки. Он знает, что может солгать. Наверное, даже должен. Но он всегда считал ниже своего достоинства лгать тем, кого любит. – Долг. Долг превыше всего. – Даже любого из нас? – Долг превыше всего, – повторяет он. – Даже любви. Он надеется, что Зельда не услышит угрозы в этих словах. Он не угрожает ей, но смысл этих слов – сам по себе угроза. Какое-то время они смотрят друг на друга. Танцуя на радужках Зельды, отражённое пламя кажется изумрудным: таким же, как колдовской огонь, испепеляющий всё живое, открытый ею и названный её именем. Затем сестра смеётся – и в этом смехе наконец слышится тёплый закат ранней осени, недавно погасший за окном. – Да шучу я. Как и ты, полагаю. – Зельда поднимает кубок повыше, так, что серебряная кромка скрывает её улыбающиеся губы. – Не смотри на меня так. Давай лучше выпьем за несостоявшихся королев и королей Аллиграна… и за то, что никогда нам не обрести ни корон, ни королей, ни королев. – Хозяин, – первым же словом, вернувшим его в реальность, Альдрем выдал, что будет дальше: таким тоном задают вопросы, которые долго не решались задать, – а когда вы… планируете… следующий этап? Он ответил не сразу. Трудно мгновенно вынырнуть из глубин памяти, когда они простираются на тысячу с лишним лет. …иронично, но они с Зельдой оба в итоге нашли себе того, с кем всё же попытались разделить груз бессмертия. Она – своего короля (Ликбера ведь по праву можно назвать королём среди магов). Он – королеву (и в этой жизни она действительно является ею). Оба – на беду. – Соскучился по играм, Альдрем? Или по игрушке? Слуга промолчал. – Чтобы повидать Таришу Бьорк, вовсе не обязательно возвращаться к игре. Можно просто попросить… Мне чудится или ты смущён? – Кхм. – Ещё чуть-чуть, и поверю, что ты влюбился. – Староват уже, хозяин. – Не старше меня, – усмехнулся он, обводя пальцем хрустальную грань. …Зельда. Кейзелида, «Кружащаяся в Огне»: такое имя дали ей шаманы на обряде наречения, существовавшем до того, как Кристаль принесла в Аллигран иную веру. Сестра. Пока он не потерял её, он не понимал, что привязался к ней едва ли не больше, чем ко всем остальным. Не считая Арона, конечно. А теперь именно им с Зельдой предстоит играть друг против друга. Танцевать на сцене, в которую превратился для них мир людей. И оба они прекрасно знали, что будет с тем, кто первый оступится в этом танце. – А что, если я уже начал следующий этап? Слуга растерянно поправил перчатки без пальцев, облившие его руки чёрным бархатом: – Обычно вы… не играли без меня. – Привычки иногда меняются. – Отставив фужер, он потянулся за тем, что давно уже ждало своего часа на столе. – Мой дорогой Альдрем… представь себе, даже ты ещё многого обо мне не знаешь. Предмет в его ладонях тихо щёлкнул. – Я расскажу тебе, что будет дальше. Скоро. – Он открыл карманное зеркальце в золотой оправе. – А пока, раз ты так скучаешь по Тарише Бьорк… Он провёл ладонью над зеркальцем, будто по невидимым струнам, и отражение его лица исчезло в серебристой дымке. Потом сквозь неё проступили очертания – другой комнаты, других лиц… – Что там творится? – воскликнул Альдрем, из-за плеча хозяина наблюдая за тем, что происходит в зеркале. Некоторое время он просто смотрел на картинку в отражении. – А, – наконец изрёк он. – Её Величество снова доверила уборку своим рыцарям. * * * Другой кабинет в другой точке Срединного королевства Долины Аллигран в это самое время представлял собой куда более интересное зрелище. Гигантским мотыльком порхала в воздухе тряпка для пыли. Угрожающе хлопая обложками, пикировали в шкаф книги. Окунались в таз с водой горшки с фиалками и, побултыхавшись там, возвращались на свои блюдечки. По ковру деловито ползала щётка. Посреди кабинета стоял долговязый паренёк лет шестнадцати: сосредоточенно хмурясь, он с торжественностью дирижёра размахивал руками, кончиками длинных пальцев выписывая в воздухе замысловатые пассы. – Книга! – вдохновенно воскликнул он. Подчиняясь его словам, толстая энциклопедия крутанула сальто и атаковала жалобно трепыхнувшуюся тряпку. – Теперь цветы! Горшки не замедлили перехватить инициативу, взяв несчастный клочок ткани в кольцо. – А теперь… – Джеми, я попросила тебя убраться, а не отрабатывать мыслеправление, – устало заметила Таша, замершая на пороге бывшего кабинета господина Гирена. Мальчишка, вздрогнув, обернулся. Предметы зависли в воздухе – и миг спустя полетели вниз. Тряпка упала на застывшую щётку. Фиалки рухнули в таз, окатив Джеми волной грязной воды. Второй том «Энциклопедии судебных казусов» Таша, к счастью, успела подхватить до того, как тот коснулся пола. – Ну вот, – уныло констатировал Джеми, созерцая облитый ковёр, – теперь и чары очищения пригодятся… И давно ты за мной шпионишь? – Некоторое время. – Ташин взгляд сам собой скользнул по строкам книги, открывшейся в её руках. – Люблю смотреть, как ты колдуешь. Но не как ты балуешься. «…зная, что брат настроил стражу против него, Князь заявил, что требует Суд-Поиск, и попросил жену свою стать Ищущей, что отыщет доказательства его невиновности»… Знакомая история. Отец Дармиори рассказывал её на уроках, когда они касались судебного права. …от воспоминания о дне, когда Таша в последний раз видела отца Дармиори, у неё на миг спёрло дыхание. День, в который тебя попытались сжечь заживо, просто так не забудешь. И вспоминать его, не задыхаясь, сможешь не скоро. – Это не баловство, а жизненно необходимое умение! Мы с Найджем начинали его осваивать, но время идёт, и я должен сам… – Охотно верю, – согласилась Таша, захлопнув энциклопедию задрожавшими руками. – Только не с грязеопасными… Она осеклась. Рывком обернулась, но винтовая лестница, пронизывавшая всю башню, была пуста. И далёкий отзвук мужского смеха уже стих… смеха, который она не слышала с лета и хотела бы не слышать больше никогда. Может, он и не звучал вовсе. Может, то была лишь игра воображения. Или нет. – …предметами, – пробормотала Таша. – Что такое? – спросил Джеми недоумённо. – Ничего. Померещилось. – Ощущая, как колотится сердце и подрагивают вмиг похолодевшие пальцы, она шагнула к открытой двери. – Заканчивай скорее. Ужин скоро будет готов. Опять, подумала Таша, сбегая по каменным ступенькам обратно на кухню, скользя пальцами по шершавой тёмной стене. В который раз за эти полгода ей приходится гадать, кто теперь играет с ней: её собственный разум или враг, выжидающий нужный момент? …ладно. Об этом можно подумать потом. – Точно не нужно ничем помочь, госпожа Лиден? – нырнув в низкую каменную арку, в третий раз спросила Таша у старушки, суетившейся у очага. – Ты лучше пиши, – ответила та, помешивая ароматное варево в котелке. – Дневники – это очень полезно. Вот захочешь когда-нибудь сложить песню о славных деяниях своей молодости, а у тебя всё записано! И вспоминать не надо. Что ещё может сказать летописица и бывший менестрель…