Глава 7. Грех с демоницей Эрика сообщила Арту о несчастном случае с Юрашенькой, причём звонила она по тайному телефону, купленному накануне в супермаркете. Выслушав Эрику, художник попросил не звонить по этому номеру, и пообещал завтра заехать к ним. Отдых в Киото сорвался. Ему пришлось вернуться в город, теперь уже не на машине, а новым сверхъестественным способом, он просто материализовался у себя дома. Всё как-то запутано и непонятно, это начало раздражать Арта, особенно неприятно ощущать свою беспомощность. Он так и сидел на кровати, сжимая телефон в руке, закрыл глаза и почувствовал, как нежные пальцы массируют его плечи, голову, потом твёрдым движением, руки невидимой женщины опрокинули его на спину. Дальше всё происходило как во сне, ласки становились все приятнее и более откровенными, он чувствовал обнажённое упругое тело невидимки, страстные стоны возбуждали желание, она начала раздевать его, иногда прикасаясь губами или сразу всем телом. – О, Касуми, милая! – он простонал, закрывая глаза уже не надеясь увидеть соблазнительницу. Вместо ответа она легла на него, обхватив голову руками, и их губы встретились, пьянящий поцелуй длился несколько секунд, возбуждение достигло предела, он перестал контролировать свои чувства, и его сознание открылось, как вчера открылось перед светящимся человеком. В ответ он получил лёгкий укол ногтями, потом тишина и лавина жуткого, леденящего страха накрыла его, смертельная тоска заполнила все его существо. Демоница продолжала страстно двигаться вдоль его тела. Но её «нежность» казалась невыносимой, Арт попытался освободиться из объятий невидимой фурии, но она ещё плотнее прижалась к нему, обхватив ногами, теперь уже когтистые лапы вцепились в волосы, а похотливый язычок раздвоился и проник глубже в горло, вызывая приступ рвоты и кашля. Последний всплеск света и сознания, он, уже не имея возможности вдохнуть, выбрал место спасения… Визг и скрежет зубов перед самым лицом, несколько ударов по лицу, привели его в сознание, от долгого удушья и приступа страха изо рта пошла пена, фурия пропала. Художник всё ещё с трудом мог двигаться, боль и холод сковали тело, но глаза уже начали различать детали окружающего пространства, это был старинный храм или катакомбы или монастырь, служители уже заметили его и несколько мужчин в тёмных рясах склонились над обнажённым, исцарапанным телом… – Сын мой, тебе необходимо пройти обряд очищения, – луч света из маленького окошка отразился на чёрной рясе, и по ней поплыли облака, отражённые светом. Он очнулся, с трудом вспоминая события прошлой ночи, встать и даже пошевелиться он не мог, но эта слабость вызвана не борьбой, а перемещением с пассажиркой, видимо, он ещё не обладает силой таскать тяжести по миру. Наивный, рассчитывал, что сможет Юрико спрятать, перенеся в какое-нибудь тихое место, но этот план сейчас невыполним. – Сын мой, ты слышишь меня? – священник наклонился над ним, и зловонное дыхание подействовало сильнее нашатыря. – Где я? – В доме господнем, но из храма тебя вынесли, ты осквернял его своим видом, а это келья послушника монастыря, выходить тебе запрещается, одежда у изголовья, еду принесут позже, – священник держал перед собой массивный крест. – Вы должны мне помочь, свяжитесь с моими друзьями в Японии, они будут меня искать, – в горле пересохло и Арт замолчал. – После обряда очищения мы отпустим тебя, не волнуйся, вот библия, в ней закладки на нужных страницах, читай и молись, – священник встал, освятил крестом художника и вышел. Сколько времени ему понадобится, чтобы опять совершить прыжок, день, два или месяц. Арт не мог определить места, где сейчас находится, последнее, что он представил это какой-то готический храм, просто отдал себе приказ оказаться на святой земле, может это Иерусалим? Художник попытался вспомнить форму креста в руках священника, католический крест и в храме нет икон, может быть это Ватикан. Никаких ответов и подтверждений своим гипотезам он не нашёл, вокруг каменные стены из крупных валунов, щели, между которыми затёрты глиной без штукатурки и краски, окно маленькое как объектив у мыльницы, и слишком высоко, это подземелье. Проводов и унитаза Арт не обнаружил, но под кроватью, точнее, под деревянными досками, положенными на выступы в стене, стоял горшок, от предстоящих дней в этих условиях он поморщился. Одежда, о которой говорил священник, длинный балахон из мешковины служил подушкой, сейчас его бёдра прикрывал небольшой кусок серой ветоши, и холод от стен постепенно оживил его тело. Поспешно одевшись, сел на деревянном настиле и решил попробовать снова открыть чувственное восприятие окружающего пространства. Пока ничего не получилось, может быть, демоница забрала его способности к перемещению, но лучше надеяться на возвращение сил, иначе, отчаянье его раздавит в этом каменном мешке. Медальон, вот о чём он забыл, где он остался дома или его сняли уже в храме, но никаких воспоминаний и ощущений, все подробности как в тумане. Через некоторое время дверь открылась, вошёл маленький мальчик худой и испуганный, точнее, он сделал пару шагов, присел и поставил на пол две деревянные плошки, с пустыми руками он двигался быстрее, через секунду дверь оказалась заперта снаружи. Арт вспомнил, что читал в одной из книг о священной инквизиции, как посуду с едой оставляли на две-три минуты, если человек не успевал съесть, то оставался голодным. Он собрал все силы и на четвереньках подполз к еде. Вода, хлеб и жидкая похлёбка без мяса, ложки не прилагалось. Пока ему хватит, но после несколько дней такой диеты, он начнёт думать только о пище, мысли притупятся, и он станет управляемым как агнец. Действительно, спустя несколько минут вошёл другой человек в тёмной рясе с капюшоном на голове и забрал посуду, в дверях он задержался и рукой указал на библию. Судя по всему, за него взялись серьёзно. Прошёл день или меньше время растворилось в этом подземелье, в камере больше никто не показывался, через некоторое время ему опять принесли еду, кусок хлеба, но уже без похлёбки и воды оказалось вдвое меньше. Арт сделал вывод, что это наказание за нежелание читать Священное Писание, он решил подчиниться, после еды взял книгу и открыл на первой закладке. Он был бы рад заполнить время чтением, но разочарование и тут постигло его, библия написана на латыни. И всё же после долгого созерцания страниц, художник вдруг начал замечать знакомые слова, потом эти слова складывались в текст. Это слишком медленно, но хотя бы отвлекло от реальности. А кто сказал, что это реальность? Арт сделал попытку переместиться, но что-то его удерживало тут. Чтение библии, не изменили тяжёлое положение узника, на «обед» ему принесли только воду. Голод уже сковывал сознание, Арт не любил голодать, на рабочем столе всегда стояла ваза с яблоками или печеньем, а сейчас он готов есть рис без специй и соли. Даже воду пришлось выпить залпом, иначе её выльют на пол и заберут чашку. Через некоторое время дверь открылась и вошёл священник, по запаху изо рта Арт понял, что это тот же самый человек. – Сын мой, ты вступил в связь с демонической силой, мы её уничтожили, но каким образом вы попали сюда, само это существо не могло принести тебя в храм господа нашего? – священник говорил деланно сладким голосом, улыбка на лице скорее напоминала оскал. – Я не знаю и не понимаю, о чём вы меня спрашиваете? – Арт решил не поддаваться. – Только одно, как ты сюда попал, совершенно голый и в объятиях твоих был демон? – голос старика стал настойчивее. – Я был без сознания, я даже демона не видел. – Но чувствовал, это ты его принёс сюда, как ты это сделал? – Я не знаю, о чём вы говорите, меня, вероятно, накачали наркотиками и подкинули к вам в церковь. – Ты зря упорствуешь, сын мой, – он ещё раз улыбнулся и хлопнул в ладоши. В помещение вошли двое, одетых в чёрные одежды, Арт не успел понять, что происходит, его скрутили, на шею накинули удавку, а на голову мешок. Он смог проследить только два поворота, но потом длинный и извилистый коридор и только уклон вниз позволил запомнить направление. Его бросили на пол, лязгнул засов, теперь уже пинками втолкнули в открывшуюся дверь, мешок с головы не сняли. Опять открылась дверь, кто-то зашёл: – Приступайте. С Арта сорвали балахон, толкнули к стене, мощная струя ледяной воды окатила его тело, отчего зубы стали стучать как кастаньеты. – Теперь согрейте грешника, спасём его душу. Мучители подвесили его за руки и стали хлестать ремнями. От шока, вызванного ледяной водой, он не почувствовал первых ударов, но позже боль стала судорогой растекаться по телу, и он закричал. – Как у тебя получилось перенестись в пространстве, ты продал душу дьяволу? Снова ледяной поток, он не выдержал, мочевой пузырь опорожнился, за это ещё один ледяной поток. – Очисти от скверны душу свою! – священник уже перешёл на визг. Опять посыпались удары, сознание померкло, но следующая фраза священника вернула все его силы. – Он, совокупляясь с дьяволом, получает возможность перемещаться в пространстве, он враг наш, кастрировать его, немедленно! – этот визг невыносим. – Поцелуй меня в зад, козёл… Арт собрал последние силы и сконцентрировался на доме Эрики и Бориса, до этого момента он опасался, что, не зная места отправления, не найдёт дорогу, но теперь вопрос стоял по-другому, риск остаться кастратом, активизировал остатки сил. Верёвка оборвалась, но руки так и остались связанными, мешок с удавкой на шее не дал возможности оценить прыжок, свежий ветер дунул на раны, значит, художник вырвался на свободу. *** Эрика уже третью ночь почти не спала, она перебирала в памяти все события и разговоры последнего месяца, кто так возненавидел их компанию, что начал охоту на сотрудников, но ответов не нашлось. Взяла большую кружку латте и вышла в сад, мысли о бизнесе не смогли переключить её в рабочее состояние. Вчера Эрика заехала к Арту, открыла двери своим ключом и очень пожалела. В квартире такой бардак, вещи разбросаны, а сам художник пропал. Причём ключи, телефон и документы валяются на полу у кровати. Без ключа невозможно войти на закрытую территорию дома. Женщина решила ничего не трогать, обошла всё, чтобы убедиться, что Арт не лежит с пробитой головой где-то в душе или на кухне, и вышла. Если парень не объявится в ближайший день, придётся звонить в полицию. Казалось, что всё уже готово к новому проекту, скоро можно начинать реальную работу, надо бы сконцентрироваться на организации. Но сейчас деловые мысли опять отступили на второй план, а невероятные события последних дней напомнили кошмарный сценарий для комикса. Женщина потёрла переносицу, закрыла глаза и прислушалась к журчанию маленького фонтанчика среди живописных цветочных композиций сада. Кроме привычных звуков, сейчас из кустов доносился ещё какой-то невнятный, еле различимый стон, или даже всхлипывания раненого животного или человека. Эрика испугалась, но уже готовая к очередной партии неприятностей, набрала номер радиотелефона в холле. Борис сразу ответил: – Ты когда успела уехать из дома? – Я дома, около беседки на пруду, говори тише, в саду кто-то есть, возьми ружьё и иди сюда, но тихо. – Присядь пониже и не шевелись, я скоро. Борис показался на тропинке, в шёлковом халате поверх гавайки и тонких штанов, в домашних шлёпанцах и с ружьём наперевес, его фигура казалась почти комичной, не доходя нескольких метров до беседки, он тоже пригнулся и подбежал к Эрике. – Где ты слышала звуки? – Там в кустах, как думаешь, лучше сначала выстрелить, а потом уже посмотреть или наоборот? – Выстрелить всегда успеем, сначала я посмотрю, ты возьми ружьё и прикрывай меня отсюда. – Хорошо. Борис медленно подошёл к кустам, он не смог разглядеть, кто там стонал, пришлось раздвигать ветки руками. – О господи, Эрика скорее сюда и оставь ружьё на скамейке, – его возглас был громким и испуганным. – Что там? – Эрика уже подбежала, но Борис поймал её за талию и удержал на месте. – Подожди, не стоит тебе смотреть, лучше пойди в дом и принеси ножницы или нож и позови медсестру с аптечкой, скорее. Эрика задыхаясь, вбежала в дом, схватила нож для резки бумаг и позвала медсестру. Женщина вышла не сразу, но увидела испуганное лицо хозяйки дома, последовала за ней почти бегом. Борис стоял уже без халата, перед ним на траве лежал человек, по пояс, прикрытый шелковой тканью, на голове ужасный мешок, руки связаны, а всё тело кровоточило. – Давай скорее нож надо развязать верёвки, он весь мокрый и холодный как из ледяного душа, может простыть, если раньше не задохнётся.