Набирая скорость, отец и сын завертелись вокруг стола. В орбиту вращения оказалось втянутым и ведро. Гремело, подскакивало и разбрызгивало капли теперь не только по полу, но и на стены. — Чепухой в школе занимаетесь! — размахивал руками Пётр Петрович, пытаясь сохранить равновесие и вышвырнуть ведро из орбиты вращения. — Игроки! Лентяи! Тунеядцы!.. — Подумаешь, чертишь всякое! Мы на кавеэне по рисованию двадцать пять очков заработали! Лейкин курицу вписал в треугольник! Ведро вылетело из орбиты вращения, но тут Пётр Петрович наскочил на пакет из гастронома. — Надо что-то предпринять. Хватит с меня! — Пётр Петрович остановился, сдвинул галстук, расстегнул ворот рубашки. Ноздри его опали. — Что ты понимаешь в моих делах? — Всё понимаю. Я тоже учился. — Когда это было? После дождичка в четверг! — Я учился в нормальной советской школе! И без этих самых куриц в треугольниках! — А по телевидению сказали, что КВН пора в ООН записать. — В ООН? — Да. И с западом сразиться. — Петя на всякий случай приблизился к столу. Вдруг огромный свёрток, который лежал недалеко от стола, прорвался и из свёртка появилась маленькая девочка в белой шапочке продавца. При этом раздался звук, похожий на звук кофейной мельницы. Пётр Петрович от удивления взял с тумбочки стакан и начал размешивать карандашом воду. Потом прихлебнул как чай. Удивишься тут, когда перед тобой из свёртков вылазят совершенно живые люди. — Тебя прислал гастроном? — Петя капитан команды, должен быстро реагировать на всё неожиданное и сверхъестественное. — Да, — ответила девочка. — Но я больше ничего не заказывал! — А больше и не надо. — Но… это… право… — пробормотал отец и выпил до конца воду-чай. — Мы знаем, как вам помочь, — сказала девочка. — Мы ведь тоже играем в КВН у нас в гастрономе. Девочка подошла к стулу, на котором стояли портфели. Отцовский портфель она протянула сыну, а портфель сына протянула отцу. Из угла принесла футляр с чертежом, на котором было написано «Главпроект», и тоже протянула Пете. А отцу дала пустое ведро. — Но позвольте, вы ошиблись! — возмутился отец. Получается — не ты у себя дома, как дома, а вот люди из свёртков у тебя дома, как у себя дома! Вылазят и творят, что им вздумается! — Да. Ты ошиблась… — пробормотал Петя. Девочка покачала головой. — Нет, Петя. — И она взглянула на Петра Петровича. — Нет, Пётр Петрович. — И она взглянула на Петю. — Вы опять ошиблись. Я Пётр Петрович, а он просто Петя!.. — Вы, Пётр Петрович, теперь просто Петя, а он теперь Пётр Петрович. Девочку не собьёшь — она совершенно точно знала, чего добивалась. «Ну и КВН начинается!» — подумал Петя. А вдруг это происки Серёжи Андреева, капитана сборной 6-го «В», сборной «вешников»? Интригу затеяли против него, капитана 6-го «А», великих «ашников»! На пении Витю Фадеева холодным кефиром в буфете напоили, заморозили кефиром, а потом и похитили на всякий случай. Нет, чтобы Лейкина, Фадеева выбрали, знаменитое сопрано. Сейчас к Пете добираются. Пётр Петрович подумал о Тумаркине и Дятлове. В прошлый раз Тумаркин и Дятлов при обсуждении чертежа затеяли интригу. Его помощницу Веру Борисовну довели до слёз. Главмонтаж и Главсырьё против Главпроекта! Кричат — так надо для дела! Плутократы! А теперь, что ещё такое за интрига?.. 2 Потрёпанный портфель, ручка перевязана проволокой и ещё ведро — Пётр Петрович шагает по улице. Надо повернуть вот сюда, за эту бочку с квасом, и здесь должна быть школа. Нет, бочки с квасом мало — надо повернуть ещё и в этот переулок, потом… в этот, кажется. Да. Очень похоже. Кстати, надо купить сигареты. Он подошёл к табачному киоску. Достал кошелёк, протянул продавщице деньги. — Пачку сигарет «Ароматные». Продавщица укоризненно взглянула и ответила: — Школьникам сигареты не продаём. Пётр Петрович растерялся. Действительно, все уверены, что он школьник? Или виновато ведро с надписью? Но во всяком случае от киоска пришлось отойти — продавщица приготовилась читать мораль, воспитывать. Пётр Петрович смущённо убрал в карман кошелёк. Итак, в школу надо повернуть за угол в переулок. Он решительно повернул в переулок. Зацепил ведром сумку, которую несла женщина. — Петя Скворцов? Ты что расхаживаешь? До занятий остались минуты! Пётр Петрович смущённо улыбнулся. Он понятия не имел, кто с ним разговаривает. Очевидно, какой-то школьный работник. В сумке у женщины книги, прозрачная банка с крышкой, а в банке палочки, какими обыкновенно доктора смотрят горло. — Я… в школу… да, да, — забормотал Пётр Петрович и почувствовал, что от страха взмокла спина. Неужели он теперь ученик 6-го «А», и всё! «Ашник», как говорит Петя. Невероятно!.. Он вспомнил сказку, как человека превратили в карлика, в гусеницу или в блоху. А с ним случилось и того хуже — превратили в школьника, да ещё в собственного сына! Имел неосторожность выкрикнуть слова, что учился в школе и что это выеденного яйца не стоит. Как-то так он сказал. — Скворцов! — Женщина погнала Петра Петровича перед собой в школу. — Куда повернул? Разве там школа! Задумал что-то, с утра болтаешься! — Я… — Пётр Петрович показал на ведро, — за квасом вышел. — Ты должен быть в школе. И немедленно. Дай-ка дневник! Пётр Петрович поставил на землю ведро и начал рыться в портфеле, искать дневник. В портфеле была молочная бутылка, яйцо, почему-то уже очищенное. Наконец достал дневник, старый и потрёпанный, ничуть не лучше портфеля, только что не перевязанный проволокой. Женщина сделала запись в дневник, сказала: — Утром ученик должен быть в школе, а не у бочки с квасом. И мне ещё кажется, что от тебя пахнет табаком. Пётр Петрович на всякий случай перестал дышать. — Спрячь дневник. Пётр Петрович спрятал дневник. — Сейчас некогда, потом разберёмся. — Женщина слегка подтолкнула Петра Петровича сумкой. Он пошёл впереди, теряя последнюю волю и последнюю самостоятельность. В школе женщина обратилась к другой женщине, которая стояла в дверях с красной повязкой на рукаве. — Пропустите его, Мария Емельяновна. — Опоздал, Скворцов. Некрасиво получилось, — сказала Мария Емельяновна. — Ну, что ты застыл? — Я… ведро. — Из вашего класса. В класс и снеси. Пётр Петрович повернулся и пошёл по коридору, не зная, куда он идёт. — Скворцов, да что с тобой! — крикнула та, первая женщина, которая привела его. — Труд у вас сегодня на первом уроке! Пётр Петрович сжался от страха. Где занимаются трудом? Хотя ему примерно известно, что труд — это значит железный хоккеист. — Живо на пятый этаж, Скворцов! Пётр Петрович побежал по лестнице на пятый этаж. Неужели никто не видит, что он родитель, а не ученик? Совсем никто? Сердце громко колотилось. Давно не бегал по лестницам. Второй этаж… третий… Сердце колотится, и ноги подворачиваются. Добежит он до пятого этажа или не добежит?