— Что это такое, Ермолов? Я тебе что сказал? Оставаться здесь. Ни шагу без моего согласия. Ты с дуба рухнул, что ли? Что за своеволие? Я вас первым же рейсом обратно отправлю. Сегодня же. Я отправил Смелова и Бурного а номер. Сам остался с крикуном. Портье, молодой японец, на стойке регистрации невозмутимо заполнял журнал. Только иногда мельком поглядывал на нас. — Мигунов появился? — спросил я. — Ага, можете не отвечать. Так и нет. Что, вообще пропал бесследно? Свечников угрюмо молчал. Представляю, каково ему пришлось. И какая чехарда сейчас творится у моих кураторов. Там, в Москве. Операция на грани провала. Если уже не провалилась. Скорее всего, Мигунова и его людей уже арестовали. И допрашивают сейчас в какой-нибудь секретной тюрьме. Они наверняка уже сказали, что я и мои ученики не при делах. Именно поэтому к нам еще не пришли с расспросами. — А может, они выкрутились? — спросил я. — Залегли на дно? И сейчас сидят, не высовываются? А вам не говорят, потому что опасаются утечки? Свечников потер гладко выбритый подбородок. Несмотря на аврал, держит себя в форме. — Ишь ты, умный какой, — пробормотал он. — Шпионских книжек начитался? Хотя, такая версия тоже рассматривается. В общем, Ермолов, я тебя по-хорошему прошу. По человечески. Посидите пока в гостинице. Не высовывайтесь. Я кивнул. — Так бы сразу и сказали. Не надо кричать. Мы будем здесь. Если что-то срочное, я сообщу. Свечников тут же засобирался. — Вот и хорошо. А я в посольство. Специально вас ждал. Думал, не дай бог, тоже пропали. Давай, Ермолов, больше не исчезай. Он махнул рукой и убежал. Я поднялся в номер. Смелов смотрел телевизор. Бурный завалился спать. Снаружи пошел легкий снег. Едва заметный. Улицы затянуло сизым туманом. Это что же теперь, весь день сидеть здесь? Я же с ума сойду от тоски. Я встал на колени перед стеной. Настало время для медитации. Сконцентрировался. Сначала глядел на стену. Потом, когда стена расплылась передо мной и пошла волнами, закрыл глаза. Сосредоточился на слове «искренность». Когда открыл глаза, на улице уже вечер. Смелов и Бурный спали. Телевизор продолжал работать. Показывали черно-белый фильм «Семь самураев» Куросавы. Момент, когда Кикутие оставляет пост и идет тайком в лес. Чтобы раздобыть у бандитов ружье. Так, настало время для тренировки. Надеюсь, Свечников не будет истерить, если я пробегусь в парк? Не буду сообщать о каждом своем чихе. Я переоделся и вышел из номера. Тихонько затворил дверь. Мои парни крепко спали, укрывшись покрывалами. Даже похрапывали. Спустился по лестнице. На входе толкнул старинную деревянную дверь. Звякнул колокольчик. Портье не обратил на меня внимания. Он смотрел аниме по телевизору. Я прошелся метров двадцать. Размял плечи и шею. Побежал по улочке. Снег прекратился. Но легкий туман еще окутывал крыши зданий. В такую погоду хочется лежать под одеялом. И спать, а не тренироваться в сыром парке. Я добежал до парка. Пересек ограду по извилистой дорожке из темно-коричневых плиток. Углубился внутрь. Всюду кусты с опавшими листьями. И деревья гингко с заснеженными ветками. Остановился под кленом. Снова огляделся. Вроде никого. Ага, нет. Вон, вдали возле скамейки маячила фигура прохожего. Не буду лупить деревья. А то можно схлопотать штраф. Я начал бой с тенью. Потому что после бега быстро замерз. Работал ногами и руками. Представил, что передо мной сильный противник. Чемпион мира по карате. И я его обрабатываю ударами. Хотя, негодник не сдается. Все время пытается контратаковать. — Витя, не оборачивайся. Просто тренируйся дальше. Я увлекся и не заметил, как сзади кто-то подошел. Но и не обернулся. Чуть повернул голову. Поглядел искоса. Это тот самый прохожий. Что маячил возле скамейки. Голос знакомый. Но это не Мигунов. Кажется, Халдеев. — Ты кто? Чего надо? — спросил я. Прохожий стоял на месте. Делал вид, что чистит рукав пальто от грязи. Лицо скрыто под капюшоном. Хотя, вроде это не совсем Халдеев. — Не оборачивайся, — снова предупредил прохожий. — Отойди дальше. За дерево. Я сейчас подойду. Ладно. Я переместился дальше. За клен. Тут росли другие. Сейчас, зимой, не сильно закрывали от нескромных взглядов. Ну, хотя бы такая защита. — Ты один? Где твои ученики? — голос раздался рядом. Я обернулся. Действительно, Халдеев. Лицо хмурое и темное. Чем это он так обмазался? Волосы тоже выкрасил в черный цвет. Скрывается. Еще и воняет канализацией. — Один. Ученики спят, — усмехнулся я. — А чего это с тобой? Попались? Халдеев кивнул. Оглянулся, надвинул капюшон пониже. На щеке длинная царапина. — Нас заманили в засаду. Кто-то нас сдал. Тот, кто знал, куда мы идем. Или в посольстве. Или в Центре. Гена и Толя влипли. А я сидел удачно. Быстро выскочил, когда на нас напали. Их арестовали. А я убежал. Ходил, прятался. Есть способы, чтобы это делать в чужом городе. Сунулся на запасную точку, там уже засада. Пришлось ночевать в ливневках. Я наморщил нос. Еще та вонь. — Короче, ты можешь помочь? — спросил Миша. — Мне нужно сходить по одному адресу. Я подумал. Вот елы-палы. — Мы же договаривались, — напомнил я. — Вы отдельно, мы отдельно. Делаете свои дела без нас. Мы не вмешиваемся. Халдеев придвинулся ко мне еще ближе. — Да я понимаю все! Но и ты пойми! Мне некуда обращаться. В посольство нельзя. Там меня могут сдать. А вы не при делах как бы. За вами никто особо не следит. Сходим туда, заберем документы. Очень важные. Я стоял, смотрел на него. Думал. Хотя уже давно решил. Халдеев оглянулся. Снова приблизился. — Слушай, Витя. Я не буду от тебя ничего скрывать. Если боишься, просто скажи. Вот расклад. Предварительно мы знаем, что японцы отправят в СССР секретный груз. Там новые технологии. Для обнаружения мест базирования ядерного оружия. И систем ПВО. В нашей стране. Лучшие западные умы разработали. Если попадет к нам, советские ядерные щит и меч окажутся под угрозой. Если тебе плевать, просто скажи «Нет». И уходи. Я тебя пойму. И ничего не скажу. Пойду в посольство. Хотя меня там могут сдать японцам. Вот психолог. Ну как такому откажешь. Я улыбнулся. — Ладно. Пошли, сходим. Вдвоем справимся? Я не хочу парней вовлекать. Халдеев кивнул. Потащил меня по парку. — Да я сам все сделаю. От тебя требуется только зайти и проверить, все ли в порядке. Нет ли там засады. Я остановился. — Какого хера? Зачем я тебе для этого? Можно же привлечь кого-нибудь другого. Курьера там, почтальона, уличного торговца. Любого другого. Халдеев потащил меня дальше. — Как ты думаешь, многие тут послушают иностранца? Желтую обезьяну гайдзина? Да если посланец увидит засаду, то сразу сообщит обо мне. А ты не при делах. Скажешь, что ошибся. Или можешь даже сообщить им, что я позвонил тебе и попросил приехать в это место. Тебя потом все равно отпустят. Но зато я уйду. Обратно в подполье. Постараюсь узнать, как еще можно получить эти сведения. Еще выясню, кто у нас «крот». Правда, на это время уйдет. Но ничего. Хорошенькое дело. Я, значит, подставлю шею. А Халдеев будет из-за угла наблюдать? Мы вышли из парка. Я тоже накрыл капюшоном голову. Остановился. Поглядел на Халдеева. — Внутрь пойдем вместе. Я тебе помогу с засадой. Такие мои условия. Если не нравится, уходи. Я тебя пойму. И ничего не скажу. Халдеев слабо улыбнулся. — Вот как, значит? Умеешь возвращать удары, каратист хренов. Ладно, пошли. Зайдем вместе. Мы поймали такси. Халдеев прикрывал лицо. Хотя, если уже объявили розыск, бесполезно прятаться. Моя еврейская внешность выдавала нас с головой. Ехали долго. На другой конец города. Иногда такси застревал в пробке. Таксист беззлобно ворчал. Поглядывал по сторонам. Наконец, остановился на небольшой улочке. В хитросплетении двух и трехэтажных домов. Это какой-то старый квартал Токио. Многоэтажки здесь совсем редкость. Халдеев передал мне деньги. Чтобы я расплатился. Мы вышли. Хлопнули дверцами. Такси быстро умчалось. — Ну, который из них? — спросил я, снова натянув капюшон. — Который дом? Халдеев пошел во двор по дорожке между домами. — Я же не идиот, чтобы притащить нас прямиком к точке. Тут еще идти пять кварталов. Надо удостовериться, что за нами нет хвоста. А, вот оно как. Ну ладно.