Смелов помотал головой. — Не очень люблю острую пищу. У меня желудок что-то ослаб. Ояма покачал пальцем. Перед собой. — Желудок мужчины должен переваривать даже железо. А потом тут же перевел взгляд на одного из учеников. — Эй, Савахара, какие у тебя есть мечты? Все уже рассказали. Один только ты остался. Все никак не определишься. Ну-ка, скажи нам. И гостям тоже. Вот, когда я был в твоем возрасте, я как раз отправился в горы. Я провел там тридцать два месяца. С перерывами, правда, потому что пришлось покидать убежище. Из-за финансовых проблем. Но при первой возможности я возвращался. И еще остался бы там. Но большой мир не отпустил меня. И позвал к себе. Чтобы я мог распространять киокушинкай. А на что надеешься ты, Савахара? Молодой японец опустил голову. Думал, молчал. Ничего не ответил. — Еще не решил, сенсей. Я хочу жениться. У меня есть девушка на примете. Только она еще не знает. Остальные засмеялись. Но Ояма, хоть и широко улыбался, но замахал руками. — Для Савахары это очень важно. Хватит насмехаться, негодники! Вы и сами еще не знаете, что такое женщины. Но, Савахара, я имел ввиду нечто другое. Помимо женитьбы, у тебя должна быть высокая мечта. Нужно быстрее определяться с ней. С тем, что ты будешь делать всю жизнь. И потом быть строгим к себе. Чтобы достичь этого. Ты должен верить, что станешь чемпионом, понял? Поняли вы все? Если уж занимаетесь чем-то, то стремитесь к высотам. Для этого вы тренируетесь, понятно? Я смотрел на мастера. Хоть он и старше многих из учеников, но сейчас словно помолодел. Вспомнил молодость. И то, ради чего тренировался. Без устали и передышки. А потом вдруг хлопнул ладонью по столу. — Но хватит! Мы тут засиделись. Немедленно уходим дальше! На турнир киокушинкай! Прямо сейчас. Гости, пойдем с нами! Мы поднялись и вышли из якиникуя. Хозяин кланялся вслед. Дальше поехали в муниципальную гимназию, где проходил турнир. У нас имелась своя машина. Ояма с учениками поехали на трех других. В каждую набилось по человек семь. Оставшиеся поехали на метро и автобусах. — Забавный дядька, — заметил Смелов. — Откуда ты его знаешь, Витя? Ты смотрел на него, как полубога. Он и в самом деле создатель карате? Пришлось еще раз объяснить ребятам. — Нет, он создатель жесткого стиля. Приближенного к реальности. Поэтому он хочет, чтобы на тренировках все было по-настоящему. Многие остальные стили направлены на спорт. На физическое развитие. Эстетика. А тут именно сражения. И победы. Такахаси внимательно слушал. — А он что-то рассказывал про горы, — вдруг сказал Бурный. — Ты знал про это. Поэтому отправился в лес? Я кивнул. — Ну да. Подготовка воина. Чтобы отрешиться от повседневных забот. Сосредоточиться на главном. Физическом развитии. И потом духовном. Смелов смотрел на панельные дома японцев. Мы проезжали мимо них. — Физическое развитие, — проворчал он. — Сейчас посмотрим, какое у них тут развитие. Что это за турнир? Тогда вмешался Такахаси. — Это очень интересные соревнования, — ответил он. — Я не интересуюсь особо боевыми искусствами. Но даже мне будет забавно посмотреть. Школа Мас Оямы недавно объявила о нем. В газетах. Он сделал все что можно, чтобы сделать турнир популярным. Чтобы участвовали как можно больше бойцов. Дал рекламу в семи газетах и журналах. Разослал три тысячи приглашений. Во все школы карате. И не только. В дзюдо, айкидо, кемпо и другие. Участникам, которые живут далеко, даже предложил оплатить проезд. В один конец. Журналы писали рекламные статьи. Про соревнования по убийственному карате. Про то, что здесь могут забить до смерти. Он хочет сделать все, чтобы пришло как можно больше зрителей. Смелов снова усмехнулся. — Ну да, чтобы заработать больше на билетах. Капитализм во всей красе. Все ради прибыли. И даже принципы карате. Такахаси оглянулся на него. — А что поделать? Здесь нет филантропов. Никто не финансирует школу киокушинкай из-за любви к искусству. Поэтому надо выживать. И крутиться, как можешь. Во всяком случае, Ояма обещает, что соберет десять тысяч зрителей. Машина свернула и остановилась. Мы приехали. Смелов опять скептически хмыкнул. — Это даже не стадион. Просто школа. Я правильно понял? Да, это так. Правда, школа большая. Гимназия. На несколько тысяч учеников. И сейчас тут полно народу. Водитель высадил нас. Поехал на стоянку. — Нам туда, — Такахаси указал на главный вход. Куда уже устремились толпы народа. — Пойдемте, Ояма уже приехал. Он уже внутри. Он пошел вперед. Ловко лавировал между людьми. Соревнования еще не начались. Многие зрители стояли на улице. Болтали между собой. На нас сначала не обращали внимания. Потом заметили. Даже указали пальцами. Мы вошли внутрь. Не скажу, чтобы эта гимназия сильно отличалась от наших школ. Тоже большое просторное здание. Огромный спортзал. Уже полный народа. И внутри люди в белоснежных ги. Такахаси провел нас внутрь. Усадил на места в первых рядах. Тут стояли кресла. С номерами. А дальше уже скамьи. И так до самых стен. Ояма и другие организаторы сидели за длинным рядом столиков. Покрытых черной скатертью. Я поглядел на Ояму. Мастер сидел и грозно хмурился. Ни разу не улыбнулся. Сохранял серьезный вид. Время уже без четверти два. Видимо, турнир должен начаться ровно в четырнадцать часов. Ну что же, посмотрим. — А мы что же, участвовать не будем? — спросил Смелов тихонько. Он сидел справа от меня. После Такахаси. А уже за ним Бурный. Тот вертел головой во все стороны. Осматривался. — Так даже не интересно. Такахаси смотрел на татами. Я ухмыльнулся. — Если хочешь, можешь поучаствовать. Хочешь, чтобы тебе пах пробили? Смелов тут же замотал головой. А потом вытаращился мне за плечо. Что это? Кого увидел? Сзади раздался нежный женский голосок. Я обернулся. Оказывается, ха мной стояла девушка. Она указывала на кресло рядом. — Она спрашивает, свободно ли здесь? — перевел Такахаси. — Насколько я знаю, должны прийти еще ваши каратисты. Гости. Поэтому я скажу ей, что… Я увидел, что девушка симпатичная. Очень даже. Причем, она не одна. За нею с ожиданием стояли и другие. Еще две. Тут уж, я, конечно не растерялся. И кивнул девушке. — Конечно, здесь свободно. Садитесь. Девушки поблагодарили. И сели рядом. Я рассматривал их краем глаза. Одеты интересно. Та, что села рядом со мной, самая простенькая. Длинная плиссированная юбка. Тельняшка и сверху пиджак. Все кремовое. Прическа высокая и аккуратно подколота черной брошью. И сбоку и спереди девушка выглядела восхитительно. Черные миндалевидные глазки, алые губки и белая, как сахар, кожа. Кстати, на тельняшке глубокий вырез. Слишком даже глубокий. Хотя, что поделать. Сексуальная революция. Вырез позволял увидеть высокую грудь. Вернее, верх молочно-белых полушарий. Другие две девушки выглядели не хуже. Одна повыше. В платье-свитере с широкими рукавами. И тоже длинный пиджачок. Вторая в широких дутых брючках из синтетики. И в серебристой плиссированной тунике. — Ну что, насмотрелся? — холодно спросила девушка по-английски. — И как, понравилось? Я не стал поспешно отводить взгляд. Посмотрел девушке в черные глаза. Крики и шум в зале вдруг отошли на второй план. Приглушились. — Ну, а зачем тогда такой вырез? — улыбнулся я. — Если не для того, чтобы мужчины любовались. Девушка холодно отвернулась. — Ну, по крайней мере, вы не притворяетесь. Хм, кажется, что начало не очень. Но я уже видел. Если бы не хотела разговора, вообще не ответила бы. — Вы пришли посмотреть на родственника? — спросил я. — Или друга? Он будет участвовать в кумитэ? Девушка продолжала смотреть вперед. Ояма встал из-за столика. Вышел с микрофоном в руке. Но я глядел на девушку. — Нет, мы просто пришли смотреть, — ответила девушка. — Как парни молотят друг друга. Это увлекательное зрелище. Такахаси дернул меня за рукав. Но я не обратил внимания. — Как вас зовут? — спросил я. — Любительница жестоких зрелищ.