Смелов позвонил домой с телефона-автомата. Предупредил, что переночует у друга. Мать задала ему массу вопросов. Пока разговор не окончился. И связь не оборвалась. — Все в порядке, — сказал Леня, выйдя из будки. — Я свободен, как ветер в поле. Мы добрались до метро. Поехали до станции. Оттуда на электричку. Через полтора часа уже пришли на дачу. — А у тебя ниче так, — одобрил Смелов, разглядывая мое жилище. — Уютненько. Мы развили бурную деятельность. Готовка ужина, в основном. Четыре голодных рта. Понадобится много еды. Поэтому наготовили всякого. Бурный, кстати, оказался хорошим поваром. Рома подкрутил радио, поймал волну повеселее. Смелов подсказал, что можно улучшить на участке. Так наступил вечер. Мы со Смеловым как раз стояли перед домом. Он показывал мне ката ганкаку. А я его поправлял. — О, а который здесь Витька? — спросил знакомый голос. — Где этот негодяй? За забором я увидел Савву. Тот стоял с сумкой в руках. На голове та же самая кепка. Брюки, рубашка, длиннополая куртка с огромными карманами. В зубах сигарета. — Вот он ты, — он заметил меня и вошел через открытую калитку. — Я же говорил, что мы встретимся. Вот я и пришел. Физкультпривет, каратисты. Он прошел на территорию моего участка. С гостиницами. Не сказать, что особо ценными. Но вполне своевременными. Колбаса, консервы, хлеб. В том числе, спиртное. Водки, конечно же, притащил. Две бутылки «коленвала». То бишь ОСТ 18-7-70. По пол литра. Я покачал головой. Остальные подарки мог принять. Но водку нет. Во всяком случае, сейчас. Перед турниром. — У меня завтра соревнования. Поэтому я не буду, — сказал я твердо. — Вы, если хотите, пейте. Без фанатизма, конечно. А я нет. Смелов и Бурный тоже отказались. Смелов хотел потренироваться вместе со мной. Бурный просто не любил пить. А Ромка, предатель, согласился. Мы накрыли стол и сели ужинать. Получилось очень даже неплохо. Супчик, жареная картошка. Колбаса, консервы. Со сметаной, с перчиком. С овощным салатами. Никакого майонеза, ни чипсов. Простая здоровая еда. Ромка с Саввой налили себе по стакану, выпили. — А расскажи, Витя, как ты все-таки все это провернул? — пробурчал Смелов с набитым ртом. — Как тебе все это удалось? Я же помню, как ты пришел в клуб. Действительно, полено. Или как там тебя называл Мельников? А потом вдруг раз, и вымахал. В настоящего мастера. Чуть ли не за одну ночь. Как ты это сделал? Вот упрямый, черт подери. Не отвяжется. А что я мог придумать? Только развивать первоначальном версию. Об удаче. О внезапном счастье. Свалившемся на голову. Другие тоже смотрели на меня. С плохо скрытым любопытством. Кроме Саввы. Тот хлебал супчик. — Вот так случилось, — я развел руками. — Повезло, наверное. После спарринга с Ромой. Очнулся и понеслась. Смелов был недоволен. Он явно не верил. А вот Савва поднял голову от супа. — А я слышал про такое. После травм у людей проявляются чудесные навыки. Вон, в соседнем колхозе. В бабку молния ударила. Так она после этого лечить людей стала. Прикосновением. Моя мамка ездила. Тоже лечилась. Смелов все равно скептически хмыкнул. А вот Бурный кивнул. — Я тоже такое слышал. Мой батя на фронте, говорят, чудеса творил. И тоже не очень сначала умел. А потом… — Ты же говорил, что детдомовский, — не совсем тактично напомнил Рома. — Какой такой батя? Бурный уткнулся в жареную картошку. — У меня от него остались воспоминания. Архив с газетными выписками, ордена, медали. А вот его самого я не видел. Не помню. Мы замолчали. Сочувствую парню. Сам такой. — Тук-тук! — послышалось со двора. Женский голос. Вот елы-палы, это же Настя. — Можно к тебе? Я выскочил из дома. Настя стояла у калитки. Успела переодеться. В белое платье. Облегающее стройную фигуру. На голове венок их полевых цветов. Чудо как хороша. — А ты чего это? — она кивнула на окно, где виднелись любопытствующие рожи приятелей. — Не один? Я кивнул. — Друзья приехали из города. Ужинаем. Присоединяйся, если хочешь. Настя подумала. Улыбнулась. В двадцать первом веке такое приглашение отдавало двусмысленностью. А тут она согласилась. — А почему бы и нет? Только, можно я позову подружек? Я обрадовался. — Так это еще лучше. Давай, веди их. Украсите наше общество. Настя кивнула и ушла. Я вернулся в дом. Сообщение о приходе девушек парни встретили с энтузиазмом. Да, вообще-то, предложение посидеть двусмысленно в любое время. — Симпатичная у тебя подруга, — заметил чуть покрасневший Савва. — Она неподалеку живет? А ты время зря не терял! Я не стал объяснять, что моя настоящая подруга в Москве. Чего уж тут, оправдываться, что ли? Вскоре пришли девушки. Настя привела двух подруг. Тоже симпатичные. Такие же простые, как и она сама. Смешливые и искренние. Савва сбегал к соседям и притащил гитару. Потом они играли со Смеловым по очереди. Пели песни. Мы посидели до позднего вечера. Все проголодались и не хотели вставать из-за стола. Разговоры о моем таланте прекратились. Что меня вполне устраивало. Когда стемнело, мы отправились провожать девушек. Никаких разговоров о том, чтобы остаться. Не то время сейчас. Мы с Настей пошли по темной улице. Парни с ее подругами ушли вперед. Шутили и смеялись. А мы шли по дорожке. Фонари горели редко. Большая часть дороги погружена во тьму. Мы шли и болтали о всякой всячине. И постепенно замедлили шаг. Тем более, что Насте идти совсем недалеко. Свернули к ее дому. Окна темные, все спят. — Ну вот, мы и пришли, — сказала Настя. — Бабушка уже спит. Я кивнул. Хотел сказать до свидания. Но не успел. Настя потянулась ко мне. Чмокнула в щечку. И вдруг схватила за шею и поцеловала в губы. Глава 15. Второй день Это было неожиданно. Но очень приятно, черт подери. Мы стояли в полумраке и целовались. Губы у Насти сладкие, а тело под платьем податливое на ласку. И невероятно желанное. Надо учитывать, что я совсем молодой. Отнюдь не монах. И Настя очень симпатичная девушка. Поэтому мне трудно сопротивляться соблазну. Наконец, мы оторвались друг от друга. Настя показала на небольшую скамеечку возле забора. Совсем, как в деревне. Доска и два полена вместо опор. — Давай посидим. Вот проклятье. Девушка слишком хороша, чтобы я мог уйти. Вот так, просто. Мы уселись на скамейку. Хотя я знал, к чему могут привести ночные посиделки. Здесь, у забора. И Настя прекрасно знала. — Нас не будут искать? — спросила девушка. Она чуть отстранилась. Села на краешке скамейки. Так даже лучше. Потому что мне себя трудно контролировать. Темно. Сзади забор из колышков с треугольными навершиями. Сразу за забором растет дерево с пышной кроной. Сейчас листва надежно укрыла нас сверху. С дороги нас почти не видно. — Они слишком увлечены друг другом, — усмехнулся я. Голос у меня хриплый. Горло пересохло. — Ближайшие полчаса мы свободны. Действительно, наши друзья и подруги совсем забыли про нас. Ушли далеко. Не слышно и не видно. Я оглянулся по сторонам. Жаль, нет воды. Пить хочется. — Это хорошо, — чуть помолчав, сказала Настя. Она потерла плечики. — Как зябко. Тебе не холодно? Прозрачный намек на то, что я сижу слишком далеко. И на то, что я тупоголовый баран.