Только сейчас я понял, что представлял собой этот аэропорт. Длинный, узкий остров без какого-либо намека на ландшафт, ровный, как парковка перед супермаркетом, вдоль которого протянулась одна единственная взлетно-посадочная полоса. А чуть в стороне скромно белели в темноте двух и трехэтажные постройки аэропорта. У пристани, на которой находился я и оголтелая толпа штурмующих катера прибывших на отдых туристов, на воде покачивались многоместные скоростные катера, белоснежные яхты и моторные лодки, рассчитанные человек на пять-семь. А еще чуть поодаль, у отдельного причала в лучах искусственного света поблескивали фюзеляжи нескольких гидропланов. Я почесал затылок и развернул бейсболку козырьком назад. До этого, надвинутый на глаза, он мешал мне смотреть прямо. Подумал было, что надетая задом наперед она может придать моему лицу еще более глупое выражение, чем оно есть на самом деле, но тут же отмахнулся от этой мысли. Да, я не считал себя красавцем. И, тем не менее, не на столько, чтобы на потеху всем стараться выглядеть лучше или серьезнее и корчить из себя непонятно что. Зачем? Какой в этом смысл? Все и каждый в отдельности, кто тебя знает, видят в тебе то, что хотят видеть. А если кому-то хочется увидеть во мне человека глупее, чем он сам, то, пожалуйста, я ничего не имею против. Наоборот, могу даже подыграть. В конце концов, преимущество будет на моей стороне, ведь я знаю себя настоящего и знаю, кто и как ко мне относится. Я – хамелеон. Еще раз бросив взгляд на шумную толпу китайцев, которые обступили Саида, я снова отвернулся ото всех и продолжил разглядывать пристань и темноту, в которой время от времени поблескивали гребешки легких волн, а где-то очень далеко светились совсем крохотные огоньки. Одни неподвижно мигали на месте, другие – перемещались из стороны в сторону. Наверное, это были огни ближайших островов и катеров, которые курсировали между ними в этой кромешной темноте. Один из гидропланов у дальней пристани глухо заурчал мотором, отплыл подальше, развернулся и, набирая скорость, заскользил по водной глади на своих поплавках. Затем оторвался от воды и резко взмыл в воздух. Лег на правое крыло, развернулся и, пророкотав мотором над моей головой, стал удаляться, мигая красными огоньками на крыльях. Я невольно подумал, что мы все и так находимся черт знает где, посреди Индийского океана, а этот крохотный самолетик увозил своих пассажиров куда-то совсем далеко, прочь от цивилизации – на какой-нибудь крохотный островок, где они смогут почувствовать себя современными Робинзонами. Хотел бы я так же? Вряд ли… Будучи человеком городским до мозга костей я считал, что завидовать здесь нечему. Ведь, как бы эта самая цивилизация ни развратила человечество, как бы она ни пресытила его всевозможными благами, буквально до отрыжки или изжоги, что нам хочется сбежать от нее подальше, без этих самых благ мы чувствуем себя беспомощными. Возьмите хотя бы такие вещи, как мобильный телефон и сотовая связь. Десять-двенадцать лет назад, находясь за много километров от дома, мы могли позвонить родным или друзьям из телефонного автомата на углу и попросить нас встретить через неделю в аэропорту или на железнодорожном вокзале, и все – мы встречались, находили друг друга, в конце концов, могли удивить кого-то неожиданным визитом. А сейчас? Забыл телефон дома – мир рухнул, а ты – пропал! Забыл зарядить – исчез из медиапространства, не выложил фото в сети – никто не узнает, что с тобой сегодня произошло, а то и вообще подумают, что с тобой беда приключилась. «Встретьте меня, прилетаю во столько-то…», «Еду в такси…», «В аэропорту…», «Прошел регистрацию…», «Я в самолете, прилечу – напишу…» и через пять минут «Еще не взлетели…» – вот как мы сейчас зависим от благ, дарованных нам цивилизацией. Кстати, я даже не включил свой телефон после приземления. А впрочем, мне особо некому было звонить. Так же, как некому было беспокоиться, добрался ли я до конечной точки моего путешествия. Это еще одна моя особенность. Я не очень общительный человек. Но так уж сложилось. Я – молчун. Думаю много, но редко эти мысли озвучиваю. Не люблю шум и галдеж. Даже если раздражаюсь, как недавно в самолете, набитом не умеющими себя тихо вести представителями самой многочисленной нации, чихающими и кашляющими в свои медицинские повязки, все равно промолчу. По большей части просто созерцаю окружающий мир, делаю выводы и действую так, чтобы не нарушать гармонию, которую пытаюсь отыскать или достигнуть во всем. Зануда – одним словом. А еще не так давно, прочитав статью известного психиатра в одном из научных журналов, обнаружил у себя кое-какие косвенные признаки легкой формы аутизма. – Вы идете? Я вдруг словно очнулся, сбросив с себя оцепенение, и обернулся. – Да-да, вы… – Саид смотрел на меня, потом опустил взгляд в такой же, как у Али, планшет и вопросительно добавил. – Эрик Хансен? За его спиной китайцы шумно штурмовали скоростной катер. – Да, Эрик Хансен – это я… – Поторопитесь, пожалуйста, – почти прокричал он, чтобы перекрыть гомон. – Багаж уже погрузили, скоро отплываем. – Конечно. Спасибо, – ответил я ему и пристроился в конец очереди. Жители поднебесной оккупировали почти весь салон, но я все-таки нашел два свободных места и уселся у окна. Чуть позже место рядом со мной занял Саид. Взревел мотор, который все же не смог заглушить перекрикивающихся пассажиров, и катер медленно отчалил. Я прислонился лбом к теплому плексигласу большого окна, тянущегося вдоль всего борта, и, стараясь не обращать внимания на шум, смотрел сквозь капельки брызг на пылающий яркими огнями горизонт. – Это Мале – наша столица… – едва различил я голос Саида, но не стал ничего отвечать. Катер к этому моменту уже шел на приличной скорости, чуть задрав нос, и приятно покачивался вверх-вниз. Закрыв глаза, я мысленно стал напевать себе какую-то мелодию, подстраивая дыхание под эти покачивания. – Вам нехорошо? – участливо спросил Саид. Я открыл глаза и обвел взглядом заполненный пассажирами салон. Просто усталость. Сказывался долгий перелет с несколькими пересадками, а в полете я обычно сплю очень плохо, и смена часовых поясов. Но я не стал перечислять вслух ничего из этого. – Нет, все в порядке. Далеко нам еще плыть? – Погода хорошая, волн нет. Поэтому минут тридцать-тридцать пять, не больше. А вот если поднимается ветер и даже небольшая волна, то подобное путешествие может растянуться до часа. Тут повсюду коралловые рифы, и во время шторма надо быть очень осторожным. – Надеюсь, сейчас мы вне опасности? – спросил я, сам удивляясь тому, что решил поддержать разговор. – Не волнуйтесь! Местные ребята, такие, как наш капитан, знают эти места как свои пять пальцев. Многим может показаться, что они частенько лихачат, но на самом деле они не любят рисковать. Всегда перестрахуются лишний раз, сбавят скорость, обойдут риф подальше. Все-таки они отвечают за безопасность пассажиров и благополучие собственных семей, которые никто кроме них кормить не будет. Я понимающе кивнул головой. Саид мне показался действительно хорошим человеком. Он был весьма доброжелателен и ненавязчив. Только я не знал, как он отнесется к тому вопросу, который я хотел задать уже давно, но никак не решался. Я помолчал еще немного, а потом тронул его за рукав рубашки, и, когда он повернулся ко мне, спросил: – Так всегда или сейчас китайский сезон? По всему было видно, что он не совсем меня понял. Либо просто не ожидал настолько прямого и бестактного вопроса. Тогда я спросил еще более прямо: – Почему так много китайцев? Или это временное явление? – А, понятно, – Саид кивнул в ответ и широко мне улыбнулся, – так всегда. Их везде и всегда много! Тем более им и лететь к нам относительно не далеко. Только шуму от них много. Но они – туристы, которые оставляют здесь свои деньги. А туристы – наш хлеб. Мы все здесь живем за счет туризма… Я был вполне удовлетворен ответом. Но продолжать разговор не стал. Снова прислонился лбом к окну и закрыл глаза. А спустя несколько минут наш катер причалил к ярко освещенной пристани, где уже покачивались несколько катеров поменьше. И судя по раскраске и надписям, один из них принадлежал местной полиции. Я подождал, когда все покинут катер и, снова натянув бейсболку козырьком назад, сошел на деревянную пристань последним. Вдохнув полной грудью густой пропитанный влагой ночной воздух, я огляделся. О поросшие ракушками сваи пристани плескалась темная вода. Сама пристань представляла собой несколько широких мостков, опоясывающих крошечный островок, в центре которого между нескольких пальм приютилось приземистое строение с потушенной неоновой вывеской «Дайвинг-центр». Наблюдая за тем, как длинная вереница людей быстро удалялась по низкому мостику над водой, который заканчивался на песке перед аркой с надписью «Reception», я подумал, пусть бегут. Разбредутся по своим коморкам, а я потом в тишине спокойно зарегистрируюсь, получу ключ и отправлюсь в свое бунгало. Даже отсюда было видно, что остров утопает в зелени. По левую сторону от арки над входом в отель тянулись густые заросли шелестящих листвой деревьев и пальм. А от деревьев к воде сходила полоса белоснежного песка. То, что он белый, было видно даже ночью. На пристани уже почти никого не осталось. Только трое низкорослых, но крепких мужчин за моей спиной принялись разгружать багаж. А еще, стоя рядом с дайвинг-центром, Саид о чем-то говорил с двумя мужчинами, облаченными в форму. Даже беглого взгляда было достаточно, чтобы понять, что один из них – полицейский, а второй, скорее всего, состоял в штате охраны отеля. Лица у всех троих были озабоченные. Потом Саид бросил на меня короткий взгляд и, оставив своих собеседников, подошел ко мне. – Что-то случилось? – спросил его я. – Случилось… – помрачнев, ответил он после некоторой паузы и показал рукой в сторону, откуда пришел сам, и где остались стоять оба мужчины в форме. Я стал всматриваться в полумрак, но не увидел ничего, заслуживающего внимания. – Что там? Саид не ответил и лишь еще раз кивнул головой в сторону, куда нужно было смотреть. И тогда я увидел, как из маленького сарайчика, приютившегося у стены дайвинг-центра, мужчина в рабочем комбинезоне выкатил какую-то тележку. Сначала я не разобрал, что это было такое. Что-то длинное и прямоугольное. Но потом полицейский включил свой фонарик, луч которого осветил предмет. Оценив на глаз его размеры, я сделал вывод, что эта коробка ни много ни мало походит на оцинкованный гроб. Полицейский тем временем что-то сказал второму мужчине в форме охраны отеля, а потом указал рукой в сторону катера, на котором мы только что приплыли. Смутное чувство тревоги закралось мне в сердце. – Ладно, пойдемте, – робко произнес Саид, словно извиняясь за то, что я стал свидетелем картины, которая раз и навсегда перечеркивала прелести предстоящего мне отдыха. – Надо разместить вас в отеле… – Хм… Похоже, кто-то смертельно устал отдыхать. – Возможно, слишком безучастно прокомментировал я увиденное. Да, это еще одна моя особенность. Иногда я бываю на редкость и до неприличия циничен. Саид ничего не ответил и зашагал по мостику к входу в отель. Мне ничего не оставалось, как пойти вслед за ним. Когда я оглянулся, тележку с гробом уже закатывали на палубу полицейского катера. 2 За аркой с надписью «Reception» я попал под свод из переплетенных между собой широколистных деревьев, под которым пересекались деревянные дорожки, ведущие на пляж, в центральный холл отеля и в бар, из которого доносились голоса людей и музыка. Центральный холл, куда меня повел Саид, представлял собой просторную круглую площадку под огромным конусообразным куполом, крытым пальмовыми листьями. Поддерживался он множеством массивных балок, закрепленных на высоких бетонных столбах, отделанных деревянными панелями, чтобы их вид максимально гармонировал с окружавшей природой. Стены здесь заменяли живые изгороди из тщательно постриженных кустов, либо невысокие – до середины груди – простенки из камня. Кругом стрекотали цикады, где-то, надрываясь, квакала лягушка, а в переплетении балок с закрепленными на них лампами освещения мельтешили сотни мотыльков. Слева полукругом располагалась стойка регистрации, за которой суетились трое работников отеля в форменных одеждах. По периметру располагались диванчики и кресла для вновь прибывших гостей. На столиках перед этими диванчиками лежали груды рекламных проспектов, которые заметно поредели, разойдясь по рукам прибывших со мной китайских туристов. Они уже получили ключи и разбирали из общей кучи чемоданы, чтобы отправиться с ними по своим бунгало. Кроме них здесь были несколько человек и европейской внешности. Кто-то из тех, кто уже находился на острове до нашего приезда. Две молодые парочки в мятых шортах и футболках – среди прочего гама до меня донесся их французский прононс – стояли в обнимку и разглядывали объявления на информационной стойке перед уже закрытым бюро досуга и развлечений. По оставшейся у меня за спиной деревянной дорожке из бара в сторону пляжа медленно прошаркала пожилая супружеская чета. Седовласые старики были облачены в белоснежные одежды, он – в идеально выглаженные рубаху и брюки, а она – в длинную юбку и немного старомодную блузку. Я медленно проводил стариков взглядом, пока Саид что-то объяснял китайцам, которые все никак не могли разойтись и галдели так, словно обсуждали план захвата острова. Потом вдруг отметил для себя, что на одном из диванчиков сидела еще одна странная парочка, которая не могла не привлечь к себе внимания. Это была невысокая девушка в свободном синем платьице, которое не могло скрыть ее потрясающую фигуру, стройная и миниатюрная брюнетка с короткой стрижкой. Смуглый худой мужчина с копной кудрявых волос был одет в полицейскую форму и держал в руках свою фуражку. Они сидели рядом вполоборота друг к другу и что-то тихо обсуждали. Я с радостью еще понаблюдал бы за ними, точнее, за девушкой, но Саид, видимо, решив все вопросы с китайцами, снова обернулся ко мне и позвал за собой к стойке регистрации. Там он перекинулся парой слов с работниками отеля и, выдав мне регистрационную карту гостя, помог ее заполнить. – Где я могу перекусить сегодня? – спросил я у него, отдавая вежливо улыбающемуся работнику заполненные документы и паспорт. – Главный ресторан, завтраки, обеды и ужины в котором включены в программу вашего полного пансиона, уже закрыт, но я могу попросить кого-нибудь, чтобы вам в номер доставили ланч-бокс, так как сегодняшний ужин, которым вы не успели воспользоваться, входит в стоимость вашей путевки и оплачен. Кроме того, есть еще три ресторана, где вы можете поужинать за деньги. Точнее, два, третий – японский сегодня закрыт, но кухни остальных работают до часа ночи… и есть еще бар… – Спасибо, Саид, я подумаю… Ожидая, пока щупленький островитянин в форменном костюме отеля вернет мне паспорт и выдаст ключ от бунгало, я еще раз окинул взглядом холл. Китайцы все до одного разошлись, исчезли и четверо французов. Даже девушки в синем платье не было, и только полицейский, напяливший на кудрявую голову свою фуражку, топтался под аркой, через которую я не так давно пришел сюда с пристани, и что-то черкал в своем маленьком блокнотике. Зато из бара в холл переместилась небольшая шумная компания из троих парней и двух девушек. Все они уже и так были в изрядном подпитии, но у каждого все равно с собой было по бокалу с коктейлем, которые они поставили на один из столиков и, оживленно болтая, плюхнулись на диван и в кресла. – Ваши документы и ключ! – служащий отеля протянул мне документы. – Ваше бунгало под номером 18. Можете располагаться. Вас проводить? – Спасибо, не надо… Я найду… – ответил я, забирая бумаги и ключ-карту, и, обернувшись к Саиду, спросил, – Так что здесь все-таки случилось? – Что? – переспросил он. – Я спрашиваю, что случилось с человеком, которого отсюда увозят в гробу? Он испуганно выпучил глаза, быстро взял меня под локоть и поспешил отвести в сторону от стойки регистрации. Я даже едва успел подхватить свой чемодан. – Простите, но подобные инциденты и разговоры о них рождают слухи, которые потом плохо служат репутации отеля… Я надеюсь, вы меня понимаете… – Да, конечно… И все же… Просто интересно. Я не буду ни с кем это обсуждать. Честно! Саид воровато огляделся по сторонам, а потом придвинулся ближе ко мне и тихо произнес: