— В первый раз, — улыбнулся он. Улыбка получилась так себе. — В первый раз я заглянула в кабинет, постояла возле двери, дважды позвала Ярослава Сергеевича и покинула офис. — А во второй? — Я вам уже говорила: пока молодые люди стояли на пороге, прошла в кабинет, убедилась, что он пуст, и по пути назад подергала двери комнат. — Вы подергали все двери? — Возможно. Но клясться я бы не стала, могла какую-то и пропустить. — А у вас не появилось желания понять, что происходит? Или вызвать милицию? Ведь ситуация была не совсем обычная, как вы считаете? — Я считаю, что это не мое дело. Ярослав Сергеевич не был мне ни другом, ни сватом, ни братом, и, что он делает со своим офисом, меня не волнует. — Однако через некоторое время вы вновь решили туда вернуться? Вот так-так… А он откуда знает? Я подняла брови, а Ярцев буквально впился в меня взглядом. Может, он блефует, а может, и вправду знает… Вот черт, не хватает мне только обвинений в даче ложных показаний. — Что вы имеете в виду? — насторожилась я. — То, что сказал, — широко улыбнулся Ярцев. И за такого замуж? Ни за что! — У вас странная манера говорить загадками, — съязвила я, а он в ответ тоже съязвил: — Хотите сказать, что больше не были в офисе? Неужели кто-то видел нас с Женькой? Лично я никого не заметила, хотя, конечно, нас могли видеть, например, из дома напротив или из проезжающей мимо машины. — В тот же вечер мы встретились с подругой и отправились к ней домой. Поскольку офис Аверина был по пути, мы и заехали. На этот раз дверь была заперта и свет нигде не горел. Аверин так и не позвонил, а в пятницу я узнала, что он погиб. А теперь, если не возражаете, я отправлюсь на работу. Тружусь я в частной фирме, и с дисциплиной у нас строго. Не дожидаясь его ответа, я поднялась и направилась к двери, а Ярцев ядовито проронил мне вслед: — Огромное вам спасибо, Анфиса Львовна, и до свидания. — Всего доброго, — ухмыльнулась я и торопливо покинула кабинет. Но на работу не поехала, а отправилась домой. Разговор с Ярцевым и его странное поведение не шли из головы. Женька открыла дверь после условного звонка: три длинных, короткий и опять длинный. — Ну? — спросила взволнованно. — Ты не умрешь, — заверила я. — Этот тип мне ужасно не понравился, замуж за него я не пойду ни за какие коврижки. — Он блондин? — нахмурилась Женька, а я прикусила язык, но под ее суровым взглядом соврать не посмела и кивнула обреченно. — Смотри, что делается, — хихикнула Женька. — Просто мистика какая-то… Чаю хочешь? — Я есть хочу, — заявила я, проходя в кухню. — Подкрепись, — согласилась Женька, — потому что у меня такие новости, что выслушивать их на голодный желудок никак нельзя. — Что еще за новости? — насторожилась я, ожидая чего угодно. Аппетит сразу же пропал, а вот сердечко заныло. — Вообрази, душа моя, наш мафиози — вдовец. Супруга утонула на одном из южных курортов, можно сказать, на глазах изумленной публики. Была кремирована и в виде урны вернулась обратно. — Не смешно, — заметила я. — А кто здесь смеется? — вздохнула Женька. — Я вот что подумала: Аверин послал рукопись Козыреву без обратного адреса, потому что был уверен: тот жену укокошил, ну и намекнул, мол, кое-кому известно о твоих проделках. А второй экземпляр послал неведомому нам адвокату. При чем здесь адвокат, скажи на милость? — Откуда мне знать? Если он послал ему рукопись, выходит, она должна этому адвокату на что-то намекнуть. Либо он в сговоре с Козырным, либо имеет какое-то отношение к его покойной жене. Вот что, — вздохнула я, — теперь у нас достаточно сведений, чтобы идти в милицию. — Неужели? — хмыкнула Женька. — И что мы им расскажем? Надо добыть доказательства. А без них с ментами только свяжись — себе дороже. Тут я, кстати, вспомнила про одного мента, нахмурилась и вынуждена была согласиться. — Тогда нам нужен план, — вздохнула я. — Нельзя сидеть и ждать, когда нас укокошат. По мне, Козырев выглядит крайне подозрительно: жена утонула, он предпочел кремацию — разве это не косвенные доказательства его вины? Я бы влезла в его сад и как следует пошарила в георгинах, очень возможно, что труп именно там. — Пошарить вряд ли получится, — нахмурилась подружка. — Там охрана, сигнализация и черт-те что еще. А разрешение на обыск на основании наших домыслов никто не даст, к тому же хороши мы будем, если трупа в георгинах не окажется… или самих георгинов. Он мог притопить супругу на Черноморском побережье, а не убивать здесь. — Возможно, — вынуждена была я согласиться, напомнив себе, что жизнь — это все-таки не мой роман и вариантов великое множество. — Но если Аверин действительно усмотрел в романе реальные события… — Усмотрел, — кивнула Женька, — потому что жену Козырева звали Стелла. Не могу сказать, что меня это удивило. Я вздохнула и продолжила: — Если мы правы, значит, где-то есть труп этой самой Стеллы, и была женщина, которая изображала после ее смерти супругу Козырева. — При условии, что все было так, как в твоем романе, — напомнила Женька. — Я в этом почти уверена. Не зря убили Аверина и хотели разделаться с нами. Так вот, некая персона изображала жену Козырева и под ее именем кремирована, значит, где-то этой женщины должно не хватать. — Получилось не очень складно, но Женька меня поняла. — Она числится в пропавших без вести? — Точно. Ко всему прочему, она должна была подходить по возрасту этой самой Стелле и, очень вероятно, иметь с ней внешнее сходство. А главное: она должна где-то, когда-то познакомиться с Козыревым. — Отлично, — кивнула Женька. — Займусь без вести пропавшими. Мы знаем, когда утонула Стелла, значит искать следует приблизительно с этого времени. — Далее, адвокаты, — продолжила я. — Который из них? Надо решить, идем ли мы в контору? — Нет, — перебила Женька. — Это опасно. Если парень не на нашей стороне, долго мы не проживем. Мы и так здорово рискуем. Особенно я, твой спаситель вот-вот должен меня укокошить. Кстати, странно, что он до сих пор не объявился. — Может, и не объявится? — помечтала я. — Вот вы с ментом, к примеру, не встретились, не полюбили друг друга… — Молчи лучше, — неожиданно разгневалась Женька. — Тебе хорошо зубы скалить, а я иду по минному полю. Об адвокатах попробую навести справки, обо всех троих, может, удастся узнать что-нибудь любопытное. Хорошо бы адвокат был положительным персонажем, нам надо на кого-то опереться, и адвокат пришелся бы весьма кстати. Да, самое главное, звони Аньке, попробуй узнать, кого из психоаналитиков мог посещать Аверин. Я позвонила, услышала Анькин голос и с места в карьер спросила: — К кому в нашем городе богатый псих пойдет открывать душу? — К нам, — убежденно заявила Анна. — Тогда проверь, не был ли у вас на днях Аверин Ярослав Сергеевич? — Сейчас гляну. — Анька глянула и сообщила: — Был такой. Только зря вы им интересуетесь, если я ничего не путаю, он недавно скончался, вроде в аварию попал. Шеф что-то говорил, точно не помню. Он вообще говорит много, а в памяти у меня мало остается. — Слушай, а с твоим шефом поговорить можно? — насторожилась я. — Можно. Только вот о чем? — Об Аверине этом. — Ты о врачебной этике слыхала? — Ну… — Гну. Можешь поговорить с ним о погоде. Он охотно поддержит разговор, потому что ты в прошлый раз произвела на него неизгладимое впечатление, он два дня слюну пускал. Я ж говорила, шеф жуткий бабник. Если надумаешь, приезжай часам к трем, у него будет перерыв, и он с ходу пригласит тебя отобедать. Ресторан тут неподалеку, вполне приличный… — Значит, на вопросы о своих пациентах он отвечать не станет? — перебила я. — Откуда мне знать? Если не хочет лишиться всех клиентов, то не станет, но гарантии дать не могу, это уж как разговоритесь. А зачем тебе Аверин? — Потом расскажу. Я повесила трубку и уставилась на Женьку. Та в продолжение всего разговора сосредоточенно хмурилась и явно что-то затевала. — Надо ехать, — обреченно сказала я. — Попробую разговорить этого типа. — У тебя ничего не выйдет, — презрительно фыркнула подружка. — Просто так он не расскажет, а у тебя принципы. — Что ты имеешь в виду? — рассвирепела я. — То и имею, — вздохнула Женька. — Мужика надо тонко подвести к разговору, да так, чтобы у него появилось желание самому все разболтать. Заметь, тонко, потому что он психолог и всякие там штучки-дрючки махом раскусит. Тебе не справиться. Поджав губы, я взглянула на Женьку, а потом поинтересовалась: — Сама пойдешь? — Конечно, раз речь идет о моей жизни. К тому же я созрела для новой любви. — А как же мент? — Не говори мне о нем. Мента мне только не хватало, тогда уж точно укокошат.