Быстро смотрю на нее. Она уже в каске. И в руке у нее каска, которую она протягивает мне. Ничего не отвечаю и опять смотрю наверх. Ну, это же капец. Ладно, бабки с плакатами. Но это что такое?! На строительном кране на приличной высоте висит мой портрет. Да. Почему бы и нет? Это мой проект, моя стройка, мой поселок. И потом, моя фотография только украшает любое место. Да, я красавчик. И вот сейчас каких-то два придурка пытаются испортить эту красоту. Зацепившись за крепления крана, они голубой краской размалевывают мой портрет, а сверху вообще уже красуется надпись: «Долой стройку!» Я даже и произнести ничего не могу. Какой это пиздец. Как вообще охранники их сюда пропустили?! Один из придурков, у которого на поясе висит ведро с краской, подрисовывает мне усы. Вернее моему портрету. И рога. Это все, конечно, смешно, но начинает раздражать. - Эй! – кричу я им. «Художник» сразу же застывает, оборачивается и смотрит на меня. Сука. Баба. Там не парень, а девка. Глаза огромные. От испуга, похоже. - Лана, тяни! – опять отвернувшись, кричит девчонка и дергает за крепление. Ясно. Второй придурок, значит, тоже девка. Та начинает лихорадочно пытаться затащить свою подругу наверх. И в этот момент ведро с краской каким-то образом отстегивается от пояса художницы и летит вниз. Я успеваю отпрыгнуть. А вот Вера нет. Пластиковое ведро с грохотом падает прямо на каску на голове Веры и ярко-голубая краска кляксами орошает все вокруг. Но, прежде всего, конечно, мою помощницу. Опускаю взгляд. Мои новые, кожаные, только что привезенные из Италии туфли ручной работы тоже покрыты голубой краской. - Аааааа! – раздается рядом истошный крик. Оборачиваюсь. Вера. Снимает очки и круги вокруг глаз – единственное, что осталось неокрашенным в голубой цвет. Она хлопает глазами и орет. Голые плечи и грудь тоже в краске. Ведро валяется рядом. - Денис Андреевич! Ааааа! Что же это?! – и кидается ко мне. Я отшатываюсь, отмахиваясь от нее руками. - Как же я?! Ааааааа! - Успокойся, Вера. Ничего страшного не произошло. Сейчас попросим растворитель и отмоем тебя. Голову не сильно ударило? - Ааааааа! Держите их! Денис Андреевич! Они за все ответят! Ааааааа! Я поднимаю взгляд на кран, а этих двух паршивок уже и нет! Только мой портрет с усами и рогами и неприличной надписью красуется на всю округу! - Голубцов! – ору я, сжимая кулаки. - Да, Денис Андре… - он подбегает и не договаривает. Захлопывает рот, увидев Веру в голубом. - Где, сука, охрана?! Почему посторонние на стройке?! Почему, сука, кран не охраняется?! Заблокировать все выходы! Всех уволю! Всех! Снять портрет! Немедленно! Меня распирает злость. Как такое вообще возможно?! Как эти две мочалки оказались на моей стройке?! А мой портрет?! - Ыыыыыы, - ноет сбоку Вера. – Денис Андреевич, ыыыыы. - Не реви, - отмахиваюсь я. – Хотела на стройку – вот. Побывала на стройке. Знаешь, что, Вера, - подхожу к ней, но, заметив, что она тянет ко мне руки, отступаю на шаг, - мне кажется, тебе надо перейти в другой департамент. Не твое это, строительство. Ну, не твое. Голубцов! – зову бригадира. – Отведи девушку, протрите там ее… чем-нибудь… не знаю. Давай. Так, погоди. Хулиганов поймали? С красками? - Нету их, Денис Андреевич. На территории стройки точно нет! - Да блять! А куда они подевались-то?! Испарились, что ли?! Или улетели?! - Почему «улетели»? – лыбится он. – В дырку в заборе пролезли. Только сейчас обнаружили. - Только сейчас обнаружили?! – нависаю над ним. – Ты какого хрена тут вообще делаешь?! Если у тебя по стройке не пойми кто шастает и имущество портит?! - И меня! ыыыыы, - подвывает Вера. - Да, и Веру, вот, портит, - кошусь на нее. - Найдем! – Голубцов вытягивается по стойке смирно. – Это, наверняка, кто-то из местных! Найдем, Денис Андреевич! Не сомневайтесь! Я машу рукой и с грустью наблюдаю, как рабочие снимают мой изуродованный портрет. Под боком ноет Вера. Новые ботинки безнадежно испорчены. Виновницы сбежали. Что остается? Только выпить. Оставив Веру на Голубцова, иду к машине. 2. Юля 2. Юля - Опять пришла? Не передумала? – Сергей недовольно окидывает меня взглядом и выходит из машины. – Ну, садись, что ли, - тяжело вздыхает. – Тренировалась хоть дома? как учил? - Да! – уверенно отвечаю я. - Ну, вот, скажи мне, Пчелкина, зачем тебе это все? У тебя ведь и машины нет! – Сергей недовольно кряхтит, усаживаясь на переднее пассажирское сиденье учебной машины. - Мне очень нужны права. Прям очень-очень, - с мольбой произношу я. – А машина мне и не нужна! Если я получу права, то меня возьмут в службу доставки! Мне уже пообещали. Там зарплата сдельная, я больше заработать смогу, чем на курсах своих. Мне деньги нужны. Правда. - Да кому они не нужны? – усмехается он. – Ладно. Зажигай давай. Сергей – мой инструктор по вождению. Благодаря мне, по его словам, у него поседели виски. Хотя, что уж такого страшного-то произошло? Ну, пару раз проскочила на «оранжевый» сигнал светофора, подрезав внедорожник. Один раз машина немного в кювет съехала, но не упала же! С кем не бывает? - А ты чего в перчатках? – кивает Сергей на мои руки на руле. - Холодно, - сухо отвечаю я, не желая вдаваться в подробности. Мне самой хочется забыть о том, почему на мне сейчас кожаные перчатки. - В августе? – с недоверием смотрит на меня инструктор. - У меня это… хладнокровие. Вот. Холодно мне всегда. - Ладно. Не важно. Ну, что, Пчелкина? Поехали, что ли? Резко не газуй! – командует он. – Нежнее. Представь, что любовью занимаешься, когда машину ведешь. Это очень похожий процесс. Все надо делать нежно, без резких движений. Поехали! Вот. Чуть-чуть прибавляй. Так, где там моя бумажка с молитвой? Забыл прочитать. Ты давай, от дороги-то не отвлекайся, - машет мне рукой вперед, а сам достает из бардачка замызганную бумажку. Я, как мне кажется, уверенно и идеально веду машину. Вовремя включаю поворотник, правильно перестраиваюсь. Все делаю нежно, как учил Сергей. Так мы едем минут десять и я даже расслабляюсь. Сергей улыбается. Неужели, я, все-таки, получу права?! Поворачиваюсь к нему и улыбаюсь в ответ. - Пчелкина! – вдруг кричит он и тычет указательным пальцем в лобовое стекло. Быстро перевожу туда взгляд. Мать твою!