— Лавирует против ветра в прибрежных водах; за штурвалом — Форстер. Мы вдвоем с капитаном сошли на берег; он должен доложить о своем прибытии, а я жду его здесь. — Ты ждешь его? У меня? Он обещал прийти сюда? — Само собой! Бравый моряк, став на якорь в порту Нью-Йорка, просто обязан засвидетельствовать свое почтение матушке Додд. А через час «Своллоу» должен уже быть в гавани, и тогда сюда придут остальные. Пит Холберс… — Пит Холб… — Дик Хаммердал. — Дик Хаммер… — Полковник Дедли-Ган… — Полковник Дедли-Ган… — Тиме, Тресков, малыш Бен Каннинг, Виннету апач и… — Виннету, а… — Имена застывали на языке у матушки Додд, столь удивило ее необычное общество, которое должно было вот-вот появиться в ее заведении. Но тут она вспомнила об обязанностях хозяйки. — …Пач, — машинально договорила она. — Но что же это я тут стою и бездельничаю, когда через час мне нужно будет обслуживать джентльменов! Петер, я иду, я бегу, лечу, и я постараюсь как следует подготовиться к их приходу. А ты пока что расскажи гостям историю о «Флориде», которую вы посадили на мель! — Ну конечно же, я все расскажу, но ты уж позаботься о том, чтобы в моей кружке все время что-нибудь плескалось, — ведь морское сражение, пусть это даже всего лишь рассказ о нем, никак не может быть сухим! — Не бойтесь, штурман, — утешили его из зала, — в случае чего мы вам посодействуем! — Прекрасно! Ну так слушайте, ребята, что я вам расскажу про «Флориду». Мы уже давно оставили позади экватор, а потом и Антилы, обогнули палец Флориды и приближались к Чарльстону. Ясное дело, по возможности мы держались мористее, потому что Чарльстон принадлежит южным штатам, а их каперы и крейсеры в поисках честных северян забираются очень далеко. — «Оррибль» был с вами? — Конечно. С самого начала он шел у нас в кильватере, из-за чего мы все время двигались с неполной парусной оснасткой, потому как ходовые качества у нас лучше. Так, без приключений, шли мы себе и шли вперед и, оставив позади Чарльстон, слегка отвернули к берегу. — И вдруг обнаружили «Флориду»? — Заткнись, гринхорн! Стою я как-то утром за штурвалом — а вы знаете, что я получил от капитана место штурмана par honneur, я это уже говорил — и думаю о матушке Додд и о том, как она обрадуется, когда я опять у нее объявлюсь. Мы вырвались немного вперед, а «Оррибль» под всеми парусами шел сзади, как вдруг с марса закричали: — Дым на северо-северо-востоке! Ясное дело, на палубе сразу же оказалась вся команда, потому что с пароходом, когда он под вражеским флагом, шутки плохи. Капитан немедленно забрался с трубой на мачту; покачав головой, слез и приказал еще убавить парусов, чтобы «Оррибль» мог подойти на переговорное расстояние. Когда это произошло, он крикнул: — Пароход видели, лейтенант? — Да, сэр! — Чей он, как думаете? — Не знаю, — ответил лейтенант Дженнер, — у судна нет мачт и не виден корпус. Он сидит глубоко в воде, очень глубоко, сэр. — Скорей всего, это один из новых мониторов таранного типа, из принадлежащих южным штатам. Хотите уступить ему дорогу? — Я сделаю то же, что и вы. — Отлично, тогда предлагаю посмотреть, каков он из себя. — Well; сэр, но мы раз в десять слабее его. — Слабее, но быстрее. Кто командует? — Вы. — Спасибо. Мы подпустим его поближе, если он поднимет вражеский флаг, тогда вы уйдете в открытое море, а я возьму его на себя и уведу на малые глубины. Потом вы вернетесь и мы вместе дадим ему почувствовать вкус нашего свинца! — Well, well! Есть еще что-нибудь? — Нет. Мы убрали большой парус, спустили реи и, сделав вид, что не можем сдвинуться с места, как якобы потерпевшие серьезную аварию во время шторма, начали стрелять из пушки, подавая сигнал бедствия. На самом деле мы хотели заманить монитор на дистанцию орудийного выстрела. Он предложил поднять флаг. У нас на мачте появились звезды и полосы, а он развернул для всеобщего обозрения эту их мерзкую тряпку. Это был новейший монитор «Флорида», с двойной броней и тараном в носовой части, с помощью которого он мог в два счета отправить на дно любой самый лучший фрегат. — И вы отважились полезть на него? — Ба, я, Петер Польтер из Лангедорфа, видел в жизни и не такое. В прериях мне пришлось насмерть рубиться с вонючими огаллала. Почему я должен испугаться какого-то жестяного корыта? Нормальный деревянный корабль гораздо лучше, чем большой железный ящик, из которого даже приличных зубочисток не нарежешь. Между прочим, у нашего адмирала Фарагута точно такое же мнение. Итак, монитор потребовал, чтобы мы сдались, но мы только смеялись ему в лицо, стараясь не слишком попадать под его ядра. Тогда он решил нас догнать и насадить на свою шпору, но я вовремя вывернул руль и мы избежали удара. Он снова пошел на таран, и опять мне удалось не допустить столкновения. Так оно и продолжалось какое-то время, но в конце концов он впал в раж и потерял голову. Его ядра летели мимо и не причиняли нам никакого вреда. Он, однако, неосторожно последовал за нами в прибрежные воды и быстро угодил на песчаную мель, которую мы благополучно проскочили из-за своей более высокой осадки. — Браво, да здравствует «Своллоу»! — Да, долгих ему лет службы. Пейте, ребята! Умопомрачительной величины глотком почти опустошив свою кружку, он продолжал: — Мы атаковали его с кормы и, пока его команда без толку суетилась внутри корпуса ниже ватерлинии, вывели из строя его руль. Тут подоспел «Оррибль», «Флорида» почти потеряла способность защищаться, в поврежденный трением о дно корпус начала поступать вода. Мы усилили натиск, и тогда монитор спустил флаг. Им пришлось сдаться. Команду мы приняли к себе на борт, и, как только это случилось, «Флорида» завалилась на бок и через несколько минут исчезла в волнах. — Вот здорово! Трижды ура «Своллоу»! — Спасибо, парни, но не забудьте и про «Оррибль», он честно исполнил свой долг. — Отлично! Молодец, «Оррибль»! Выпьем же, друзья! Звякнули кружки. Вдруг снаружи прогремело несколько пушечных выстрелов в знак того, что в гавань входит корабль, и тотчас же на улице стали слышны голоса и топот ног. Казалось, должно произойти какое-то значительное событие. Петер Польтер поднялся со своего места и, подойдя к окну, открыл его. — Эй, дружище, что там такое случилось? — спросил он, высунувшись по пояс наружу и ухватив за рукав пробегавшего мимо человека. — Радостное событие, мастер: «Своллоу», тот, что одержал блестящую победу в морском сражении против «Флориды», только что вошел в гавань. Все корабли подняли флаги и вымпелы в честь храброго капитана, и все спешат посмотреть на встречу в порту. — Спасибо, мастер. Он закрыл окно и, обернувшись, увидел, что все посетители покинули свои места и, забыв даже про дармовое пиво, побежали глазеть на встречу знаменитой шхуны. — Пусть бегут, — усмехнулся он. — Между прочим, увидят не слишком много. Капитан уже на берегу, а среди тех, что сойдут с корабля, далеко не все являются настоящими моряками, хотя они, конечно, внесли свой вклад в то, что случилось. Я, пожалуй, останусь у матушки Додд, где мне и положено дожидаться мистера Уолпола. Прошло тем не менее довольно много времени, прежде чем лейтенант появился, и не успел еще он закрыть за собой дверь, как на улице поднялся шум. Огромная толпа двигалась от гавани по направлению к дому матушки Додд, впереди шагали люди, сошедшие на берег со «Своллоу». Они вошли в зал почти сразу же после Уолпола, и вслед за героями славной морской битвы в заведение повалило столько народа, что обширное помещение не смогло вместить всех желающих. На помощь со всей решительностью пришла хозяйка, которая как раз успела закончить все приготовления. Открыв дверь в комнату для почетных гостей и затолкав туда тех, кого она с нетерпением ждала, она заперла ее изнутри на ключ, оставив остальных посетителей на попечение своего персонала. — Wellcome[64], сэр! — приветствовала она Уолпола, который пожал ей руку как старой знакомой. Радушно поздоровавшись с остальными, она пригласила всех к столу, уставленному всевозможными винами и кушаньями. У каждого под рукой было все, чего он только мог пожелать. — Матушка Додд, ты самая лучшая из бригантин, в чьи руки мне когда-либо приходилось причаливать! — воскликнул штурман. — В этих злосчастных прериях нет ничего, кроме мяса, пороха и краснокожих. На море тоже не слишком-то разгуляешься, уж больно много голодных ртов мы погрузили на наш корабль. У тебя, однако, поесть и выпить можно не хуже, чем у Великого Могола, или как там еще звали этого парня, и если я останусь здесь на якоре еще неделю, то пусть меня повесят, если у меня не будет такого же брюха, как у этого толстого Дика Хаммердала. — Толстый я или нет, это все равно, — заметил Дик, безмятежно потягиваясь в кресле, — если имеется возможность положить на зуб хороший кусок. А в этом я нуждаюсь больше, чем все остальные, потому что с тех пор, как я оставил в Сан-Франциско мою прекрасную старую кобылу, я резко сбавил в весе от тоски по этому замечательному верному животному. Не так ли, Пит Холберс, старый енот? — Если ты думаешь, Дик, что тебе сильно не хватает твоей лошади, так я ничего не имею против. Я тоже давно не видал моего коня. А как ты, Бен Каннинг? — А что я? Где сейчас мой мустанг, мне, в общем, все равно, хи-хи-хи. Главное, что мне нравится у матушки Додд. — Это правильно, — сказала хозяйка, — угощайтесь в свое удовольствие. Но не забудь про обещание, Петер! — Какое? — О том, что ты собирался мне рассказать. — Ах вот что! Ну, раз ты нас так щедро встречаешь, придется и мне не поскупиться на слова, да и вообще, с тобой я всегда рад поделиться новостями. Пока он, жуя, рассказывал о пережитых испытаниях, Виннету молча отдавал должное непривычным для него кушаньям бледнолицых. К вину он, однако, не притронулся. Он хорошо знал, что «огненная вода» является злейшим врагом его народа, поэтому он ее ненавидел и презирал. Его внимание было поглощено беседой, в которой принимали живое участие остальные. Разговор велся негромко, что свидетельствовало о важности предмета. — Как дела в Адмиралтействе? — спросил у лейтенанта Дедли-Ган. — Все как и ожидалось, — ответил тот, держа на перевязи раненую руку. — Произвели в капитаны и дали отпуск до полного выздоровления. — Что со «Своллоу»? — Он сильно поврежден и отправится на ремонт в сухой док. — А пленные? — Каждый из них получит то, что заслужил. — Это означает… — Их повесят как корсаров, ничего иного никто и не ожидал.