— Поищи! — Само собой разумеется, я этим займусь. И если ничего не найду, тем хуже для тебя, у меня, как ты сама понимаешь, найдутся средства, чтобы развязать тебе язык. Марк! — Капитан? — Эта баба останется связанной здесь, в моей каюте. Ее сторожем буду только я, никто другой не должен иметь к ней доступа, в том числе и ты. Тот, кто сделает хотя бы малейшую попытку к ней приблизиться, получит пулю. Кстати, никто, кроме тебя, не должен знать, где она находится. А сейчас выводи по одному на палубу прежнюю команду «Оррибля»! Я хочу посмотреть, что можно сделать из этих людей. Марк ушел. Капитан втащил свою узницу в соседнюю каюту и удвоил количество ремней, которыми она была связана. Он сказал правду: она больше не имела над ним власти. 9 СРАЖЕНИЕ НА МОРЕ Наступил вечер, было уже больше десяти часов. Дедли-Ган все еще ходил взад и вперед по набережной, стараясь не упустить ни одной из отплывающих лодок. Для одного человека такая задача была чрезвычайно трудной, скорее даже, вовсе непосильной, и действительно, кое-какие лодки отчалили от берега без того, чтобы внимательный траппер сумел выкроить время и хотя бы бегло посмотреть на них самих или на их пассажиров. Вокруг царила темнота, которую не могли рассеять редкие уличные фонари и далекие огни кораблей. Дедли-Ган стоял на берегу, отдыхая от утомительного патрулирования, как вдруг прямо рядом с ним к ступеням набережной причалила не занятая пассажирами лодка. — Добрый вечер, приятель, откуда путь держите? — спросил он лодочника. — С рейда. — От какого корабля? — Ни от какого. — Ни от какого? Вы что же, просто так прогуливались? — Вот уж нет! — ответил лодочник, останавливаясь рядом с ним и разминая одеревеневшие от гребли руки. Траппер насторожился. — Вы кого-нибудь отвозили? — А как же иначе, мастер. — И, не причалив ни к одному из судов, вернулись пустым. Вы их что, утопили, что ли? Лодочник рассмеялся. — Приблизительно так. К сожалению, вам придется подождать несколько часов, прежде чем я смогу удовлетворить ваше любопытство. — Отчего не раньше? — Потому что мне нельзя этого сделать. — Почему же нельзя? — Потому что я обещал. Мужчина, казалось, находил удовольствие в том, что ему задавали вопросы, однако отвечать на них он явно не был готов. Движимый неясным чувством, траппер, однако, не унимался: — А почему вы это обещали? — Потому… потому что… послушайте, сударь, вы, надо вам сказать, чертовски настойчивы… Дело в том, что, как вы понимаете, каждому приятно, когда у него есть на что выпить. — Ах так! Значит, вы не можете сказать, кого вы везли, из-за того, что вам дали на выпивку? — Да, это так. — Но тем не менее вы мне все расскажете, если я дам вам больше? Лодочник бросил недоверчивый взгляд на сильно потертую кожаную куртку своего неожиданного собеседника. — Больше? Боюсь, для вас это окажется затруднительным! — Сколько же вы получили? — Обычную плату за перевоз и доллар сверху. — И только? — Что значит — и только? К вам что, доллары падают в карман через дыры в куртке? — Доллары? Нет. Денег я при себе не имею, зато у меня есть золото! — Правда? Так это еще лучше! Рыбак по опыту знал, что иной оборванец золотоискатель может иметь при себе больше наличности, чем сто разодетых в пух и в прах франтов, вместе взятых. — Вы так считаете? В таком случае взгляните-ка сюда! — Дедли-Ган встал под фонарь и, вытащив из сумки кусок намытого золота, показал его рыбаку. — Тысяча чертей, мастер, этот самородок потянет никак не меньше чем на пять долларов! — воскликнул тот. — И он будет ваш, если вы сообщите мне то, о чем обещали молчать. — Не обманете? — Нет. Итак, кто были ваши пассажиры? — Двое мужчин. — Ого! Как они были одеты? Как охотники? — Нет, это были моряки; в новой, неношеной форме. — Тоже возможно. Как они выглядели? Лодочник дал описание, которому Кайман и Летриер полностью отвечали, при условии что они приоделись и привели себя в порядок. — Куда им нужно было попасть? — К «Орриблю», он болтается тут недалеко на якоре. — К «Орриблю»? — Дедли-Ган удвоил внимание. — О чем они между собой говорили? — Этого я не разобрал. — Почему? — Они спросили меня, понимаю ли я по-французски, и, когда я ответил «нет», начали так мешать слова, что у меня заломило в ушах. — Это они! Где они сошли? — А прямо в море. Прыгнули в воду. — Невероятно! — Именно так, и никак иначе. Они сказали мне, что они моряки с корабля и несколько задержались, веселясь на берегу. Теперь им бы не хотелось, чтобы их возвращение было замечено начальством, поэтому они, дескать, и выбрали такой странный способ добраться до своего судна. — И вы им дали обещание… — В течение нескольких часов никому об этом не рассказывать. Дедли-Ган хотел задать еще несколько вопросов, но вдруг почувствовал у себя на плече чью-то руку. — Пусть мой брат поговорит со мной. Это был Виннету. Он отвел его на несколько шагов в сторону и спросил: — Как называется большое каноэ, что стоит там, на большой воде? — «Оррибль».