Монах вышел на тропинку и вскоре скрылся из виду. Пять минут спустя изумленный Том заметил, как с горы спускается какой-то гигант: на огромных ногах — пыльные сандалии, в руке — длинный деревянный посох, за спиной трепещут складки коричневой рясы. Через секунду дверь распахнулась. Великан в рясе размашисто прошагал в лавку, сразу подошел к Тому и удивительно бережно пожал ему руку своей лапищей. — Брат Уайман Форд, — пророкотал он явно не монашеским голосом. — Том Бродбент. Брат Форд отличался поразительным уродством. У него была большая голова и грубое лицо, похожее на лицо Авраама Линкольна и одновременно напоминавшее ноздреватый германский сыр. Форд не казался особенно благочестивым, по крайней мере внешне, — отнюдь не по-монашески смотрелись высокая внушительная фигура, борода и непослушные черные волосы, закрывавшие уши. Наступило молчание. Том вновь почувствовал неуместность своего визита. — Не найдется ли у вас свободной минутки? — По уставу на территории монастыря мы должны соблюдать обет молчания, — ответил монах. — Может, прогуляемся? — Хорошо. Он быстро зашагал по тропинке, что сбегала от монастырской лавки к реке и вилась вдоль берега. Том изо всех сил старался не отставать. Был чудесный июньский день. Оранжевые края каньона ярко выделялись на фоне голубого неба, над головой проплывали пушистые облака, похожие на величественные корабли. Минут десять Том с монахом шли, не говоря ни слова. Тропинка привела их к высокому утесу. Брат Форд подобрал края рясы и сел на ствол поваленного можжевельника. Том опустился рядом и молча восторженно оглядел каньон. — Надеюсь, я не отвлек вас от каких-нибудь важных дел, — проговорил он, все еще не зная, с чего начать. — Я пропускаю страшно важное заседание в Палате прений. На нем разбирается случай богохульства одного из братьев во время всенощной. — Форд усмехнулся. — Брат Форд… — Прошу, зовите меня Уайманом. — Вы что-нибудь слышали о позавчерашнем убийстве в Лабиринте? — Я уже давно не читаю газет. — Вы знаете, где Лабиринт? — Да, он мне хорошо знаком. — Два дня назад там застрелили кладоискателя. — Том рассказал, как нашел умирающего, как тот отдал ему блокнот и как потом тело исчезло. Некоторое время Форд молча глядел на реку. Потом повернул голову и спросил: — Ну… а при чем же здесь я? Том достал из кармана блокнот. — Вы не отнесли его в полицию? — Я давал слово. — Но вы наверняка передали им копию. — Нет. — Это неразумно. — Полицейский, которые ведет расследование, не внушает особого доверия. И потом, я обещал. Том чувствовал, как монах не мигая смотрит на него своими серыми глазами. — Чем я могу вам помочь? Том протянул монаху записную книжку, но тот и не думал ее брать. — Чего я только не испробовал, чтобы установить личность того человека и отдать блокнот его дочери. Всё без толку. У полиции нет ни единой улики, они говорят, что на поиски тела может уйти несколько недель. Записная книжка все расскажет о погибшем, я уверен. Проблема в одном: записи в ней зашифрованы. Пауза. Монах не отрывал от Тома пристального взгляда. — Я слышал, вы работали дешифровщиком в ЦРУ. — Да, верно. — И что же? Вам не хотелось бы подумать над этим кодом? Форд внимательно посмотрел на блокнот, однако опять не сделал ни единого движения. — Взгляните же, — попросил Том, протягивая книжку. Поколебавшись, Форд ответил: — Нет, спасибо. — Почему же нет? — Потому что я предпочитаю отказаться. От такого высокомерного ответа Том начал злиться. — Разве это причина? Дочь того человека, вероятно, понятия не имеет, что ее отец погиб. Может, она с ума сходит от беспокойства. Я дал слово умирающему, и я сдержу свое обещание, а вы единственный из известных мне людей, способный помочь. — Прошу прощения, Том, но помочь вам я не могу. — Не можете помочь или не станете помогать? — Не стану. — Боитесь ввязываться, потому что здесь замешана полиция? Монах сухо улыбнулся, его грубое лицо испещрили складки. — Вовсе нет. — Тогда почему? — Я оказался в монастыре не случайно: я хотел уйти именно от такого рода вещей. — Не уверен, что понимаю вас. — Меньше чем через месяц я приму монашеский обет. Быть монахом — не значит просто носить соответствующее одеяние. Тут речь идет о начале новой жизни. А вот это, — Форд показал на блокнот, — отбросит меня к моей былой жизни. — Вашей былой жизни?.. Уайман посмотрел куда-то за реку, нахмурив морщинистый лоб и задвигав костлявой челюстью. — Моей былой жизни. — Туго вам, наверное, пришлось, раз вы скрылись в монастыре. Форд сдвинул брови. — Монахи не стремятся скрыться, убежать от чего-то, они, наоборот, стремятся к чему-то — к живому Богу. Но пришлось мне туго, это верно. — Что произошло? Ничего, что я спрашиваю? — Нет, чего. Я, кажется, отвык от докучных вопросов, которые в миру слывут неотъемлемой частью беседы. Такой отпор уязвил Тома. — Извините. Я позволил себе лишнее. Жена называет меня упрямцем, и она права. Прицеплюсь к чему-нибудь, вот как сейчас, и никак не могу отвязаться. Правда. Извините. — Не извиняйтесь. Вы делаете то, что кажется вам правильным, и это верно. Просто я не тот человек, который может вам помочь. Том кивнул, они поднялись. Монах отряхнул пыль с рясы. — Уж простите, что так вышло. Мне кажется, вам не составит труда расшифровать тот код. Большинство самодельных кодов — это так называемые «шифры для идиотов»: идиот зашифровал, идиот и расшифрует. Цифры заменяются буквами. Вам понадобится таблица частотности английского языка. — Что это такое? — Список наиболее часто и наиболее редко встречающихся букв. Нужно сличить таблицу с наиболее частыми и наиболее редкими цифрами кода. — Вроде несложно.