– Как это проклято? Да это же… Это… Не успела я договорить, как увидела, что огонь погас и вместо блюдца осталась кучка пепла. – Нет, это вообще никуда не годится… – начала было я. Дивислав только хмыкнул: – Пришел в гости к девице и вещь хорошую попортил? Не то чтобы он раскаивался, но явно не собирался шутить и язвить, мол, подумаешь – ценность. Я глубоко вдохнула воздух, чувствуя, как почти ушла вся свежесть, зато появилась гарь. Да уж, теперь будем проветривать. – Я, конечно, подозревал, что все плохо, – глухо произнес Дивислав, в задумчивости глядя на свою дудочку. – Но что настолько… – Умеешь утешить, ничего не скажешь, – буркнула я. – А что дальше-то будете делать? – подал голос Васька. Дивислав только пожал плечами: – А что тут делать? Тут путь один теперь – наведаться в Удавгород. Глава 5. Сын Кощеев Удавгород – это, конечно, хорошо. Вполне себе приличное место, получившее название от сказочного красавца-основателя, который давным-давно заложил могущественный град, женился на человеческой девушке и дал начало всему оборотному роду. Не зря, ох не зря наши края многие величают Змеиным местом. Если вот в Полозовичах, по сути, только легенды остались да предания… ну и полозы, живущие в оврагах и у камней, то в Удавгороде есть те, кто умеет оборачиваться змеем и даже в человеческой форме имеет глаза холодные и янтарные, словно мед, что разведен каплей яда. Удавгород находится за лесом, добираться до него дня два надо. Можно пойти и по короткому пути, но я бы не рискнула. Мало кто сейчас по дорогам лесным бродит. Хотя… Я покосилась на Дивислава. Возможно, ему без разницы, как идти. Все же сын Кощеев, кто осмелится перейти дорожку? Да никто! Это ж каким надо быть дурнем, чтобы перечить сыну того… – Что задумалась, Калинушка? – спросил Дивислав, сложив руки на груди и задумчиво глядя в окно. Дело шло к вечеру, а дождь все так и не успокаивался. Да, что-то задержался у меня гость ненаглядный. И время летит как сумасшедшее. Прямо ужас какой-то. А работы непочатый край. Да и вопросов накопилась тьма-тьмущая. Только вот одно непонятно: как он так заморочил меня, что не вижу, как время летит? Ощущение, будто проваливаюсь в глубокий сон, а потом – раз! – очнулась. Васька топтался рядом и всем видом показывал, что бедную совушку давным-давно пора кормить. А то она рухнет без чувств и будет очень громко страдать. (То, что бесчувственным зверям страдать не положено, он упорно не опровергал и при упоминании об этом начинал страдать еще больше.) Вот же ж… животное. И куда только в него столько помещается? Нет, с такими домочадцами мне замужество противопоказано. Ибо если муженек будет той же породы, что Васька, Мишка и Тишка, то можно сразу попрощаться со всем окружающим миром и больше никогда не отходить от горшков и очага. Так как прокормить всю эту ораву будет сложно. – Да так, – буркнула я. – О своем, о девичьем. Дивислав хмыкнул. Хм, кажется, «девичье» он не так растолковал совершенно. Вон, даже приосанился. Вообще, положа руку на сердце, он мне даже нравится. Еще не «о-боги-какой-мужчина», но уже «а-ничего-интересный-молодец». Во всяком случае, любопытство вызывает. Хотелось узнать о нем побольше, как для души, так и для дела. Угу, именно дела. То, что показалось в блюдечке, никак не настраивало на радужный лад. – Рассказывай с самого начала, – велела я. – Кто нам тут показался, какое отношение имеет к Горынычу. Да, про себя тоже не забудь рассказать. Откуда пришел? И почему так много обо мне знаешь? Дивислав повернулся ко мне. На красивых губах появилась улыбка. Чуть приподнял бровь. Ох, нахал. Явно же сейчас выберет только один из вопросов. Вот вечно так. Иметь дело с хитрецами – это те еще воз и тележка с неприятностями. Надо обладать огромным терпением и стойкостью, чтобы все это выдержать. – Ты бы определилась, Калинушка. Что в первую очередь хочешь слышать: про ворожку и Горыныча или про меня с тобой? Ну, что я говорила? Становится предсказуем. С одной стороны, это неплохо. С другой… можно заскучать. Так, о чем это я? И впрямь чары Кощеевы подействовали, раз в голове царит такой каламбур. – Про тебя и меня и говорить особо нечего. Встретились на бережочке, попытался с поцелуями полезть да получил за это. Дивислав неожиданно оказался на лавке рядом со мной. – А то тебе не понравилось, – невинно сообщил он. – Да, не понравилось, – ни капли не смутилась я. – Знаешь ли, не очень любо, когда незнакомый молодец лезет с непотребством всяким. – Я не с непотребством, я с поцелуем! – возмутился Дивислав. – Как вышел на меня? Посмотрела на него строго и спокойно. Ну… уж нет. Нельзя поддаваться. А то так и сама не замечу, как уступлю. К тому же оно и лешему понятно, что заморочить он меня сумеет, а не я его. И хоть и надо не давать себя в обиду, но и перегибать палку не стоит. На некоторое время повисла тишина. О, дождь, кажется, прекратился. Почти не капает. И то славно, гостя дорогого смогу отправить домой. А то еще прикинется бедным и несчастным, скажет, что промокнет до ниточки. – Расскажу я тебе все, – внезапно тихо сказал Дивислав. – Только не сразу. Я скривилась. Хотелось сказать много и нехорошего, только слов оказалось столько, что и не выстроишь сразу. Вот откуда ты такой взялся, а? – И сколько мне ждать? Знаешь ли, время не ждет. – Как Леля твоего отыщем, – невозмутимо сказал Дивислав. – Ведь сама понимаешь, друг – это важнее всего. Тебе – Лель, мне – Горыныч. О какой свадьбе может идти речь, если головы не о том думают. Я недоуменно уставилась на Дивислава. Сказанное никак не хотело укладываться. Или у меня просто что-то со слухом? – Какая еще свадьба? – Какая – тебе решать, – чуть пожал плечами Дивислав. – Обычно невеста выбирает что хочет. Мое дело уже будет это все воплотить. – Да что… Да как… Да я тебя… – А Васеньку пора кормить, – весомо произнес мой хранитель, сосредоточенно ковыряя лапой стол. Мы оба перевели на него взгляд. Дивислав хмыкнул: – Корми чудовище. А то все силы потеряет. Вася усиленно закивал, всем своим видом показывая, что согласен с гостем дорогим от и до. Однако мне в голову уже начали закрадываться мысли, что если пожарить ненасытную птичку, то еды в кладовке станет куда больше. Но тогда самой придется следить за безопасностью дома. Вася, кажется, заподозрил неладное, потому что посмотрел на меня неодобрительно. – Калинка, мне не нравится твой взгляд, – доверительно сообщил он. – Давай-ка без членовредительства. И уж коль на то пошло, то лучше тогда заняться Дивиславом. Мы с тобой друг друга давно знаем, а этого – почти ничего. А с чесночком да морковочкой он прекрасно пойдет! Никогда не думала, что мой родной и любимый Васенька столь кровожаден и имеет такие невероятные вкусы. – Я невкусный, – тут же подал голос Дивислав. – И вообще костлявый. Костлявость – это у нас наследственное. Я поднялась с лавки. – Так, костлявый мой, бери во-о-он то ведерко в углу, а лучше два. И натаскай воды. Чтобы чем-то всех накормить, надо что-то приготовить. А мы весь день не пойми чем занимались. Дивислав рассмеялся: – А ты хозяйственная. – Разговорчики! …В общем, справились мы достаточно быстро. Дивислав оказался весьма ловок в домашнем быту, что меня, безусловно, порадовало. Не то чтобы как женщину, которая присматривает мужчину в мужья, но как чудесницу, которая не отказалась бы от помощи. Правда, уж совсем слукавлю, если скажу, что даже не задумалась о его словах про свадьбу. Ведь все же я не старушка, интерес к молодцам имею. Да еще и к таким. Надо бы Забаве показать, послушать, что скажет. Она в этих делах разбирается получше меня. Дивислав сидел напротив, ел горячую рассыпчатую гречневую кашу с мясом и маслом. Выглядел при этом не как страшный и загадочный сын Кощея, а как откровенно наслаждающийся ужином добрый молодец. Что ж, оно и неудивительно. Готовила я далеко не плохо. А еще и добавила свежих огурчиков с помидорами с собственного огорода да свежего хлеба с капелькой чудесницкой силы, приносящей здоровье. Налопавшийся от пуза Василий развалился во все свое немалое тельце на сундуке, покрытом мягоньким одеялом, принял вид весьма элегический, покачивал лапой и напевал частушки. Фальшивил, не попадал в ритм и вызывал только тоску на душе. Дивислав порой бросал в его сторону задумчивые взгляды. Впрочем, я тоже. Ибо хранитель вел себя неприлично спокойно. – В Удавгороде годом раньше Горыныч поселился, – вдруг сказал Дивислав. – Все было в порядке, местные к нему неприязни не питали – сами ведь полузмеи. Я замерла, даже не донеся ложки до рта. – Место там тихое, – продолжал он, – пространство широкое. Знай себе выходи ночью и смотри на звезды. Что он и делал, ибо хоть и из Горынычей, а нрава кроткого и тихого. Я его частенько навещал, он все мне свои карты показывал. И так увлечен был делом, что вокруг никого и не замечал. Только вот… Дивислав отставил тарелку. Взгляд серых глаз был задумчивым и каким-то чужим, будто не видел ничего вокруг. Я дышала тихо-тихо, чтобы не отвлечь и не спугнуть желания откровенничать дальше. – Видимо, кому-то перешел дорожку, – вздохнул Дивислав. – Да только кому – ума не приложу. – А эта… ворожка, – осторожно начала я. – Она кто? Васька приоткрыл глаз и внимательно посмотрел на моего собеседника. Ага, морда в перьях. Прикидывается лапушкой, разгильдяем и непонятно кем, но в то же время зорко следит за всем происходящим. Дивислав поморщился: – Не ворожка она. Точнее, силой чудесной владеет, и совсем не малой, только вот не из местных. Это… Повисла тишина. Ему явно не слишком хотелось отвечать, однако было ясно, что я так просто не отстану. И оно верно. А то зовет с собой в Удавгород, только вот сам не спешит рассказывать то, что потребуется во время путешествия. Нехорошо-о-о-о.