* * * Как завести дракона Вознесенская Дарья Драконы здесь тихие… — А драконы здесь тихие, — доверительно сообщил мне младший советник столичного Управления и открыл тяжелую дверь. Этот полноватый господин в круглых очках про себя явно посмеивался, но я не стала обижаться. Только продемонстрировала свои тридцать два зуба и, поудобнее перехватив поклажу, зашла внутрь. Многочисленные сотрудники ведомства на мгновение прекратили свою бурную деятельность, подняли головы, принюхались… и, не найдя ничего для себя стоящего, отвернулись, осознав, что я «простая человечка». И взять с меня нечего. «Ну извините, — отозвалась мысленно. — Куда уж распределили». Впрочем, мне вряд ли мне стоило привередничать и проявлять непочтение — даже безмолвное — к решению учебного совета. Афлека, к примеру, отправили на границу, где из условий — выгребная яма на улице и озеро, которое местные жители использовали не только для рыбной ловли, но и в качестве корыта для помывки и стирки. А Симону — в пансион благородных девиц, по слухам, больше напоминающий исправительное учреждение. Я единственная со своего потока удостоилась чести остаться в столице, во многом благодаря своему то ли дару, то ли проклятию… о котором, как я надеялась, хотя бы не сразу станет известно простым служащим. — Вот и твое место, — советник широким жестом обвел скромный угол, где поместился только крохотный столик и даже на вид неудобный стул с жесткой спинкой. А потом придирчиво провел пальцем по поверхности стола. Посмотрел на палец, на меня, будто решая, стоит ли ему начать испытывать индивидуальный стыд за всю эту грязь, нахмурился и несколько раз плюнул в ту сторону очистительным огнем. Даже не дрогнула. Так и осталась стоять с безмятежным выражением лица. Это раньше взвизгивала и отшатывалась каждый раз, когда сталкивалась то с одним, то с другим магическим проявлением или нелепым ритуалом, чем некоторые недалекие личности пользовались ради смеха, но сейчас я — кремень. Тем более знаю, что пламя мне не навредит. Да и одежду ношу теперь только зачарованную… Он ушел, а я, наконец, смогла освободить руки, сгрудив выданное казенное имущество на стол — чернильница, книга основных правил поведения, сигнальный артефакт, значок помощницы помощника младшего заместителя кого-то там, несколько листов особой бумаги, за каждый из которых пришлось расписаться кровью, и магический нож. Но стоило мне избавиться от поклажи, как взгляд уперся в ненавистный мне браслет на правом запястье. Мышкин хобот, сколько раз я мечтала потерять его! Случайно. Или спалить. Или сделать с ним еще что-нибудь непотребное, что могут сделать только русские с неубиваемыми титановыми шариками в голой камере. Для меня он был символом всего плохого, что произошло со мной за последние месяцы… Вздохнула и присела на пошатнувшийся подо мной стул. — И нечего шататься, — проворчала тихонько, — на том пайке, которым нас кормили на курсах, не растолстеешь, не ври. — А ты всегда разговариваешь с предметами? — любопытный голос заставил вздрогнуть и задрать голову, — Ух, хорошенькая какая! Молодой мужчина, подошедший к моему столу, говорил так искренне и улыбался столь широко, что я не могла не улыбнуться в ответ. Это был высокий, немного нескладный яр с рыжеватыми волосами и типично английской внешностью — ну если бы мы были в Англии. И одет он был не в форменный китель, а в повседневный, богатой отделки пиджак и брюки, из чего я сделал вывод, что он, скорее всего, работает здесь детективом, к тому же белая, а может даже серебрянная кость, что было много выше моего положения во всех смыслах. Попыталась встать и приложиться ладонью к плечу, как было положено, но мне не дали. — Яр Мэтью Теренер, детектив второго ранга, — он со смешком покачал головой, — Будем на ты? Все-таки это управление, а не прием в благородном доме. И отдавать честь мне не надо. Прозвучало двусмысленно. — Ирэн Джонс, — тоже улыбнулась. Брови его поползли вверх. — Джонс? Ах вот оно что… Моя улыбка даже не померкла. Да-да, я именно из тех Джонсов Попадановичей. Привыкнуть можно ко всему… и к выданной фамилии тоже. И к тому, как на нее реагируют окружающие. — Если тебе это мешает, мы можем не… — Что ты! Скорее, вызывает любопытство — ни разу не встречал таких, как ты. Слушай, а ты и правда…Ох, священное пламя, прости, я не имею права об этом спрашивать. Угу. А то окаменею. У нас на курсах затейники работали… Печати на мне стандартно-усиленные, как на любом, кто пришел из техногенного мира, обогнавшего этот в развитии. Рыжеволосый как-то собрался — после того как разобрался от всех новостей — и предложил: — Хочешь, покажу тебе управление? — А ты так… всех новичков опекаешь? — спросила с подозрением. Вдруг он мне темную устроить собирается или еще какую забаву придумает… — Только симпатичных новичков, — снова улыбнулся, но потом вздохнул, — На самом деле яр Сиклер дал мне такое указание — помочь тебе влиться в новую работу. Но я даже рад. Яр Сиклер, если я не ошибалась, был одним из старших советников — взрослый господин в котелке и с тростью с медным набалдашником, который участвовал в распределении… и с презрительным лицом тыкал в мою сторону той самой тростью. — И за что тебя так? — понятливо понизила голос. — Влез куда не следует и меня отстранили от дела, — вздохнул. — Идем. Да куда я денусь? Из этого мира… Меня проводили по лабринту и закуткам нижнего этажа, попутно представляя всем, с кем мне придется иметь в дальнейшем дело — младшими детективами, секретарям, инспекторами и стражам, писарям и артефакторам. Здесь не было разделения по отделам — только по уровню значимости. Нижняя часть здания, даже зданий, была отдана на растерзание многочисленных просителей, истерящих яр, мелких нарушителей, мошенников всех мастей — и их жертв. Здесь также принимали заявления, разбирали бытовые дела и содержали небольшую судебную коллегию, чтобы не отвлекать действительно важных судей от их дел. На втором этаже оказалось тише — здесь разбирались с магическими преступлениями. И столы были больше, а расстояния между ними — внушительней. И сразу как-то понятно, что одежда на служащих дороже, форма сидит лучше, а спесь и родословная едва ли не вытатуирована на лбу. А еще имеются отдельные кабинеты с латунными табличками, на которых витиеватыми буквами, что так напоминали руны, указаны имена многоуважаемых яров и их должности. — По-де-лам-дра-ко-нов, — прочитала медленно на футархе и в очередной раз обрадовалась, что современная версия местного языка была в меня вложена за просто так, учить не пришлось — в отличие от этой. — Я там в общем зале сижу, — показал Мэтью на конторки темного дерева с блестящими ручками и более удобными креслами, — Но когда-нибудь и у меня будет свой кабинет. Последнее прозвучало мечтательно. Молодой мужчина вдруг смутился своей откровенности, откашлялся и продолжил более деловым тоном: — У тебя в перечне есть список дел и обращений, который ты обязана передать на второй — если краем уха услышишь даже или обратится к тебе кто. — А на третий? — спросила с любопытством, показывая на витую лестницу темного дерева, ведущую еще выше. — Ох, даже не думай, — покачал головой, — советники и коммандер не любят, когда их отвлекают. Если тебе есть вдруг что сказать, лучше информируй через своего начальника. — И кто он у меня? — хмыкнула. Мэтью, направившийся было вниз, аж споткнулся. — Хм…меня не уведомили. Но давай-ка сходим к канцелянше, а потом разберемся с этим вопросом. Зловещие истории Управление преступлениями и наказаниями, в главной конторе которого я теперь работала, представляло собой даже не одно здание, а целый комплекс прилепленных друг к друга особняков на набережной реки. Между некоторыми из них были сломаны стены, где-то надстроены переходы и лестницы, в другие же места следовало попадать через внутренние дворики и неприметные ходы. Еще там были различные пристройки и автономные здания, склады и хранилища, что-то вроде казарм, где круглосуточно обреталась стража, даже огромный гараж и отделение пожарной части — в общем все, что необходимо для обеспечения безопасности шумной и кучно застроенной столицы королевства Азеберт. На том месте, где располагалось Управление, прежде много чего происходило — особенно в те допотопные времена, когда его самого не было и власть короны подтверждалась разве что саблями и королевским указом, а не многочисленными законами и органами надзора за их исполнением. Истории одна другой страшнее.