На мгновение выражение его лица смягчилось, но затем он отвел взгляд. Мои доводы действовали ему на нервы, изматывали его. Встреча до этого момента, возможно, обманула меня, заставив помочь ему, но это также повлияло на его мнение обо мне. Вероятно, это заставило его посочувствовать достаточно, чтобы понять причину и не казнить Руфуса за преступления более чем дюжины людей. — Я не позволю тебе убить его, — тихо пообещала я. Он поднял глаза, сжав губы. Тактическая ошибка. — Если ты остановишь меня, это будет вызовом не только Собранию, но и воле Совета фейри. Удачи тебе в объяснении этого твоему начальству. — Он прав, Стоун, — сказала Кисмет. — Нас будут иметь во всех позах и по несколько раз. Нет, я не смирюсь с этим. Руфус доверял мне, когда у него не было никаких причин, рисковал своей жизнью, чтобы помочь нам, и чуть не умер прошлой ночью в погоне за ответами. Я обязана ему большим, чем любое наказание и смерть, которые планировал Финеас. Мы не могли позволить себе потерять ещё одного опытного члена триады, будь то куратор или охотник, особенно после вчерашних потерь. Начальство бросило нас на произвол судьбы. — А что, если я предложу тебе альтернативу? — поинтересовалась я. — Я не хочу тебя, — отказался Фин. Я усмехнулась: — Я тоже не хочу тебя, приятель, но это не то, что имела в виду. Он нахмурил брови. — Продолжай. — Снаружи. Вайят запротестовал, когда я закрыла его в комнате для посетителей. В коридоре было шумно, но в нем, по крайней мере, отсутствовали семь пар любопытных ушей, которые мы оставили позади. — И что же ты предлагаешь? — спросил Фин. — У Руфуса три дня, прежде чем его выпишут из больницы. Четыре, если считать сегодняшний. У Авроры есть около четырех дней до родов. Дай мне время до понедельника, чтобы я могла заменить твою жертву. — Заменить на что? — Три высокопоставленных сотрудника Департамента полиции города знают о существовании триад. Возможно, Товин и повлиял на их решение, но, по крайней мере, один из этих трех мужчин или женщин отдал приказ уничтожить Сансет-Террас. — Я сглотнула, остальные мои слова удивили даже меня. — Дай мне четыре дня, чтобы найти их, и ты получишь одного из них вместо Руфуса. Одного из тех, кто действительно несет ответственность за резню твоего клана. Фин застыл совершенно неподвижно, устремив взгляд куда-то ниже моего подбородка. Моргнул. Посмотрел вверх. — И ради этого ты бросишь вызов своему начальству? — Они могут руководить всем, но они не мои боссы. Они бросили меня, не дав мне ни малейшего шанса. Убили твоих сородичей из злобы. Слишком долго они сидели безымянные в своей башне из слоновой кости, черт возьми. Пришло время взять на себя гребаную ответственность за все дерьмо, которое они сотворили. Он резко кивнул. — Тогда ладно. Понедельник. — Понедельник. Мы пожали друг другу руки, скрепляя нашу вторую сделку за последние несколько часов. Но в этот раз я вовсе не уверена, что справлюсь. Глава 4 9:16 Белая занавеска задернута вокруг кровати, предлагая уединение от любого проходящего по коридору. Скрип кроссовок по блестящему линолеуму возвестил о моем присутствии задолго до того, как я добралась до края занавески. Вайят согласился отпустить меня одну. Руфус лежал, склонив голову к единственному окну комнаты, из которого открывался вид на темную, медленно текущую воду реки Анжан. Бинты на его плече и груди все еще скрывали старые огнестрельные раны. Новые повязки покрывали его правую руку и предплечье. На шее и левой щеке блестела мазь, защищая от покрытых волдырями ожогов. Он повернулся в мою сторону. Несколько раз моргнул — лишь этим выразив удивление моему присутствию. — Джина сказала, что ты жива, — хрипло произнес он. — Не знаю, почему я до сих пор ей не верил. — Потому что ты из тех парней, которые верят только своим глазам, — сказал я. — Неужели настолько предсказуем? — Довольно распространенная черта среди кураторов. Он помахал левой рукой над грудью, волоча за собой капельницу и несколько других проводов. — Ну и как я выгляжу? — Как парень, которого действительно трудно убить, — пошутила я. — Уверен, что Собрание будет более изобретательно в своих методах. Я ухмыльнулась. Он это заметил. — Полагаю, ты уже поговорила с Джиной. — Да, с Джиной и с Амалией, и тем парнем Дженнером, — перечислила я. — Кто он вообще такой, черт возьми? — Наверное, адвокат. Я фыркнула: — Я имела в виду в социальном плане. Выглядит как оборотень, что имеет смысл, если он говорит от имени Собрания, но не думаю, что он из любого из известных мне кланов. — Думаешь, акулы-оборотни существуют так далеко от океана? — Сомневаюсь, — я улыбнулась. Руфус глубоко вдохнул, задержал дыхание на несколько секунд, а затем резко выдохнул через рот. — Наверное, я это заслужил. Разозленная, я сделала несколько шагов ближе к кровати. — Ты правда так думаешь? — Эви, за свою жизнь я совершил несколько поразительно дерьмовых поступков. Ты никогда не поверишь в это. Такое чувство, что, наконец-то, пришло мое время расплачиваться, вот и все. — Разве это дает Собранию право говорить тебе, какова цена? Он пожал правым плечом и поморщился. — Если не они, то кто-нибудь другой. Знаешь, что когда только начинали, мы с Вайятом ненавидели друг друга? Презирали, если уж совсем точно. Мы ни в чем не могли прийти к согласию, не говоря уже о том, как следует управлять триадами. — Так что изменилось? — Хочешь сказать, я ему нравлюсь? — спросил Руфус совершенно невозмутимо. Мои ответ вызвал у него еще одну улыбку. — Я думаю, он терпит тебя так же, как и меня. — Он тебя любит. — Господи, когда все перестанут говорить это так, будто я ничего не знаю? — Я подошла к другой стороне кровати, поближе к окну. Стая птиц, находившихся слишком далеко, чтобы их можно было опознать, летела строем вниз по течению реки. Свободные. — А ты знаешь, насколько все стало бы проще, если бы он этого не делал? — Конечно, — согласился он. — Единственное, вы были бы мертвы. — Вот видишь! Гораздо проще. — С каких пор ты предпочитаешь простые пути? Стая птиц неожиданно изменила направление, резко свернув налево и исчезла среди деревьев, росших вдоль восточного берега реки. Я наблюдала за ними, но они не появлялись. Руфус прав, и это меня бесконечно раздражало. Не то чтобы хотела присвоить себе все тайны; просто не привыкла, чтобы меня так хорошо и так часто читали люди, с которыми я почти не общалась до самого недавнего прошлого. — Вайят с тобой? — Руфус, видимо, устал от моего молчания. — Дальше по коридору, — я повернулась к нему лицом. — Мне нужна была минутка. — Ты здесь по меньшей мере уже пять, а мне нужно отдохнуть. Не вижу смысла являться на собственную казнь уставшим и больным. — Да, об этом. — Подошла к краю кровати; он настороженно наблюдал за мной. — Я работаю над вопросом, который может принести тебе прощение. — Зачем? Я моргнула. — Разве ты не хочешь сказать: «Ух ты, Эви, спасибо, что сделала все возможное, чтобы спасти мне жизнь?» — Я не хочу, чтобы ты меня спасала, Эви. — Ну, считай, тебе не повезло. За последнюю неделю я умудрилась позволить погибнуть чертовски многим своим друзьям, и если есть что-то, что могу сделать, чтобы спасти одного из них, я очень постараюсь. Он отвернулся, прижался щекой к совершенно белой подушке. На ней его лицо выглядело бледным, почти белым. На верхней губе выступили капельки пота. Дыхание стало более поверхностным и коротким. Может быть, он и не хотел, чтобы я его спасла, но уж точно не хотел умирать. — Послушай, Руфус, мне очень жаль, что так вышло с твоей квартирой… — Дерьмовая квартира. Ладно, не поспоришь. — Это был твой дом. Он все еще смотрел в сторону с каменным профилем. — Я там только спал. — Мне очень жаль Надю, — я поменяла тактику. Его триада должна значить для него больше, чем дыра, в которой он решил жить — даже если я не понимала, почему он жил там или почему казался таким готовым подчиниться решению Собрания. И у меня нет времени копаться в его мозгах.