Белл кивнула и отошла. Я подула на кофе в кружке и сделала глоток. Обжигающая благодать потекла в мое горло, сильная и бодрящая. Открыла меню. Взглянула на ассортимент. Чизбургеры, сэндвичи со стейком, яичница с беконом, клубные сэндвичи, картофель фри — ничего шокирующего в списке нет. — Что с тобой? Я резко вскинула голову. — А? — На мгновение мне показалось, что твои брови скроются под волосами. Что тебя так удивило? Я закрыла меню и отодвинула его в сторону. — Еда. — А что с ней не так? — Все это я могла бы заказать и у Денни. Вот он, этот чертов взгляд. Нахмуренный лоб, прямой рот, губы сжаты так сильно, что исчезли. — Ты ведь правда почти ничего о нас не знаешь? — О ком? Об оборотнях? — Да, Эви. Оборотни, Уолкины и все остальные, ты, возможно, захочешь познакомиться с нами. Я положила руки на стол и выпрямилась. — Слушай, я знаю, что продолжаю оскорблять тебя своими словами, но примерь мою шкуру на минутку. Последние четыре года моей жизни потрачены на слежку и контроль за гоблинами и полукровками и вообще на удержание остального города подальше от вашего коллективного духа. Если кто-то убивает человека, я охочусь на него. Если это Падший и он нарушает закон, я убиваю его. Политкорректность — это не то, на что у меня много времени. — Образование — это величайшее оружие, которое мы имеем против невежества. Не совсем по теме нашего разговора, но довольно точно, у меня и самой была подобная мысль не так давно. Ему стоило приберечь это для более подходящей беседы. — Это не сеанс про взаимоотношения, Фин. Мы не боремся с невежеством. — Разве нет? У людей есть долгая история страха перед тем, чего они не понимают, и одним из самых больших продуктов страха является ненависть. Преподнесенная в аккуратной подарочной упаковке, причина его маленького представления лежала на виду. Привезти меня в закусочную, принадлежащую оборотням, дать мне увидеть их в естественной среде обитания и доказать, что они ничем не отличаются от меня, чтобы я не боялась их. Чтобы перестала ненавидеть. В качестве урока по обществознанию могло оказаться эффективным. Только я больше не ходила в школу. — Так чего ты добиваешься? — спросила я, постукивая кончиками пальцев по пластиковой столешнице. — Желаешь просветить меня в том, что я заблуждалась, выбрав работу в качестве охотника? Показать, каким злом я была последние четыре года или что за хреновая организация эти триады? — Скорее второе, чем первое. — Для этого ты пригласил меня на ланч в забегаловку для оборотней? Он провел пальцем по краю полупустого стакана, описав три полных круга, и остановился. — Ты опять это делаешь. — Что делаю? — я немного повысила голос. Изо всех сил старалась не сорваться на крик. — Ради бога, Фин, перестань говорить загадками и скажи то, ради чего ты меня сюда притащил. Я не очень хорошо разбираюсь в шифрах. — Может быть, я не хотел есть в месте, которое принадлежит человечкам. Тебе это не приходило в голову? Сжала руки в кулаки, прижав их к столу по обе стороны от остывающей кружки кофе. — В каком смысле? — В прямом. — Готовы сделать заказ? — раздался голос Белл. Никто из нас не отвел взгляда и не отступил. — Чизбургер, средний, без лука, картошка фри, — сказала я. Левый глаз Фина дернулся. — Я буду то же самое. — О'кей. — Белл произнесла двусложное слово по меньшей мере в четыре слога, развернулась на каблуках и, щелкнув ими, исчезла в толпе. Позабытая мгновенно. — У вас, людей, есть пристрастие к ярлыкам, — сказал Фин. — И все же ты расстраиваешься, когда все происходит с точностью наоборот и уже на тебя вешают такие же ярлыки. Ты действительно думаешь, что мы, Падшие, не называем тебя так за твоей спиной? — Я не настолько глупа, — ответила. — Просто не часто встречаю кого-то, кто так небрежно говорит мне это в лицо. — Потому что ты убьешь их за это? — Он задал этот вопрос так, словно убийство за оскорбление не было чем-то необычным для меня. Или даже сомнительным. Ублюдок. — Вот как ты меня видишь? Та, кто убивает, потому что ей так хочется, и к черту все последствия? — Это репутация, которую ты создала среди моего народа и других, Эви, ты и триады. Вы создаете и исполняете законы, вы не позволяете нам самим контролировать себя, и когда мы нарушаем закон, триады являются единоличными судьями, присяжными и палачами. — Это наш город, Фин. Мы будем охранять людей, как сочтем нужным. — Я не могла поверить, что все еще сижу здесь, слушая его проповеди о том, что люди делают неправильно, защищая наш город. И полмиллиона человеческих существ, живущих в нем. Не могла в это поверить, но не встала и не ушла. Уход означал бы проигрыш в споре. Глаза Фина сузились. — Тогда не удивляйся, когда другие начнут сопротивляться вашему правлению. Стук сердца раздавался у меня в ушах. Наклонилась вперед, поставив локти на стол и не отводя от него взгляда. Я видела, как в его глазах отражается моя собственная ярость. — Если ты что-то знаешь о завтрашней встрече на Парк-Плейс, тебе лучше рассказать об этом сейчас, прежде чем им придётся вытирать твою кровь с чистого пола. Он фыркнул от смеха. — А я-то думал, что мы начали понимать друг друга. Это не то, что я имел в виду. Даже близко нет. — Тогда что? Ты хочешь присоединиться к триадам? — Разве это неразумно? Во второй раз за последние десять минут у меня отвисла челюсть. Я искала на его лице признаки насмешки, намека на сарказм, но ничего не находила. Точно такая же предельная искренность и невинный взгляд были у него с тех пор, как я встретила его этим утром. Боже, казалось, это произошло целую вечность назад. — Серьезно? — спросила я. — Ты говоришь так удивленно. Вы нанимаете одаренных в качестве охотников и кураторов. Почему не терианцев? — Терианцы? — Точнее, териантропы. Кланы, Эви. Так мы называем себя. Лично я нахожу термин «оборотни» немного оскорбительным, учитывая вашу человеческую историю с этим словом. Я не волк и не меняюсь под полной луной. Я — терианец. И представитель клана Кони в Собрании. Потеряв дар речи, я заставила себя не шевелиться и не выдавать своих мыслей. Чувств. Смятение, разочарование и гнев превратились в мощную бурю, которая грозила дать волю ярости. В уголках моих глаз появились слезы. Я не стала их смахивать. Грудь болела от задержки дыхания. Вместо того чтобы завизжать, я сумела взять себя в руки и заговорила едва слышным шепотом: — Что. Черт возьми. Ты хочешь. От меня? Жесткие черты его лица, казалось, смягчились, а губы приоткрылись. Следующие слова замерли у него на губах, когда с другой стороны закусочной раздался шум. Я наполовину встала, опершись рукой о стол, пытаясь заглянуть за головы других посетителей, которые только начали подниматься. Фин заерзал в кабинке, в таком же любопытстве, как и я. — Убирайся с подобными разговорами отсюда, — кричала Белл, ее голос громко звенел сквозь гул приглушенного разговора и шум, исходящий из кухни. — Никого это не интересует. — Так вот почему они ловят каждое мое слово? — вопрошал мужской голос. Хриплый и низкий. Обладателя голоса я не видела. — Потому что им это неинтересно? — Если они хотят слушать, пусть слушают снаружи, — ответила Белл. Кто-то пошевелился, и я, наконец, заметила Белл, которая стояла рядом со стойкой, уперев руки в бока. Причина ее гнева все еще находилась вне моего поля зрения, но поднятая вверх голова говорила мне, что он был выше ее. И не боялся официантки в лице кошки-оборотня, если ее готовая к обороту поза являлась хоть каким-то показателем. — Ты собираешься выгнать одного из своих? — спросил несогласный. Белл кивнула: — И получить от этого удовольствие. Коренастый мужчина в бейсболке поднялся из-за стола, оставив позади себя женщину, двух маленьких детей и четыре вазочки с мороженым. Он повернул кепку задом наперед и встал боком рядом с Белл, еще больше заслонив мне обзор на действо. — Проблемы, Белл? — спросил мужчина. — Мы просто разговариваем, — сказал человек, вызвавший переполох. — Когда это стало преступлением в нашем городе? Теперь мы преследуем своих за мнимые преступления? Разве не триады существуют для этого? Я ощетинилась. Фин сомкнул руку вокруг моего левого запястья — единственное, что удерживало меня от драки. Сосредоточилась на тепле его кожи, двойной силе и мягкости прикосновений, оставаясь на месте. Меньше шансов налететь на кого-то — в том числе и на него. Разговоры внутри закусочной почти прекратились, когда ранее безразличные посетители стали поворачивать головы, обращая внимание на спор. Кто-то рядом зарычал. Два вампира в дальнем конце стойки единственные, кто игнорировал главное событие, не интересуясь противостоянием оборотней — нет, терианцев. — Послушай, — сказала Белл, — мне все равно, что ты продаешь. Это место для еды, а не трибуна для речей. Проваливай на улицу. — Теперь, когда ты помогла мне сделать объявление по всему ресторану, я, пожалуй, так и поступлю. Любой, кто хочет услышать больше, может встретиться со мной за углом, у зеленой скамейки. Народ зашевелился и разошелся по сторонам. Мужчина в черной фетровой шляпе прошел по проходу и вышел через парадную дверь, его выход сопровождал звон дверного колокольчика. Два подростка бросили деньги на стойку и бросились за ним, новые последователи, жаждущие учиться у извращенного лидера. Я не испытывала любви к триадам, учитывая, как непостоянно они вели себя со мной на прошлой неделе — отдали приказ ликвидировать без доказательств преступления, а затем внезапно приветствовали с распростертыми объятиями, как только я доказала свою невиновность. В конце концов, они существовали, чтобы защитить человечество. Правильно это или нет, но на них готовили организованную атаку. Я должна выяснить, что задумал Черная Шляпа. Выход через парадную дверь слишком заметен, хотя большинство посетителей уже вернулись к своим трапезам. Фин отпустил мое запястье. Я опустилась обратно в кабинку, голова шла кругом. Мне нужно выйти на улицу. — Как далеко вокруг этого места распространяются защитные чары? — уточнила я. — Я не уверен, — ответил Фин. — Может быть, на фут от стен. Зачем тебе? Затем что это означало, что Черная Шляпа будет толкать свою рекламную кампанию в открытую, на виду у широкой публики. Любой публики, которая случайно будет проходить мимо. Вроде меня. — Я сейчас вернусь, — проскользнула в конец кабинки и встала. — Куда ты собралась? — В комнату для девочек. Судя по выражению его лица, Фин мне не поверил. Он начал вставать, когда я отошла. Остановился лишь, когда я действительно направилась в сторону туалета. Я заметила вывеску, когда нас вели к нашему столику, на полпути от главной стойки, в коротком коридоре. Толкнула дверь с надписью «Ж», заметив, что на другой двери написано «М», и проскользнула внутрь. Две кабинки, одна фарфоровая раковина, бумажные полотенца и розовое мыло для рук. Просто и функционально. А теперь забыть обо все этом и телепортировать свою задницу обратно к машине Фина. Нелегкий подвиг. Я не могла видеть, есть ли кто-то рядом с машиной или стоит на моем предполагаемом месте назначения. Желудок сжался при мысли о телепортации в другого человека. Дверь туалета распахнулась. Я отступила в сторону, чтобы избежать удара. Фин проскользнул внутрь, захлопнул дверь и прислонился к ней. — Какого черта, Фин? — заорала я. — Ты будешь смотреть, как я писаю?