тайнами да ворожбою. Мишки тайные двери откроют в мир твой прошлый да грозный. — Это разговор уже серьёзный. Ладно, стой стоймя, лесная, а я иконку бабушке сварганю из берёзовой бересты. Сделал: «На, Агафьюшка, держи!» * * * Схватила старушка иконку и стала жить долго, долго в этом царстве зверей те уж привыкли к ней, мёд катили к избушке бочками, спелую тыкву клубочками, а Агафья им песни пела да за общим столом сидела. Зайцы кланялись ей, было, низко, но запустила в них Лыкова миской. С той поры обнаглели зайчата, разбрелись по заячьим хатам, окучивать ёлки отказываются. Зачахли ели. Разбрасываться семенами пошли тополя. — Смена власти! — среди зверья поползли чи сплетни, чи слухи. Но к слухам медведи глухи, потому как королевич Бова пировал с ними день который. Весела была, скажу я вам, гулянка: скатерти на столах самобранки, на них яств земных, ой, немерено! Медовуха бочками мерена, по усам у Бовы стекает. А медведи гостю байки бают. Вот так тридцать лет и три года песни, пляски, текли хороводы вокруг Бовы и длинных столов: промывание, то бишь, мозгов! А когда в голове стало пусто у королевича, квашеная капуста заменила все блюда: съесть решили парнишку, покуда он разжирел да обмяк. И причина нашлась: «Так как вооружён богатырь и опасен, а по сему лес наш прекрасный надлежит уберечь от народа!» Точка, подпись: Природа. И как водится на белом свете, если есть богатырь, то его дети — лишний довесок к сказке, поэтому мы не потратим на них ни единого слова. Сжечь решено было Бову! Звери кострище соорудили, королевича быстро скрутили,