– А-кто-у-нас-тут-такой-холёсенький? – засюсюкал Моркоу. – Кажется, у меня завалялся где-то кусочек угля… Дракон раскрыл второй глаз и моргнул, полностью проснувшись. Затем встал на дыбы. Его уши прижались к голове, ноздри раздулись, крылья развернулись вширь. Он глубоко вдохнул. Из живота донеслось бурление кислот, когда стали открываться внутренние затворы и клапаны. Лапы дракона оторвались от земли, грудная клетка раздулась… Ваймс толкнул Моркоу, и они вместе повалились на землю. Сидевший в загоне дракончик удивленно моргнул. Враг исчез таинственным образом. Испугался! Дракон пыхнул пламенной отрыжкой и, успокоившись, затих. Ваймс убрал руки с головы и перекатился на другой бок. – Зачем вы это сделали, капитан? – недовольно спросил Моркоу. – Я вовсе не… – Он увидел соперника! – перебил Ваймс. – Увидел и собрался атаковать. Ваймс привстал на колени и похлопал Моркоу по нагруднику. – Ты слишком хорошо его полируешь! – сказал он. – Дракон разглядел себя в отражении. Как в зеркале. – О да, разумеется. Так бывает, – согласилась госпожа Сибилла. – Все знают, что драконов нужно держать подальше от зеркал… – Зеркала! – воскликнул Моркоу. – Эй, там же были осколки… – Именно. Злодей показал Пухлику зеркало, – подтвердил Ваймс. – Бедняга. Должно быть, попытался сделаться больше себя самого, – посетовал Моркоу. – Итак, – констатировал Ваймс, – мы имеем дело с крайне извращенным умом. – О нет! Вы так думаете? – Да. – Но… Да нет, быть такого не может! Все это время Шнобби находился у нас на глазах… – Я говорю не о Шнобби, – раздраженно перебил Ваймс. – Даже если бы он решил развлечься с драконом, то я сомневаюсь, что он заставил бы его взорваться. В этом мире, парень, попадаются гораздо более странные люди, чем капрал Шноббс. Недоверие на лице Моркоу сменилось ужасом. – О боже! – прошептал он. Сержант Колон внимательно осмотрел мишени. Затем снял шлем и вытер пот со лба. – Думаю, младшему констеблю Ангве больше не стоит пытаться стрелять из длинного лука, пока мы не придумаем, как справиться с тем… что ей мешает. – Простите, сержант. Они дружно повернулись к Детриту, застывшему с самым застенчивым видом над грудой сломанных луков. Дружба с арбалетами у него не сложилась сразу, поскольку в массивных руках тролля арбалеты казались меньше заколки для волос. Теоретически длинный лук мог стать чудовищно смертельным оружием в руках Детрита – если бы только он овладел искусством отпускать тетиву вовремя. Детрит пожал плечами и потупился. – Извиняюсь, господин, – сказал он. – Луки не шибко подходят для троллей. – Ха! – саркастически воскликнул Колон. – А что касается тебя, младший констебль Дуббинс… – Просто никак не получается прицелиться, сержант. – Я думал, гномы славятся своими боевыми навыками! – Да, но… это другого рода навыки, – ответил Дуббинс. – Нападать из засады, например… – прошептал Детрит. Поскольку он был троллем, шепот отразился эхом даже от самых отдаленных зданий. Борода Дуббинса мгновенно встала на дыбы. – Ах ты, злокозненный тролль! Уж я тебя сейчас… – Достаточно! – быстро произнес сержант Колон. – Думаю, тренировки на этом можно завершить. Остальному научитесь… вроде как по ходу службы, ладно? Колон вздохнул. Он никогда не отличался жесткостью, но всю жизнь служил то в солдатах, то в стражниках, и теперь был несколько разочарован. Иначе он бы не сказал того, что произнес мгновение спустя: – Не знаю… Честно, не знаю. Собачитесь между собой, ломаете казенное оружие… Я хочу сказать, кого мы пытаемся обмануть? Сейчас почти полдень. Сделаем перерыв на несколько часов, и вечером соберемся снова… Если вы посчитаете, что оно того стоит… Раздался резкий треньк! Арбалет Дуббинса случайно выстрелил у него в руках. Свистнув возле уха капрала Шноббса, стрела улетела в реку и застряла в воде. – Простите, – произнес Дуббинс. Сержант Колон поцыкал. Это было хуже всего. Лучше бы он обозвал гнома каким-нибудь плохим словом. Лучше бы дал понять, что Дуббинс заслуживает хотя бы оскорбления. Ни слова не говоря, сержант Колон развернулся и пошел в сторону Псевдополис-Ярда. До новобранцев донеслось его невнятное бормотание. – О чем ета он говорит? – осведомился Детрит. – О прекрасном мужском органе, – ответила Ангва и густо покраснела. Дуббинс сплюнул на землю, что не заняло много времени из-за ее близости. Затем сунул руку за пазуху и, будто фокусник, извлекающий здоровенного кролика из маленькой шляпы, вытащил оттуда двусторонний боевой топор. А потом побежал. К тому времени когда он достиг девственно чистой, нетронутой стрелами мишени, он разогнался так, что превратился в размытое пятно. Раздался страшный грохот, и болван для стрельбы взорвался, пыхнув в небо ядерным соломенным грибом. Переглянувшись, Детрит с Ангвой подошли поближе, чтобы осмотреть результат. Куски мякины мягко опускались на землю. – Обалдеть, – восхитилась Ангва. – Но сержант Колон говорил, что после задержания нужно задавать вопросы. – Он не сказал, что задержанный должен быть в состоянии на них отвечать, – мрачно ответил Дуббинс. – Из жалованья младшего констебля Дуббинса вычитается один доллар за мишень, – сказал Детрит, задолжавший уже одиннадцать долларов за луки. – «Если оно того стоит»… – процитировал Дуббинс сержанта, бесследно пряча топор обратно за пазуху. – Видофоб проклятый! – Мне кажется, он не такой, – возразила Ангва. – Ха, легко тебе говорить! – выкрикнул Дуббинс. – Почему? – Потому что ты – человек, – пояснил Детрит. Прежде чем ответить, Ангва немного поду-мала. – Вообще-то я женщина, – сообщила она. – Это одно и то же. – Не совсем. Слушайте, пойдемте чего-нибудь выпьем… Едва родившееся чувство «товарищества по несчастью» немедленно испарилось без следа. – Чтобы я пил с троллем? – Чтоб я пил с гномом? – Так, ладно! – вмешалась Ангва. – А как насчет того, чтобы ты и ты пошел и выпил со мной? Ангва сняла шлем и встряхнула волосами. У женщин-троллей не бывает волос, хотя у самых удачливых из них вырастает прекрасный лишайник. А женщина-гном скорее станет гордиться мягкостью и шелковистостью бороды, чем растительностью на скальпе. Но вид Ангвы, вероятно, был способен воспламенить маленькую искру древнего космического мужского начала в любом человекоподобном существе без исключений. – У меня пока не было возможности как следует осмотреться, – сказала она, – но кажется, на Тусклой улице есть неплохое местечко… На практике это означало, что они должны были пересечь реку, причем так, чтобы прохожим казалось, что двое из них не имеют ничего общего, по крайней мере с одним из двух других. А это, в свою очередь, проявлялось в том, что двое из трех с отчаянным безразличием поминутно озирались по сторонам. А это привело к тому, что Дуббинс первым заметил в воде гнома. Если это можно было назвать водой.