– Почему оно находилось в вашей Гильдии до того, как его украли? В то время как меня информировали, что оно уничтожено. Я хорошо помню, как отдавал приказ. Именно этот вопрос больше всего боялся услышать убийца. Патриций был действительно великолепным игроком. – Э-э… Мы… то есть мой предшественник считал, что оно должно служить предупреждением и примером… Патриций поднял голову и лучезарно улыбнулся. – Великолепно! – сказал он. – Я всегда свято верил в великую силу примеров. Уверен, что ты сможешь решить возникшую проблему с самыми минимальными неудобствами для всех нас. – Конечно, милорд, – мрачно ответил убийца, – но… Наступил полдень. Наступление полдня заняло некоторое время, поскольку двенадцать часов дня в Анк-Морпорке устанавливалось через достижение всеобщего консенсуса. Как правило, первым начинал бить колокол в Гильдии Учителей – откликаясь на всеобщую молитву ее членов. Затем срабатывали водяные часы Храма Мелких Богов, приводя в действие механизм, бьющий по огромному бронзовому гонгу. После этого раздавался одинокий печальный бой черного колокола Храма Судьбы, но к тому времени в Гильдии Шутов уже вовсю бренчал серебряный карильон с педальным приводом. Помимо них уже звенело множество гонгов, колоколов и колокольчиков всех прочих храмов и Гильдий, и их трудно было отличить друг от друга, пока в дело не вступал безъязыкий магический октироновый колокол Старый Том на часовой башне Незримого Университета, двенадцать размеренных молчаний которого временно заглушали все прочие звуки. Наконец, на несколько ударов позже всех раздавался звон колокола Гильдии Убийц, который всегда звучал последним. Стоявшие рядом с патрицием солнечные часы дважды звякнули и упали. – Ты что-то сказал? – мягко осведомился патриций. – Капитан Ваймс… – пробормотал доктор Проблемс, – он проявляет интерес… – Боже мой! Но ведь это его работа. – Неужто? Я вынужден требовать, чтобы вы его отозвали! Слова эхом разнеслись по всему саду. Несколько голубей сорвались с места и улетели прочь. – Требовать? – ласково переспросил патриций. Попятившись, доктор Проблемс отчаянно затараторил: – В конце концов, он всего лишь служака! Не вижу причин позволять ему вмешиваться в дела, которые его не касаются! – Полагаю, этот служака считает себя слугой закона, – заметил патриций. – Он чинуша и наглый выскочка! – Боже мой, я недооценил силу твоего разочарования. Но раз уж ты «требуешь», я немедленно приведу его к повиновению. – Благодарю вас. – Не стоит благодарностей. Не смею более задерживать. И доктор Проблемс побрел туда, куда небрежным жестом указал ему следовать патриций. Лорд Витинари вновь склонился над бумагами и даже не поднял головы, когда в некотором отдалении раздался приглушенный вопль. Вместо этого он протянул руку к маленькому серебряному колокольчику и позвонил. Писарь появился немедленно. – Сходи за лестницей, Барабонт, – велел ему патриций. – Кажется, доктор Проблемс свалился в «хохо». Задвижка отодвинулась, и задняя дверь мастерской гнома Рьода Крюкомолота со скрипом отворилась. Выглянув посмотреть, есть ли там кто-нибудь, Рьод вздрогнул от холода. Затем притворил дверь. – Всего лишь сквознячок, – объяснил он тому, кто находился с ним в комнате. – Что ж, приступим. Потолки в мастерской были низкие – не выше пяти футов. Но для гнома этого было более чем достаточно. «О», – произнес голос, которого никто не слышал. Крюкомолот осмотрел зажатый в тисках предмет и взял отвертку. «О!» – Чудесно! – произнес Рьод. – Думаю, если дернуть эту трубку вдоль ствола, то эти… э-э… шесть камер переместятся и следующая окажется возле… э-э… стреляльного отверстия. Вроде просто. Пусковой механизм – всего лишь элементарное устройство для трутницы. Пружина… вот здесь… проржавела насквозь. Но я легко ее заменю. Знаете, – сказал он, подняв голову, – это очень интересный прибор. Учитывая химикалии в маленьких контейнерах и все такое. Очень простая идея. Это что, клоуны придумали? Что-то вроде автоматической хлопушки? Порывшись в ящике с металлическими обрезками, он вытащил оттуда подходящий кусок стали, затем выбрал напильник. – Пожалуй, сделаю потом с него несколько эскизов, – сказал он. Примерно через тридцать секунд раздался хлопок, и в воздух взвилось облачко дыма. Рьод Крюкомолот поднялся с пола и покачал головой. – Вот это мне свезло! – воскликнул он. – Еще немного и произошел бы ужасный несчастный случай. Попытавшись развеять дым рукой, он вновь потянулся к напильнику. Рука прошла сквозь инструмент. – КХМ… Рьод попробовал еще раз. Напильник стал бесплотным, как дым. – КХМ… Владелец странного устройства с ужасом смотрел на что-то, лежавшее на полу. Рьод проследил за его взглядом. – Ой! – вырвалось у него. Понимание случившегося, маячившее где-то на краю сознания, наконец накрыло Рьода. Со Смертью всегда так. Когда он (а в Плоском мире – это именно Он) приходит к тебе, ты узнаешь о нем одним из первых. Гость схватил устройство с верстака и торопливо засунул в холщовый мешок. Затем дико огляделся, схватил труп господина Крюкомолота, вытащил через заднюю дверь и поволок по направлению к реке. Послышался далекий всплеск или нечто максимально похожее на всплеск, учитывая особенности реки Анк. – О боже, – пробормотал Рьод. – Я же не умею плавать… – НЕ ДУМАЮ, ЧТО ЭТО СТАНЕТ ПРОБЛЕМОЙ, – успокоил его Смерть. Рьод посмотрел на него. – Ты гораздо ниже ростом, чем я предполагал, – сказал он. – ЭТО ОТТОГО ЧТО Я ОПУСТИЛСЯ НА КОЛЕНИ, ГОСПОДИН КРЮКОМОЛОТ. – Эта проклятая штука убила меня! – ДА. – Знаешь, со мной такое в первый раз. – ВСЕ КОГДА-НИБУДЬ СЛУЧАЕТСЯ ВПЕРВЫЕ. УВЕРЕН, ТЫ ПРИВЫКНЕШЬ. Смерть встал, громко хрустнув коленными суставами. Наконец-то можно выпрямиться без риска удариться головой о потолок. Потому что потолка больше не было. Комната мягко растворялась в воздухе. Не все знают, что у гномов имеются свои боги. От природы гномы не слишком религиозны, но когда проводишь много времени в мире, где в любой момент может треснуть крепеж в шахте или внезапно взорваться природный газ, то невольно появляется потребность в богах, как в своего рода сверхъестественном эквиваленте каски. Кроме того, когда попадаешь по пальцу восьмифунтовым молотом, так приятно иметь возможность побогохульствовать! Согласитесь, надо быть особенно убежденным и непоколебимым атеистом, чтобы прыгать с зажатой под мышкой рукой и орать: «О-о, случайные флуктуации в пространственно-временном континууме!» или «Эх, примитивная и хромая устаревшая конструкция!». Рьод не стал тратить время на расспросы. Есть дела, которые становятся неотложными, когда умираешь. – Я верю в реинкарнацию, – произнес он. – ЗНАЮ. – Я старался жить честно. Это поможет? – ЗАВИСИТ НЕ ОТ МЕНЯ. – Смерть откашлялся. – НО, КОНЕЧНО… ЕСЛИ ТЫ ВЕРИШЬ В РЕИНКАРНАЦИЮ… ТЫ КАК БЫ РЬОДИШЬСЯ ЗАНОВО. Смерть подождал. – Ага. Понятно, – уныло ответил Рьод. Гномы знамениты своим чувством юмора – в том смысле, что люди указывают на них и говорят: «Эти дьяволята абсолютно не понимают шуток!»