По её тревожному взгляду я понял, что, видимо, где-то туплю или неадекватно расцениваю ситуацию. Нонна осторожно перевязала кисть моей правой руки предоставленным ей моим же носовым платком и потянула меня за собой. Мы вошли в парадную, поднялись на третий этаж, и Фамильяр собственноручно распахнул нам двери. Так вот надо же было, чтоб именно в этот момент раздался телефонный звонок. Не ответить было невозможно, моего общения жаждала та самая горилла из «Книжной лавки писателей». – Да, слушаю вас. – Я предупреждающе поднял палец, призывая Нонну к молчанию. – Вас не слышно… Я же говорю, вас не слышно… В эту минуту моя заботливая спутница просто отобрала у меня сотовый, радостно защебетав: – Ой, простите, Ярослав почему-то потерял слух. Да, а зрение ещё раньше. И руку разбил, такой день, ужас, ужас! Куда прийти? Ясно. Это срочно? А то он весь такой больной. Ну хорошо. Да. Конечно, я его привезу и отвезу! Спасибо большое! Если вас не затруднит. Мы будем очень благодарны! И вам всего хорошего… Если я что и угадывал из всей её пылкой речи, то в основном по артикуляции губ. Мой слух странным образом отказывался мне подчиняться, хотя ранее визг Нонны не разрывал мои барабанные перепонки. Да и сейчас, если вдуматься, кровь из ушей не шла, вот только слышимость была сугубо избирательная, на уровне генерации случайных чисел. – Я так понял, что мы куда-то едем? – Да. Спускаемся вниз, нам должны прислать машину, – бодренько откликнулась правнучка архангела. По факту она, конечно, прапрапраправнучка, но это же так длинно… – А кто эта милая девушка, что сейчас звонила? У неё удивительно мелодичный голос. – Угу, – мысленно согласился я. – И крайне запоминающаяся внешность. Не хочу портить сюрприз, сами увидите. Внизу стояла чёрная «Волга». Состояние тачки просто идеальное, словно она лишь пару минут назад сошла с заводского конвейера в Нижнем Новгороде! Чоткий же ты Сотона, а ведь шанс встретить такую антикварную тачку на улицах Санкт-Петербурга близок к полутора процентам из ста. Мой отец всегда говорил: если бы в своё время не остановили выпуск «Волги», то эта машина имела бы все шансы стать советским «мерседесом». За рулём сидел тот самый блёклый парень с паучьими ногами. Нонна этого не заметила, удобно располагаясь на заднем сиденье, я же демонстративно сел на переднее пассажирское справа от водителя. Лысый пытался сделать вид, что он меня не знает, но… – Эй, челоэк! Почему не в маске? Нарушаем, значит, постановление правительства? Чё молчим? А ну тя, чтоб быстро, в ритме борзой тройки, доставил нас к твоим хозяевам! – …ах! – И не материться тут при дамах! Не то сопатку расквашу! – …ёк?…оп! – Вот то-то, смотри у меня! Наберут в обслугу для приличных господ всякого простодырого хамья! – Ярослав, – испуганно вцепившись сзади в моё плечо, зашептала Нонна, – что вы такое говорите? Зачем вы с ним так? Я вас не узнаю. – А я инвалид. Слепой, глухой да ещё и раненый. Мне можно, – широко улыбнулся я бледному от ярости водителю. – Можно ведь, а? У-у, морда ты холопья… Скрип зубов заглушался только скрипом тормозов на резких поворотах. Особенных пробок на улицах не было, они появятся ближе к вечеру, хотя на Невском, конечно, пришлось постоять. Всю дорогу, невзирая на слабые протесты моей спутницы, я продолжал троллить водилу, потому что это было в моих интересах. Конечно, финт с монетой второй раз не прокатит, но у нас, яжмагов, есть и другие, не менее коварные методы самозащиты. Нас высадили почти напротив входа. Водитель выходить отказался по вполне понятным причинам, втопил по газам, уносясь за угол, а мы с Нонной на минуточку остановились у дверей знаменитого здания. – «Книжная лавка писателей», – серьёзно прочитала она. – Ой, а они там правда есть? Я никогда в жизни не видела живого писателя, это же великие люди, творцы духовности, инженеры человеческих душ. Мне приходилось пару раз быть случайным гостем на нетрезвых сейшенах этой пишущей братии, так что имел собственное мнение о творцах и инженерах, которое лучше оставить при себе. Хотя признаю, бесконечные разговоры о вечном в литературе лучше всего идут именно под русскую водочку. Но я фанат иных напитков и других тем… – Я придержу дверь, а вы заходите. Осторожно, не споткнитесь, там ступенька. Мне жутко хотелось сказать ей, что зрение вернулось, сорвать повязку и, раскрутив её над головой, сплясать революционное «яблочко» прямо на пороге книжной лавки. Но, встретив горящий взгляд очкастой девицы за кассой, я сумел взять себя в руки. Пока мне выгодно, как старику Паниковскому, побыть немножечко слепым. Прозреть всегда успеется. – Ярослав… ибн Гауда… Мценский, – с непередаваемой смесью восторга, злобы, презрения, ненависти и упоения возможностями протянула девочка, облизывая губы раздвоенным чёрным языком. – Вы знакомы? – обернулась ко мне Нонна. – С кем? – типа не понял я. – Вон с той девушкой, а… извините. Невысокая, пухлая, бесформенная, немодная стрижка, школьные очки с толстыми стёклами, чулки сползли на щиколотках, маски нет, а ведь это непорядок, – принялась описывать моя спутница, одновременно ненавязчиво выбирая именно те слова, которые могли оскорбить соперницу. И это явно достигало цели… – А-а, такую немного знаю, – кивком головы подтвердил я. – Она всё время хочет меня убить. – Вас? Вы же такой добрый и красивый. – Право, вы меня перехваливаете… – Чума на оба ваши дома, – по-шекспировски прошипела очкастая, то краснея, то бледнея, то идя жёлтыми пятнами. – Заткнитесь и идите вниз, вас ждут. Но на выходе ты задержишься, яжмаг. Я обещаю… Надо было видеть, каким взглядом ответила ей правнучка архангела. И вот знаете, на секундочку даже мне показалось не самым умным стоять у неё поперёк дороги, когда она искренне считает, что защищает правое дело. Но недалёкая девочка с клыками ничего не поняла, пальчиком указывая на отдел антикварной литературы. Мы прошли в указанном направлении, и там я чуть было не спалился, привычно протянув руку к нужному тому старой советской энциклопедии. – Посмотрите, там, на входе, никого нет? – Никого, – простодушно обернулась Нонна. За это время я успел потянуть за книгу, открыв потайную дверь. Моя спутница удивлённо ойкнула, но проследовала следом за мной по полутёмному проходу винтовой лестницей вниз. На выходе, за стойкой, нас встретил всё тот же душный парень, видимо, он знал, как добраться сюда быстрее. – Я должен вас обыскать. – Борзеешь, холоп? Тем не менее я с ленивой неохотой вывернул карманы. Кроме сотового и кошелька с несколькими пластиковыми картами, ничего запрещённого или классифицируемого как опасное у меня не было. Естественно, я умный. – А вы, девушка? – облизнулся лысый, зачем-то подмигнув мне. Нонна не стала возражать, подняв руки. Но у неё с собой даже дамской сумочки не было, и всё же парень похлопал её по бокам платья, по талии, потом нарочито медленно провёл по бёдрам вниз, до колен, раскатал губы, прикрыл глаза, коснувшись указательным пальцем груди, и… Нонна возмущённо взвизгнула, отвесив нахалу пощёчину! Пауконогого впечатало в стену за стойкой… – А я говорила, что у меня сильные руки, – неизвестно зачем подтвердила мне она, бледная от ярости, но с алыми пятнами на щеках. – Я всё равно не видел, что тут произошло. Но уверен, что вы всё сделали правильно. – Ещё бы! – Не сомневаюсь. – Он пытался меня лапать! – Каков злодей?! Надеюсь, он получил по заслугам… Нонна гордо задрала носик и прошествовала по коридору вперёд, туда, где уже начала гостеприимно распахиваться тяжёлая дверь. Ну что ж, в принципе, нам туда и надо. Однако когда мы вошли в кабинет, то я буквально замер на пороге. Ой, мам-ма-а, кто это? Из-за рабочего стола гориллы нам приветливо помахала ручкой сногсшибательная красавица-брюнетка, в облегающем платье с таким декольте, что я мог бы нырнуть туда с головой без разбега. И остаться там надолго-о… – О, да это же яжмаг Ярослав ибн Гауда Мценский и его милая спутница Нонна Бернер! Заходите, присаживайтесь, побеседуем. – Э-э, а где… – Горилла? Её больше не будет, – лучезарно улыбнулась девушка, и в кабинете стало заметно светлей. – Теперь вашим личным консультантом и куратором буду я. Уверена, мы подружимся. – А как вас зовут? – искренне поинтересовалась Нонна. – Гилла. – Девушка игриво подмигнула мне, и почему-то её карие глаза вдруг показались мне безумно знакомыми. До такой степени, что ещё чуть-чуть, и… Я уже даже открыл рот, чтобы задать слишком очевидный вопрос, как вспомнил, что по факту мне полагается быть слепым. В конце концов, это нас сюда пригласили, а не мы сами припёрлись. Значит, чисто из этических соображений следует проявить терпение. Девушка оценила это и, дождавшись, пока мы сядем на предложенные стулья, так же оптимистично продолжила: – Я безумно рада, что вы пришли. Ох, у вас что-то с рукой? – Пустяки, подрался. – Так вы горячий мужчина? Это впечатляет. Что ж, давайте сразу к делу. – Давайте. Мой друг Гэндальф, то есть призрак Геннадия Сергеевича Козорезова, начинает исчезать. Появление первой огненной дыры на тулье его шляпы является очень… – Да, да. Вы говорили об этом. Мы консультируемся, но придётся немножко подождать. – Немножко – это сколько? – Итак, Ярослав, если мы правильно понимаем ситуацию, – не отвечая на мой вопрос, продолжила эффектная брюнетка, – то вы уже получили письменное уведомление о некотором ограничении ваших прав и возможностей? Мне пришлось вынужденно кивнуть, а наша блондинка удивлённо вытаращилась в мою сторону. Её взгляд был полон изумления и упрёка, типа… о боже, как такое могло произойти, неужели я был способен скрывать от неё такие важные вещи? Ох ты ж чоткий Сотона, если б она только знала, чего и сколько я скрываю?! И что самое трогательное – вообще не намерен ей открывать…