Я проверил счёт, двадцать две тысячи рублей, нестандартная сумма за обращение к тёмному яжмагу. В нашем случае, кто бы ни заплатил, даже конченый псих, он всё равно клиент и вправе требовать ответа. Пришлось браться за клавиатуру. «Не буду отрицать. Ты знаешь, что я знаю, что ты знаешь, и нам обоим это известно. Машину времени не трогай, её час не настал. Будущее наступило вчера. Время мотать можно, это разрешено. Нервы нельзя. Сдайся врачам, там наши». Собственно, примерно вот как-то так. Раздались мягкие шаги, и в дверном проёме показался чёрный силуэт разоружённого кота. Фамильяр был настроен пессимистично. – Хозяин, знай, что эта Нонна покинула нас непреклонно. Ушла, словно звезда Диснея, недосмотрели мы за нею… Я пожал плечами. У неё прадедушка архангел, на неё Хранители молятся, а кроме того, в защитничках личный белокрылый петушара, да и та же Белая Невесточка, если что, не даст пропасть. В моих услугах больше нет необходимости! Засим честь имею откланяться. – И всё-таки признаю напрямик, я к ней привык. Да, к дьяволу и чёрту в душу мать, буду скучать! Что ж, и я был бы рад пообщаться ещё, но, видимо, в другой раз, а пока простите, меня ждёт работа. Да, да, поверьте, я всегда найду, чем заняться, но тосковать и впадать в печальственность не стану. Хорошо ещё влюбиться не успел, вот тогда было бы реально хреново. На экране загорелось новое письмо с пометкой «важно». Чоткий же Сотона, кого я вижу? «Ярик, брателло, как что сам? В порядке-с? Трубу не берёшь. Ко мне на днях-с один мажор заходил, весь в белом-с, физиономия в стиле раннего Эль Греко. Просил автограф-с. Я дал за бутылку, так потом двое суток спал-с. Траванулся, походу. А тут говорят, тебя судили и чё-то там из-за меня. Прояснишь ситуэйшн?» Я не сразу сообразил, о чём он. Потом попытался сопоставить факты. Получилось! Но только в целом оно не очень понравилось. Мало того что этот парень в белом, скорее всего, стоял за ВСЕМИ моими недавними проблемами, так я ещё и собственноручно отдал ему наивную Нонну. То есть практически вытолкал её из дома, не дав ни ей, ни себе ни малейшего шанса. – А могли бы просто поговорить, – пробормотал я себе под нос. – Надеюсь, она не успела так уж далеко уйти. Но кто бы мне сказал тогда, насколько НЕдалеко ушла правнучка архангела. Раздался длинный требовательный звонок в дверь, и разом вскинувшийся Фамильяр, вздыбив хвост, доложил: – Там дева прекрасная, ты её знаешь, и тот, кого фигушки где потеряешь. И вот он себе же устроил заслон телом наивнейшей из Нонн! Автоматически я отметил, что рифмует мой кот с каждым разом чуточку лучше, иногда очень даже неплохо, да к тому же ещё экспериментируя с ритмикой стиха. Но вслух ничего не сказал, вдруг зазнается? К таким усатым графоманам всегда лучше относиться построже, это дисциплинирует и стимулирует к росту над собой. Чоткий Сотона, вот почему именно эта чушь в тот момент показалась мне важной?! Когда я распахнул дверь, на площадке стоял Чумной Доктор, левой рукой он фамильярно обнимал круглые плечи очень бледной блондинки, а правой удерживал лезвие боевого топора у её горла. Нонна не могла ни кричать, ни плакать. – Верно, – благодушно прогудел негодяй, и его голос под уродливой клювообразной маской с очками звучал нарочито нежно. – Ни одна слезинка просто не успеет соскользнуть вниз, потому что её голова упадёт первой… Я незаметно сделал щелчок пальцами, и мой посох скользнул в ладонь. – Даже не думай, – предупредил палач, без лишних формальностей переходя на «ты». – Лучше пригласи меня войти. Как вы понимаете, это не было просьбой или предложением. Фамильяр раздражённо зашипел, но тем не менее мы с ним оба понимали реальное положение дел. Иногда ради того, чтобы победить, приходится отступать. Это хорошее утешение для проигравших. Я взмахнул рукой, снимая все охранные заклинания, магический посох пришлось медленно положить на пол. – Входите. – Приглашаешь? – Да, чёрт побери… Он свободно пересёк порог нашего дома, не выпуская из рук ни топора, ни пленницы. Его глаза за толстыми стёклами очков буквально светились торжеством. – Ты подставил меня перед моими нанимателями. – В смысле врезал вам по морде? Ну это же несерьёзно… – Никто не смеет поднимать руку на палача сил Света! – Я, вообще, плохой мальчик. Пришли ставить меня в угол? – Нет, Мценский, перевоспитывать тебя поздно. – Чумной Доктор остановился, шутливо погрозив мне клювом. – Придётся просто убить. – Ой, а вот это так непросто, – понуро засомневался я. – Мы, яжмаги, весьма капризны в плане убивания. Короче, я буду защищаться. – О, это само собой. Но помни, что колдовство тебе запрещено. Если же ты прибегнешь к помощи своего домашнего демона, это также будет считаться нарушением запрета. И даже не пытайся сыграть со мной ту же шутку, что с чёртом из Лусона. Не пройдёт. Очень жаль, честно говоря, я на это надеялся. Не прокатило, бывает. Похоже, придётся драться по-джентльменски, а оно не всегда в моих приоритетах. Да и палач тоже не намерен соблюдать кодекс чести, не стройте иллюзий. Мы оба хороши. – Один на один. Отпустите её. – Охотно, – опять-таки без спора согласился он. – Если ты надеешься на её чудесный визг или плач, то зря. Девочка под защитой высших сил, всё верно, но лишь когда опасность не угрожает ей лично. Не кому-то из дорогих ей людей, сообразил? Чоткий же Сотона! Этот гад опять прав. Я мигом вспомнил все случаи, когда был личным свидетелем её «силы», так вот либо она реально была в опасности, либо считала, что эта опасность есть. Как-то так получается… Чумной Доктор может изрубить меня в немецкий салат и бросить ей под ноги, но хоть обревись ты, правнучка архангела, твой прадедушка даже не почешется. Его не волнует какой-то там мятежный яжмаг из вечно революционной северной столицы. А может, оно и правильно? Может, в этом есть свой божественный смысл, высокая воля высшего разума? Я бы, наверно, порассуждал ещё, но мне не дали: – Ярослав ибн Гауда Мценский, за многочисленные преступления против закона гармоний Света и Тьмы ты приговариваешься к смерти! – А Хранители знают? – Не волнуйся, я сообщу им то, что они предпочтут принять как правду. Одним круговым движением Нонна была отброшена в сторону, а на меня ринулся сумасшедший придурок в кожаном плаще и птичьей маске, размахивающий здоровенным топором. Сияющее зазубренное лезвие так и металось в разные стороны, круша всё, что попадало под удар. Вешалка, зонт и мой плащ оказались изрублены прежде, чем я успел осознать происходящее. Мой котодемон в меру отпущенного таланта изображал панику, усевшись на люстре, и, как мог, комментировал происходящее: – Мы запустили в дом маньяка, который рубится как бяка! Секира блещет в жажде крови, хозяин вскидывает брови, но уходить от взмаха стали так долго сможет он едва ли. Всё рубит в кашу палачина без объяснений и причины, паркет в щебень, в хламину стены, из этой лесорубской сцены мы можем вынести одно: война… Пока меня спасало лишь то, что в прихожей особо не размахнёшься. Если держаться в максимальной близости к Чумному Доктору, то его топор оказывался бесполезен, а вот мои кулаки дважды обрывали его атаки самым бесцеремонным образом. Один раз я, кажется, даже услышал хруст ребра, но мужик упёрто отжимал меня в сторону моего рабочего кабинета. – Туда нельзя, – на всякий случай зачем-то предупредил я. – Там планшет, книги, все записи. Мне же ещё работать потом. – Тогда куда? – На кухню. Там попросторней. Мы кивнули друг другу. Продолжение махача началось с того, что этот придурок едва ли не напополам разрубил мне дверцу холодильника. За что я надел ему коробку с яйцами на башку! О дальнейшем поведает Фамильяр: – Сверкал топор над головой, и, весь обсыпанный мукой, палач всё рвался в грозный бой, победный издавая вой! А может, выл он потому, что ловко врезали ему ногой по месту одному? И пробивает даже дно мысль, что война… Должен, однако, признать, что этот тощий мужичок в очках, с которым мне довелось познакомиться в начале повествования, дрался просто отменно. Не знаю, где их так готовят на палачей, но профессионализм не пропьёшь. Кухонные шкафы, посуду, кастрюли и диван с табуретками мы также разнесли на молекулы в какие-то минут пять-шесть, старались оба. Он на излёте слегка зацепил меня за плечо, и кровь намочила рукав чёрной рубашки, потом я два или три или даже больше раз пропускал удары рукоятью топорища в грудь, так что, если б не дорогая магическая столешница из ирландского дуба, мне кирдык! Я из положения лёжа воткнул ему вилку в сапог. И будь она серебряная, то не пробила бы натуральную кожу, но старая стальная советская отлично справилась со своей задачей. Пока он матерился, прыгая на одной ножке, мне удалось на четвереньках выбраться к рабочему кабинету и обернуться как раз вовремя… – Умри, яжмаг! – Поменьше патетики, тошнит уже, – хрипло попросил я, прикрываясь тем самым деревянным щитом с изображением головы Бафомета. В прошлый раз, как вы помните, она сумела защитить меня, вовремя открыв пасть и… Удар топора пришёлся прямо между рогов! Ничего не произошло. Кроме хруста дерева и запоздалой мысли о том, что снаряд в одну воронку дважды не попадает. Я отбросил бесполезный щит в сторону. Чумной Доктор стоял надо мной, покачивая топор в руках. Фамильяр продолжал изображать из себя беспристрастного комментатора спортивных матчей. – Хозяин вдруг повержен мой. Ужель останусь сиротой? Худым бомжующим котом, облезлым, диким и притом стихи слагающим длинно про то лишь, что война… – Последнее желание? – благородно предложил палач, прекрасно понимая, что бежать мне некуда, я загнан в угол. Карающий топор уже вздымался над его головой. – Спасибо. Хочу проститься со всеми, у всех попросить прощения и в качестве последнего подарка, на память, отдать Нонне Бернер, девице из Воронежа, мой посох. Можно? Ответить он не успел. Раздался едва слышный треск, сверкнула зелёная молния, и в груди Чумного Доктора возникла чёрная, обуглившаяся дыра, сквозь которую можно было просунуть руку. В воздухе запахло серой и горелым мясом. Палач рухнул на меня всем телом, а падающее лезвие страшного топора было остановлено за сантиметр до моего байроновского носа заботливыми лапами домашнего котодемона. Вот теперь всё… – Я надеялся, что вы попробуете выстрелить. Дрожащая Нонна держала в руках мой магический посох. В обычной ситуации он был бы не полезнее простой палки, поскольку реагирует лишь на мои пальцы. Но ведь Доктор сам дал мне разрешение на последнее желание. Колдовать против него я не рискнул бы даже под угрозой жизни. А вот снять заклятие с посоха, сориентировав его на правнучку архангела, можно было и не произнося заклинание вслух, вполне достаточно мысленного посыла. – Никто не обещал играть честно. – Вы… вы о чём вообще?! – Бледная девушка с пунцовыми щеками вдруг бросилась ко мне, помогая выбраться из-под ещё тёплого тела. – Я ради вас человека убила! – Не наговаривайте на себя. Слугу Света так легко не убьёшь, смотрите, он ещё шевелится. – Всё равно! Я ради вас, а вы… вы… вы на меня даже не смотрите?! Я обнял её, прижимая к груди и покрывая её лицо поцелуями. Хихикающий Фамильяр гордо удалился на кухню. Он и не сомневался в исходе поединка, иначе просто не служил бы мне. И кто бы осуждал его за это, демоны умеют выбирать себе хозяина. Нонна всхлипывала, пытаясь пальчиками зажать глубокую кровоточащую царапину на моём плече. Я хотел рассказать ей всё: о смерти Гэндальфа, о его последних словах, о белом ангеле, о том, что Фима Синий меня не предавал, но, как оказалось, её губы в соприкосновении с моими полностью выключают у меня мозг…