— Ты уверен, что это хорошая идея? — шепчет Тэд Джоэлу. Я оглядываюсь через плечо на Джоэла, который с трудом сглатывает. — Ну... теперь слишком поздно, не так ли? Джай рычит, крепко сжимая челюсти, а Джоэл спускается с крыльца на первую ступеньку, отчего она прогибается под моими ногами. — Приветики, — здоровается он со всеми с поддельной жизнерадостностью. — Будут... ружья или винтовки? * * * Мои нервы на пределе. Сердце замирает. Из желудка снова и снова поднимается тошнота, вызывая по всему телу липкий пот. Это происходит. И слишком быстро. — Три километра, — объявляет Хасс, останавливая машину. Темно, так темно, что я не вижу, что находится за моим окном, и единственный свет в машине исходит от индикаторов на панели водителя. Я сжимаю руку Джая, благодаря за то, что он снял перчатку, чтобы я могла почувствовать его кожу. Всю дорогу он успокаивал меня, целуя и лаская руку, но этого недостаточно. Его спокойность вливается в мою онемевшую кожу. Яркий свет в нескольких метрах слева от нас вспыхивает и гаснет, и Джоэл поворачивается на сидении. — Джокер и его парни готовы, — заявляет он, глядя на Джая. — Ладно. Джай тянется к маленькому фонарику, висящему у него на поясе. Когда он со щелчком отстегивается, Джай тянется за картой, засунутой в черные ботинки. Я сглатываю, когда он засовывает мини-фонарик под футболку и использует ткань, чтобы заглушить резкий свет, когда включает его. Карта, которую он освещает, покрыта галочками и крестиками — отметками, которые чертовски сбивают меня с толку, но дают много информации об их плане. — Через двадцать секунд у нас будет семь минут, прежде чем мы отправимся в лагерь Черепа. Повторяю, нам потребуется ровно тридцать минут, чтобы добраться в обычном темпе до задних ворот, но мы должны сделать это за тринадцать, так что нам придется бежать. Джай сжимает мою руку. Я благодарна за то, что он не отпускает меня, пока инструктирует всех по своей карте. — Мы не знаем эти леса, — указывает Тэд, слишком небрежно опираясь на ствол своей винтовки. — Уложимся ли мы за тринадцать минут? Что, если впереди озеро или овраг, а мы не заметили? Джоэл качает головой. — Мы должны сделать все за тринадцать минут — у нас нет выбора — и нет никаких озер или оврагов. Это я знаю точно. Тэд качает головой. Он стал слишком подозрительным с того момента, когда Джокер и Джоэл начали менять план. — Так мы просто побежим вслепую по этому чертовому лесу? Наклонившись, Джоэл поднимает свою кепку с пола и надевает на голову. — У тебя есть идея получше? — спрашивает он. Поерзав на сидении, Тэд достает кусок ткани из кармана на бедре. — Да. Твой первый план. Он был хорош. Тэд вручает Джаю свое оружие, и тот держит его, пока Тэд разворачивает трикотажную ткань и натягивает себе на голову. Балаклава. (Примеч.: лыжная маска, головной убор/вязаная шапка/ шлем, закрывающий голову, лоб и лицо, оставляя небольшую прорезь для глаз, рта или для овала лица). Это умная мысль — особенно, если парни собираются побежать по лесу. Благодаря ей он получит намного меньше царапин на лице. — Семь минут начались, — вмешивается Джай, нажимая кнопку на новых крутых часах, что Джоэл подарил ему в качестве извинения за прошлую ночь. Никто не знает, где он их достал. Джай возвращает винтовку Тэду и поворачивается ко мне. — Открой дверь. Я делаю, что мне велят, и открываю дверь. Джай ударяет по выключателю света в центре крыши, не давая осветить лес. Холодный воздух обдувает незащищенную кожу на руках и лице, заставляя меня укутаться в одежду. — Наша численность увеличилась. Старый план уже не сработает. Сколько раз я тебе должен это объяснять? Высадка Джокера и его парней с главного входа вместо нас — гарантия того, что сегодня вечером ты вернешься домой к своей мамуле. Джай толкает мое бедро и высовывает голову наружу. Я нехотя выхожу из машины, сжимая дрожащие плечи, чтобы не развалиться на части. Палки и листья хрустят под тяжелыми ботинками Джая, когда он выбирается из автомобиля. Закрыв дверь, он прислоняет свою тяжелую пушку к заднему колесу. — Иди-ка сюда. Я ковыляю к нему, и он обнимает меня. Прижимаюсь щекой к его груди, и слышу биение его сердца. Оно бьется быстрее, чем я ожидала. Любить — отстой. — Я вернусь чуть меньше, чем через два часа, ладно? Ни больше, ни меньше. — Два часа, — повторяю я, вдыхая. — Всего два часика. Затем выдыхаю. Я могу это сделать. — Пообещай мне, что когда я вернусь, ты будешь ждать меня здесь, — говорит Джай, целуя меня в макушку. Я закатываю глаза. — Куда же я уйду? Он смеется, отчего все его тело вибрирует напротив моего, и проводит ладонью по моим волосам. — Если все пройдет хорошо, ты не успеешь оглянуться, как мы окажемся в Италии. — Ты правда возьмешь меня с собой в Италию? — Я отослал Джесс туда не случайно. Ты любишь Италию, и я хочу жить с тобой там. — Люблю тебя больше, чем Италию, — бормочу я, и жар приливает к моим щекам. — Мне все равно, где мы будем, пока у меня есть ты. Наши взгляды встречаются, и этот момент такой же прекрасный и особенный, как и каждый раз, когда мы соединяем наши тела. Обхватив мое лицо ладонями, Джай проводит большим пальцем вдоль моей челюсти, и в животе порхают бабочки. — Рад, что когда-то разбил твой планшет, — бормочет он, уголки его губ подергиваются. Я улыбаюсь, несмотря на мрачную атмосферу. — Ты рад? Он кивает, его подрагивающие губы растягиваются в робкую улыбку. — Да. Возможно, это было самое худшее, что могло случиться с тобой, но это было самое лучшее, что могло случиться со мной. Без тебя я бы погиб. Мы оба это знаем. Я встаю на носочки, сокращая расстояние между нашими губами, горячо целуя его. Джай обхватывает мое лицо и прижимает к себе. Если бы у меня была способность только один раз в жизни остановить время, то я выбрала бы этот момент и удерживала бы его настолько, насколько могла, потому что именно в этот момент нет большего счастья... нет великой потери. Чувствовать, как твое сердце увеличивается и одновременно сокращается — феномен, который я не могу объяснить. Ощущать, как сердце кровоточит и в то же время гордо поет — самый печальный, самый болезненный опыт, который у меня когда-либо был. Я не хочу потерять Джая. Не тогда, когда я, наконец-таки, научилась впускать кого-то, кто действительно заботится обо мне. — Два часа, — повторяю я, пытаясь убедить себя, что ждать осталось совсем недолго. — Всего-то. — Джай, сколько времени? — требует Джоэл, распахивая дверь и вытаскивая нас из нашего момента. Я выбираюсь из объятий Джая, дав ему возможность проверить часы. — Три минуты и двенадцать секунд. — Черт. Ладно. — Джоэл заглядывает в машину, потом снова смотрит на нас. — Одна минута, чтобы попрощаться, и затем мы выдвигаемся на позицию. — Это на минуту отстает от графика. Джоэл медленно кивает. — Знаю, — говорит он и захлопывает дверь, снова оставляя нас наедине. Несколько минут — это не так уж и много, но прямо сейчас каждая имеет значение. Еще шестьдесят секунд... шестьдесят маленьких вечностей... еще шестьдесят возможностей сказать ему, как сильно я люблю его. Все мое внимание сосредоточено на теплой руке Джая, когда он обхватывает пальцами мое запястье и крепко сжимает его. Он притягивает меня ближе. — Дополнительная минута, — дразнит он, положив руки мне на бедра. — Чем же нам заняться, когда у нас столько свободного времени? Я смеюсь, несмотря на свое подавленное настроение. Неужели это будет последний раз, когда он заставляет меня смеяться? Джай поднимает голову и утыкается носом в мой затылок, оставляя на волосах множество теплых любящих поцелуев. — Я вернусь, — шепчет он в мою кожу. Сердце колотится от того, каким тоном он это говорит. Мрачного и печального, несмотря на попытку сделать его беззаботным. Я сразу же улавливаю его беспокойство. Как Джай собирается убедить меня, когда не может убедить даже себя? Отчаяние бушует в моей груди, на глаза наворачиваются слезы.