Глава 21 Они просидели в уютном кафе около часа. За это время успели съесть по куску шоколадного торта с мороженым и выпить по пять чашек кофе (добавка была бесплатной). В конце концов, боль в ногах, спине и усталость начали отступать. А силы были нужны, потому как отработка билета до Токио закончилась и теперь начинается дело, за которым они приехали в столицу. Они воспользовались электричкой и вышли на довольно тихой станции в непосредственной близости от центра Токио. Университет находился недалеко от станции. Войдя в здание, Дана осознала, чего ей не хватало – старины, традиций и духа творчества в воздухе. Недавно построенный университет в Сидзуоке был светлым и чистеньким, он ещё не успел пропитаться духом студенчества и протеста, атмосферой творческих мук. Всем этим был просто наполнен воздух в университете искусств. Дана начала завидовать тем, кто ходил по этим коридорам. А вот на лице Мару читалась некоторая нетерпимость или даже презрение. Похоже, он предпочитал новое старому или науку творчеству. Они прошли через холл, огляделись, и Мару решительно направился к доске с расписанием лекций. «Зачем ему расписание? – подумала Дана, но последовала за другом. – Занятия всё равно уже закончились. Надо у кого-нибудь спросить, где кабинет Като-сэнсэя, и всё». Подойдя к расписанию, они увидели в нём фамилии преподавателей и номера аудиторий. Но как могли номера аудиторий подсказать расположение кабинета, она так и не поняла. – Давай у кого-нибудь спросим. – Нет. Мы сами найдём. Не надо лишний раз привлекать к себе внимание, – сухо проговорил Мару. «Ага, про это можно прочитать в любой психологической книге – мужчины терпеть не могут спрашивать дорогу. Всё понятно», – ехидно про себя улыбнулась Дана. – Хочешь, я спрошу, если ты стесняешься? – Не надо, скорее всего, это тебе ничего не даст, – не отрывая глаз от расписания, пробурчал Мару. – Спросить намного быстрее, чем стоять и водить носом по расписанию, – начала раздражаться Дана. «В конце концов, нельзя же потакать своим комплексам, надо уметь перебороть свой врождённый недостаток». – Да не переживай ты, я сделаю вид, что ты не со мной. Я иностранка, мне простительно всё у всех спрашивать. – Говорю тебе, не надо. Ты всё равно не получишь вразумительного ответа, – Мару уже смотрел на Дану в упор. – Если ты боишься спросить дорогу, то так и скажи, и не будем терять время возле этого расписания. – Да не в этом дело! Ты, когда предлагаешь спросить, осознаёшь, кого конкретно хочешь спросить и о чём? – Мару тоже начал раздражаться, но тон его был ровный, скорее, поучительный, чем раздражённый. – В каком смысле? Кто будет проходить первым мимо нас, того и спрошу, – хлопала глазами Дана. «К чему он клонит?» – Это большой университет, не то, что наш, где все студенты слушают лекции всех преподавателей. Если ты на факультете музыки, вполне возможно, что ты не будешь знать по именам всех учителей факультета живописи, правильно? А уж тем более знать, где их кабинеты. Като-сэнсэй преподаёт живопись и историю мировой живописи, значит, надо искать людей с папками для рисунков, а таких сейчас в этом холле нет, – объяснил Мару, снова отвернувшись к расписанию. – Логично. Я тогда подожду кого-нибудь подходящего и спрошу. – Ладно, ты жди кого-нибудь подходящего, а я пошёл, мне надо повидаться с профессором Като, – усмехнулся Мару. – А ты что, знаешь, где его кабинет? – Скорее всего, да. Смотри, большая часть лекций профессора Като проходит в одной и той же аудитории. Это лекции по живописи, которые нужно проводить в специально подготовленном для этого помещении, а значит, либо это и есть кабинет профессора, либо его кабинет находится поблизости к залу живописи, потому что с «натурами» через весь университет не находишься. Согласна? Ну, я пошёл к залу живописи, а ты жди, если хочешь. – Я с тобой, – капитулировала Дана. Она была приятно удивлена логическими способностями друга. «А мне казалось, что Мару думает только о том, как бы успеть покататься на серфе перед тренировкой или до темноты». Они поднялись на третий этаж и потопали по просторному тёмному коридору. Вскоре Мару остановился и указал на дверь справа: – Вот он, зал живописи, сейчас посмотрим, попал ли я с первого раза. Он постучал в дверь три раза и потянул её на себя: – Сицурэй симасу. Простите, пожалуйста! – нараспев проговорил Мару, просунувшись на полкорпуса внутрь комнаты. Откуда-то из глубины послышалось откашливание и потом мелодичное: – Хай, дозо. Заходите, пожалуйста. Мару зашёл в комнату на один шаг, поклонился пока невидимому оппоненту и сказал: – Конничива. Здравствуйте. Мы ищем профессора Като. – Конничива. Это я. Что случилось? – проговорил тот же голос, и из-за большого мольберта в конце комнаты появился старичок небольшого роста с огромной седой растрёпанной шевелюрой. «Сразу видно – человек искусства», – мелькнуло в голове Даны. – Мы студенты профессора Като из Сидзуокского университета, – начал Мару. – Меня зовут Нагаи, а это Дана. – Дозо ёросику онэгай симас. Прошу любить и жаловать, – с поклоном проговорила Дана хорошо заученную фразу. – Ах, какие волосы! – вытаращил глаза старичок, глядя на Дану. – Ты откуда? – Из России. – А! Там, наверное, холодно сейчас, да? – Сейчас там лето, летом всегда тепло, – улыбка пропала с лица, но через секунду девушка взяла себя в руки и вернула её. «Даже в таком старом и престижном университете люди не знают, какой климат в России», – каждый раз вопрос о холоде в России повергал Дану в уныние. – Не хочешь побыть у нас в классе моделью? Думаю, студентам будет очень интересно попробовать передать твой цвет волос на бумаге, – без лишних прелюдий прямо спросил профессор. – Очень хочу, только я тоже учусь. Может быть, на этих каникулах, пока нет занятий. – Если у вас каникулы, значит, и у нас тоже, не забывай, мы тоже университет, хоть и заплесневелый, – старичок доброжелательно засмеялся таким светлым и весёлым смехом, что Дана сразу же простила ему незнание климатических особенностей родины. – Нет! Приходи, когда с тебя сойдёт этот ужасный загар, нам нужна будет твоя белая кожа, чтобы волосы выделялись. Ближе к концу осени приходи, я дам тебе свою визитку. Като-сэнсэй вызвал у Даны противоречивые чувства. Он производил впечатление эдакого добрячка, но не возникало уверенности, что к нему можно обратиться с любым вопросом. Было некое препятствие в общении, довольно трудно преодолимое. – Хай, вакаримасита. Я всё поняла, – постаралась как можно учтивее ответить Дана. – У нас к вам поручение от профессора Като, – перебил их Мару. – Он просил вам передать вот это. Мару достал коробку сладостей, которые готовили только в их городе, и протянул профессору: – Мы приехали, чтобы сдать экзамен в компании, а когда Като-сэнсэй узнал, что мы едем в Токио, попросил передать вам эти сладости, так как он в прошлый раз не смог купить вам именно их. Это было чистое враньё, «легенда», придуманная ими накануне вместе с Тамурой-сан. По сценарию, старичок должен был выкатить глаза и спросить: «В какой прошлый раз? Я его уже целую вечность не видел!» Тогда сразу будет понятно, что алиби профессора Като – пустышка. А сладости были выбраны потому, что почти в каждой местности в Японии готовят какой-то их определенный вид. Что-нибудь такое, что можно приготовить только там и нигде больше. Например, в префектуре Фукусима прекрасные персиковые сады, значит, там готовят маленькие чашечки с персиковым муссом. Префектура Нагано славится своими яблоками, и, соответственно, маленькими пирожками «манджю» с начинкой из яблок. А в Сидзуоке делают уникальное печенье со вкусом клубники. Надо сказать, сладости эти были достаточно известны по всей Японии и пользовались популярностью. Если волею случая японец попадает в Сидзуоку, то купить это печенье он считает своим долгом. Като-сэнсэй взял коробку с печеньем, вытаращил глаза, как это было по сценарию, но сказал: – Почему не смог? Он же привёз мне целых пять пачек, я его специально просил об этом. Такого ответа в сценарии не было. Немая сцена затянулась на несколько секунд. Первой нашлась Дана: – Это свежайшие. Като-сан сказал, что не смог найти свежее печенье в прошлый раз, а в этот раз ему удалось купить его практически прямо из печки. Дана вспомнила, что когда они накануне покупали это печенье, продавщица так и сказала, что им повезло купить печенье практически прямо из печки. Испарина выступила на лбу у девушки. Тут Мару тоже вышел из оцепенения и заговорил: – Именно так. Говорят, что это печенье немного меняет вкус уже через сутки после приготовления. Так что большая удача успеть купить и попробовать его в течение первых суток. Като-сэнсэй перевёл глаза с Даны на Мару, затем перевернул коробку с печеньем и посмотрел на дату изготовления. Взгляд его потеплел, старичок довольно улыбнулся: – Като-кун, молодец! Сразу видно, гурман. Только он может так угодить старику, – с довольной улыбкой проговорил профессор и стал похож на Чеширского кота. – Обязательно позвоню и поблагодарю его. – Да, конечно, но, наверное, звонить не стоит, – проговорил Мару. – Като-сэнсэй до сих пор не может оправиться от потери, он даже редко берёт трубку у себя в кабинете. Это было чистой правдой, об этом шептался весь университет. – Да, понимаю, это очень большая потеря для него. Жалко, что эта девочка умерла, она действительно была очень талантлива. Я даже согласился взять её к себе, в виде исключения, посреди года. Очень многие хотят быть моими учениками, но я уже не в том возрасте, чтобы размениваться на всякую всячину. А вот когда увидел её картины, во мне прямо что-то перевернулось, загорелось. Техники, конечно, ей не хватало, но это же дело поправимое. Мы с ней могли бы многое сделать. А уж Като-кун на неё просто молился, он считал её гением. Конечно, не каждому удаётся найти такой бриллиант. А Като-кун очень тонко чувствует, взять хоть это печенье. Он сразу распознал истинный талант у девушки. – Като-сэнсэй приезжал к вам, чтобы договориться об обучении Аски? Простите, но ведь учиться в таком престижном университете, наверное, очень дорого? – теперь пришла очередь удивляться «пинкертонам». – Да уж, недешёвое. Но в её случае я договорился о дотации от министерства культуры, так что, если бы девочка была жива, то училась бы сейчас у меня за чисто символическую плату. – Действительно, очень жаль. А вы, наверное, давнишние друзья с профессором Като? – пользуясь тем, что она иностранка, спросила напрямую Дана. – Нет, мы не друзья. Като-кун был когда-то моим учеником. Я, признаться, даже плохо помню его в студенчестве. Он пришёл ко мне несколько месяцев назад, и мы как бы познакомились с ним снова, теперь уже как коллеги. Он сразу заговорил об этой девочке, его ученице. Мне сначала не очень нравилась эта идея, но когда он показал мне её работы, все сомнения отпали. Так что я знаю и уважаю за настойчивость профессора Като и практически не помню студента Като. Хоть мне и трудно в этом признаться, потому что все известные преподаватели утверждают, что помнят всех своих учеников до единого. – Значит, он к вам приехал, вы поговорили, и он сразу уехал обратно? – опять напрямую задала вопрос Дана. Настоящий детектив такого, конечно, не допустил бы. – Мы долго обсуждали перевод студентки с нашим ректором, потом с учебным отделом, потом с отделом по работе со студентами, ей же нужно было выделить общежитие. И уже вечером я попросил его выпить со мной в моём любимом баре, так что он успел только на последний ночной автобус. А что? – Я просто подумала, что если бы он приехал на несколько часов раньше, всё могло бы быть иначе, – произнесла Дана задумчиво. – Да уж, – буркнул старый профессор и изменился в лице. Сразу стало понятно, что он закрылся как раковина и разговор в принципе закончен. – Спасибо вам за то, что пришли специально ко мне. Я напишу письмо с благодарностью профессору Като. Дана и Мару поклонились, попрощались и вышли из кабинета. Они переглянулись и молча пошли по тёмному широкому коридору, обдумывая только что полученную информацию. На улице Дана тихо спросила: – Я что-то не так сказала? – Да, ему не понравилась твоя последняя фраза. Но всё равно мы узнали всё, что нужно. – Гомэн насаи, Извини, пожалуйста. – Да ладно, всё хорошо. Пошли поужинаем и сходим в мой любимый бар на станции недалеко от стоянки автобуса. До отъезда у нас есть четыре часа, так что успеем отдохнуть и оторваться.