Эти слова невольно польстили. Серьезно? Этот самовлюбленный павлин пытался меня защитить? Или все же выпендриться перед другими адептами? Кажется, Эрмалион удивился не меньше моего – идеальные брови немного приподнялись, верхняя губа искривилась. – Защищал? От приставаний? Моих? Ты же понимаешь, что эльфы Ильвиндора не опустятся до внимания каким-то человеческим магам. Господа не обедают со свиньями. А вот это было обидно. И, кажется, не только мне, потому что Джек аккуратно, но уверенно отодвинул меня в сторону. – Постой-ка тут, – сказал он и сунул мне в руки гитару. В следующий момент только успела увидеть, как мелькнул кулак, что-то хрустнуло. По столовой прокатился изумленный «ох» присутствующих, а меня будто ветром уронило обратно на кресло. Потом я во все глаза пялилась на то, как два мага, музыкальный и эльфийский, сцепились, как самые обычные дворовые пацаны, стали молотить друг друга кулаками. Хотя отдать должное им все же стоит – молотили они красиво, как в кино про каратистов, приседали, уворачивались, попадали… Все произошло так быстро, что не поняла, как реагировать. Из-за меня драка началась первый раз в жизни, и как в таких случаях себя вести – не представляю. Осталось только вцепиться в красный корпус гитары и прижать к себе, надеясь, что они не поубивают друг друга. Случиться этому не дал резкий и сухой голос, который я тут же узнала. Он остановил драку в одну секунду, над столовой снова повисла тишина. В этой тишине прозвучало: – Позвольте узнать, уважаемые адепты, что здесь происходит? Все взгляды, в том числе и мой, обернулись к ректору Туре, который заложив руки за спину, стоит под аркой. В белом костюме и с седыми волосами он выглядит очень внушительно и убедительно. Именно так должен выглядеть любой управитель, чтобы даже мысли перечить ему не возникало. Хотя вроде и не скажешь, что он тиран или узурпатор. Но мощью от него, определенно, веет, а то, как таращатся адепты, это только подтверждает. – Повторяю, – снова задал вопрос ректор Туре, а я невольно еще сильнее прижала к себе гитару, – что происходит в столовой нашей прекрасной Бикелови, которую специально для молодых магов выстроили древние? Прозвучало это так, что даже мне стало как-то стыдно, хотя не я трясла перьями, и не я устроила драку. Перекинувшись взглядами с Агавой, по ее нервному качанию головы поняла, что лучше помалкивать. Ответить решился Эрмалион. – Все в порядке, ректор Туре, – произнес он, вытирая капельку крови с губы. – Мы просто разговаривали. Похоже, Джек тоже не собирался раздувать скандал, потому что согласился. – Да, все верно, ректор Туре. У нас обычный разговор двух магов. Естественно, Освальд Туре не идиот, и втемяшить ему эту чушь нереально – видно же, как снисходительно смотрит. Вроде, какие вы еще дети, если думаете, что можно вот так. Думала, сейчас отчитает их, наорет, вызовет…, кого положено вызывать в магических академиях при нарушении? Но он произнес довольно спокойно: – Понимаю, адепты, когда молодая кровь кипит, решать вопросы хочется только с помощью магии и кулаков. Лишь со временем приходит осознание, что лучшая драка та, которой удалось избежать. И все же, прошу вас воздержаться от подобных проявлений в стенах Бикелови. В противном случае, мне придется принять меры. На первый раз ограничимся предупреждением. Но повторять не рекомендую. На последних фразах он выразительно посмотрел на эльфа, и мне показалось, эльф едва заметно кивнул. Кажется, все в столовой поняли, что это все не шутки и играть на нервах ректора очень плохая идея. Во всяком случае, я подумала именно так. Джек кивнул гораздо заметнее. – Да, конечно, ректор Туре. Можете не беспокоиться, имущество Бикелови от меня не пострадает. Можете быть уверены. Эрмалион уже снова приобрел прежнюю непроницаемость. – Поддерживаю, – коротко согласился он. В воздухе пахло недосказанностью. Джек дал изворотливое обещание, которое поддержал эльф, и если даже я это заметила, то ректор со своим многолетним (а может, многовековым?!) опытом – тем более. Но, к моему удивлению, ничего по этому поводу не сказал, только произнес, одарив обоих очередным пронизывающим взглядом: – Буду иметь в виду, дорогие адепты. И помните, в нынешних условиях нужно соблюдать меры безопасности и пользоваться магией как можно меньше. Кто знает, кого она может привлечь с помощью красного агносиса, который неизвестно, в чьих руках. – Мы понимаем, – почти хором ответили Джек и Эрмалион, кинув друг на друга яростные взгляды. – Похвально, – резюмировал ректор. – В таком случае, надеюсь, я могу спокойно поужинать, не беспокоясь, что придется разнимать двух обезумевших магов. Все промолчали. Что тут скажешь? А ректор Туре, все такой же прямой и мощный, развернулся и пересек общую комнату-гостиную, скрывшись в другой арке. Меня внутри потряхивало, хотя вообще-то ничего не сделала. Но почему-то осталось стойкое ощущение, что глава Бикелови только что прервал что-то очень неприятное. Я так и сидела, как изваяние, впившись пальцами в корпус гитары. Оцепенение мое нарушил голос Джека. – Фух, пронесло, – сказал он и наклонился ко мне. – Гитару отдашь? А то как-то слишком сильно ее сжимаешь. С трудом соображая, я позволила отлепить от себя гитару. Джек перехватил гриф и погладил любовно по корпусу. – Мой шестиструнный самурай, – проговорил он, закидывая ремень от нее на плечо. – Шикарный инструмент. Ибанез, заряженный магией звука, это тебе не какой-нибудь эльф-переросток. Я все еще пребывала в некотором оцепенении и сведения о «шестиструнном самурае» пропустила мимо ушей, тем более для меня они прозвучали как абракадабра. – Ты как? – продолжил Джек и сел на кресло за наш столик. – Остроухий сильно напугал? Дар речи, к счастью, начал возвращаться, а с ним и способность связно мыслить. – Остроухий? – переспросила я, голос, как назло, предательски дрогнул. – Меня больше напугал ты. Лицо рыжего Джека вытянулось от удивления. – Я? Серьезно? Ну, прости, не хотел. – И дребезжание… – продолжила я, вспоминая ощущения от гула, который буквально проникал во внутренности. – Больно было. Выражение лица Джека стало виноватым, он развел руками и повторил: – Ну, прости. Ты просто была на пути звуковой волны. Звук, музыка – это моя магия. Я же бард. Очень не хотелось, чтобы ты попала в лапы к остроухому придурку. Сказанное стоило еще переварить. Звуковая волна, магия, остроухий придурок… Начну с последнего. – Ну, он жутковатый, – согласилась я. – И нес какую-то ерунду. Но вряд ли бы стал мне вредить при всех. – Да я вообще не понимаю, с чего он к тебе подошел, если честно, – проговорил рыжий Джек, а я подумала, что мы впервые более-менее сносно разговариваем. – Эльфы общаются только с себе подобными и с преподами. Остальные им неинтересны. А, ну еще со стихийными магами. Но сейчас в Бикелови ни одного. Голова снова медленно пошла кругом. – У вас еще и стихийные есть? – поинтересовалась я. Джек кивнул. – Угу. Один. Виктор Васервальд. Но он в отъезде в Виридию. Семейные дела вроде. – Ясно… – протянула я растерянно. Как-то слишком много произошло за последний час, и вообще – за весь день. Требуется перезагрузка, иначе просто обалдею от всего этого. И так стараюсь изо всех сил принимать реальность максимально спокойно и адекватно. Насколько это получается. Агава, которая все это время сидела неподвижно, как пень, наконец, пришла в себе и выдохнула: – Обалдеть! Превеликие томаты! Сейчас, вообще, что было?! Эрмалион, Джек, ректор! Тиффани, ты кто такая?! Ее фиолетовые глаза сверкнули, взгляд впился в меня, даже стало как-то неуютно. Покосилась по сторонам и поняла – а ведь на меня пялятся почти все. Замечательно, Тиффани, квест под названием «оставаться незаметной» провален. Впрочем, я не то чтобы сильно старалась, но теперь вся Бикелови обо мне знает. Агава все еще ждала ответа, Джека он, кажется, тоже интересует – подпер кулаком щеку и вопросительно улыбается. Причем улыбка снова самодовольная и озорная. Вот же шут павлинский. Пришлось проговорить: – Да я… никто. Обычная. – Да конечно! – фыркнула Агава и ревниво покосилась на рыжего. – К обычным барды в комнату не вламываются, а эльфы Ильвиндора не подходят познакомиться. – Знакомством это сложно назвать, – заметила я. Тон Агавы почему-то заставлял испытывать угрызения совести. Хотя почему? Я ведь ни в чем не виновата. – Называй, как хочешь, – сказала она. – Но я о таком никогда не слышала. Помяни мои лепестки, Эрмалион еще нарисуется. Хотела сказать, что не боюсь, пусть это на самом деле и не совсем правда, но Джек опередил: – Пускай. Я его встречу. Глава 11