— Конечно. А зачем усложнять?! Как только заключим брак, у нас окажется для этого полно времени. Мы молодые, у нас всё впереди. После празднования летим в свадебное путешествие в Германию. Поселимся на вилле деда. Нужно, чтобы он составил завещание на Лёню, а не на кошек. Подумать только, как можно кровным родственникам ставить какие‑то условия и завещать всю недвижимость фонду помощи кошкам?! Я, конечно, обожаю кошек, но это же безумие. Дед не столько заботится о кошках, сколько наказывает родственников. Так нельзя. Так что, Влад, готовься, скоро свадьба. Я сегодня же позвоню маме и оповещу нашу родню. Чем мы хуже? Будем родниться с семьёй банкира. — Анфиса, но ведь он любит другую! — Я тоже люблю другого. И что толку? По лицу Влада было видно, что его убивает моя невозмутимость. — Но какой же тогда это брак, если ты любишь другого, а он другую?! — Я на Толю потратила полтора года, а Лёня на свою зазнобу — в два раза больше. Мой любимый женат, а его девушка замужем. Никто не захотел разводиться и жертвовать своей семейной жизнью, вот пусть и сосут лапоть. Пусть оба от злости локти кусают. У нас с Лёней есть все шансы освободиться от старых оков и полюбить друг друга. — А ты уверена, что, женившись на тебе, он перестанет бегать к своей замужней подружке? — Я приложу все усилия, чтобы он побыстрее её забыл. Да, и ещё. Забыла тебе сказать: за каждый прожитый с Лёней год мне будет выплачиваться сумма в триста тысяч долларов. По‑моему, очень даже неплохо. Если проживём десять лет, это уже три миллиона. Мы заключили с Лёней официальное соглашение. — Это уже не брак, а сделка какая‑то. — А брак — это и есть сделка. — Анфиса, меня всегда убивал твой цинизм. — И зря. Здравый цинизм всегда должен присутствовать в отношениях. Иначе романтики навечно останутся в розовых очках, будут друг друга идеализировать, а потом мотать сопли на кулак и разбегаться. — Анфис, а может, ну их на фиг, и эти деньги, и этого банкира… Не нравится мне всё это… — Да ты что! От такого откажется только круглая дура. Я же тебе говорила: всё это слишком сказочно и нереально. Именно поэтому у тебя такое отношение. Очень хорошо понимаю… — Анфиска, ты всегда была авантюристкой, — вздохнул Влад. …Свадьба была настолько роскошной, что не описать словами и не передать эмоции. Я смотрела на себя в зеркало и не верила, что это я. Такая сияющая и красивая. Со мной поработал хороший стилист. Он настолько точно подобрал причёску и макияж под мой свадебный образ, что я была просто восхитительна. Стилист, конечно, польстил мне, сказав, что более красивой невесты ещё не видел, но его слова придали мне уверенности. Я очень волновалась. Больше всего боялась наступить на платье и упасть. Когда Лёня встал на колени и протянул кольцо, я очень растрогалась. У меня даже слёзы навернулись на глаза, да и руки тряслись, когда Лёня надевал мне кольцо. Он сам так волновался, что не сразу попал в нужный палец. Моя мама плакала. Мне захотелось к ней подойти, обнять и поплакать вместе. Мама мечтала, чтобы у меня всё сложилось хорошо. Когда мы оба ответили «да» и обменялись кольцами, то закрепили наш зарегистрированный союз двух сердец крепким и сладким поцелуем. Никто и представить не мог, что во Дворце бракосочетания мы целуемся в первый раз. До этого мы не то что не целовались, но даже не держались за руки. Просто встречались и обговаривали детали. Никакого намёка на близость не было и подавно. — Я теперь жена! — счастливым голосом крикнула я и показала гостям своё обручальное кольцо. Все улыбнулись и зааплодировали. Когда мы выходили из Дворца бракосочетания, нас забросали лепестками роз. Это было незабываемо! В этот день светило яркое солнышко, а небо, словно на заказ, демонстрировало бесподобную лазурь. А затем было несколько фотосессий. За нами постоянно следовал оператор с камерой. Мы катались по Москве в длиннющем лимузине, где с трудом умещались подаренные цветы, пили шампанское и вновь выходили фотографироваться. Когда я выпархивала, как бабочка, из лимузина, то обязательно слышала: — Какая красивая невеста! Какое красивое платье! Мне было очень приятно. Моё роскошное длинное белоснежное платье было расшито бисером и усыпано стразами от Сваровски. Мой новоиспеченный супруг был сама элегантность в тёмно‑синем костюме. Наш свадебный кортеж состоял из двух шикарных лимузинов и «хаммера». Самая запоминающаяся фотосессия была у храма Христа Спасителя. Больше всего мне понравилось фотографироваться с голубями. Они такие чудесные! Когда я держала в руках голубя, он мурлыкал, как котёнок. Видимо, я тоже очень сильно ему понравилась и он не хотел улетать. На прогулках мы встречали много иностранных туристов, которые кричали нам: «Горько!!!» на всех языках. Голуби, шампанское, вальс Мендельсона, торт с лебедями, живые бабочки, фейерверки в нашу честь… В воздухе витала такая радость. К ресторану на свадебный банкет мы подъехали в карете, запряжённой белыми лошадьми, и произвели настоящий фурор. Зал утопал в живых цветах. Все очень тепло и искренне нас поздравляли. На банкете было очень много незнакомцев, но Лёня сказал, что это нужные люди. Ко многим меня подводил и представлял. Все говорили, что я очень красивая и ему повезло. Лёня подводил меня к гостям с особой гордостью, потому что видел в их глазах восхищение. Да и его глаза хорошенько блестели. Он смотрел на меня, как мартовский кот. — У нас всё будет хорошо, — шептал мне на ухо Лёня. — Наша свадьба не фиктивная, а самая настоящая. Мы оба переступаем некий порог, и теперь на наших плечах мешок ответственности. А ведь совсем недавно семейная жизнь представлялась мне жизнью на Марсе. — Муж вышел на сцену и взял в руки микрофон: — Все браки заключаются на небесах, а дальше жизнь продолжается на земле. Мы не боимся трудностей и все преграды преодолеем своей любовью. Леонид говорил это с такой искренностью, что мне очень сильно хотелось ему верить. Казалось, именно так и будет. — По счастливым лицам наших детей видно, что они искренне любят друг друга, — продолжил эстафету свёкор и взял микрофон у сына: — Горько!!! — Какая красивая пара, — шептали те, кого Лёня назвал нужными людьми. — А вы давно друг друга знаете? — Наша любовь проверена временем, — врала я, не морщась. — Мы с Лёней любим друг друга уже около трёх лет. — Какой срок! Как же долго он скрывал от нас такую красоту. — Мы просто так дорожим друг другом, что боялись сглазить. Именно поэтому Лёня появлялся везде без меня. Пришло время, и мы решили закрепить отношения. — Молодцы! Наверное, ждёте пополнения в семействе? Вот счастье‑то какое! — Спешу вас расстроить. Никакого пополнения мы пока не ждём, но это не значит, что мы сидим сложа руки. Мы вплотную работаем над этим вопросом. Все пили, гуляли и веселились. Столы просто ломились от деликатесов и элитных напитков. Гостей угощали блюдами европейской кухни, потчевали дорогим шампанским и виски. Пока гости за столами налегали на фуа‑гра, на сцене выступали звёзды шоу‑бизнеса, представляли свои хиты. Всё это казалось мне сном, и больше всего я боялась проснуться. Были и весёлые конкурсы, и «кража» невесты. Все желали нам долгой семейной жизни, счастливых и здоровых детей. Настоящий восторг вызвал у гостей двухметровый свадебный торт в виде белых лебедей. — Лебеди — самые преданные птицы, хранящие верность друг другу до конца жизни, — сказал в микрофон тамада. — Пусть они станут вашим семейным символом. Надеемся погулять на вашей «золотой» свадьбе. Первый кусок торта продавали. Я бросала букет и свою подвязку в толпу. Многие гости почему‑то танцевали лезгинку. Меня это забавляло. Все так зажигательно отплясывали, что невозможно было не смеяться. Я не удержалась, подхватила одной рукой подол платья и пустились в пляс. Свекровь и свёкор смотрели на меня с особой теплотой, не скрывая, что я им нравлюсь. На этой многолюдной свадьбе не было недостатка ни в подарках, ни в тостах. Для подарков выделили отдельную комнату. Я даже представить не могла, сколько понадобится времени, чтобы их распаковать. А затем я решила сразить гостей наповал и, когда все выбежали смотреть фейерверки, вышла в белом купальнике и фате. Гости пришли в восторг, а муж подхватил меня на руки. — Какую интересную жену ты себе нашёл, сынок, — заметил свёкор, глядя на меня взглядом, полным обожания. — Никогда ещё не встречал невесту в фате и купальнике. — И не встретите, — смеясь, заметила я. — Я особенной масти! — Я понял. Свекровь бросила в мою сторону ревнивый взгляд, взяла мужа под руку и повела к гостям. До этого свёкор не пропустил ни одного медленного танца и кружился с различными партнёршами на танцполе. Он даже чудесно вошёл в образ тамады. Шутил и пел в микрофон: «Ах эта свадьба пела и плясала»… Пока все радовались фейерверкам и пили шампанское уже на улице, налегая попутно на барбекю, я подошла к маме и Владу и обняла их. — Доченька, а где твое платье? — обеспокоенно спросила мама. — Я его уже сняла, хватит. Ну где ещё можно увидеть невесту в белом купальнике, фате и белых туфлях?! Смотри, мужики шеи свернули. Теперь будет что вспомнить. — Да на этой свадьбе и так много чего можно вспомнить. Доченька, может, ты всё‑таки платье наденешь? — Нет. Буду ходить в купальнике, — с вызовом произнесла я. — Моя фигура позволяет. — Ох, Анфиска, я всегда знал, что ты шальная, — рассмеялся мой брат. — Представляю, как таращится народ на невесту в купальнике. — Все чуть ли не в штабели складываются, — ответила я и, увидев потрясающий фейерверк, прокричала: — Ура!!! — Анфиса, я даже не могу себе представить, в какую сумму обошлась свадьба, — тяжело вздохнула мама. — Мам, да не парься ты. Я же вышла замуж за сына банкира. — Ох, дочка, знаю я, как ты вышла за него замуж. Ты ему нужна только для наследства. А потом он выкинет тебя как использованную вещь. — Мама, ты же свою дочь знаешь — меня выкидывать бесполезно. Я как заноза в сердце, от меня очень сложно избавиться. — Ох, доченька, это же очень богатые люди. И очень влиятельные. Они могут всё. Не женятся такие на первых встречных. Ты им просто подвернулась под руку. — Тогда зачем они такую помпезную свадьбу закатили?! Кого хотят удивить? Мы могли тихо‑мирно расписаться и сразу улететь в Германию к умирающему деду. — Вот это мне и непонятно. Главное, с нас ни копейки не взяли. — Ещё не хватало, чтобы они с нас деньги брали. Сравни наше материальное положение. Просто родители Лёни тоже устали от того, что он три года якшается с чужой женой. Они уверены, что стерпится — слюбится. Вон как у Лёни на меня глаз горит. Я заставлю себя полюбить. — Дочка, а разве можно заставить? Любовь не может стать обязанностью. — Мама, это было бы невозможно, если бы с его стороны вообще не было симпатии. Но симпатия есть. — Думаешь, одной симпатии достаточно? — Есть с чего начинать и с чем работать. Уже легче. Я же замечаю его пожирающие взгляды. Тут важно соответствовать его ожиданиям. Необходимо ему подыграть и чаще делать то, что его устраивало бы. Я устрою так, чтобы его симпатия фонтанировала всё сильнее, а вскоре переродилась в любовь. Как ни крути, а все мужики податливы на женские манипуляции. Мы способны пробудить в них возможность чувствовать. Всё нужно делать тонко, хитро и ненавязчиво. Я стану для него привлекательной, интересной, желанной и нужной. Сделаю всё возможное, чтобы стать НЕОБХОДИМОЙ. С каждым днём он будет всё больше и больше понимать, что не может без меня обойтись. Самое главное — почаще его хвалить. Мужики ещё хуже, чем бабы. Это только кажется, что им не нужны комплименты. На самом деле их усыпляют сладкими речами. И не надо забывать, что мужика нельзя ущемлять в личной свободе. Они это ой как не любят. Чем строже держат на поводке, тем чаще он ходит «налево». Запретный плод всегда сладок. А ещё нужно стараться выглядеть так, как нравится благоверному, но при этом не терять своих вкусов и привычек. Короче, было бы желание мужика завоевать… Сына банкира я, правда, ещё не завоёвывала. Это особая мужская порода, и мне интересно с ней поработать. Важно, чтобы у нас с ним была любовь всегда, как в первый раз. — Ох, Анфиска, наговорила, — покачала головой мама. — Я знаю, что говорю. Учёные изучают явления природы, а я — мужскую породу. Ещё провожу эксперименты, ставлю опыты, вырабатываю рефлексы. Учёные проводят опыты на мышах и обезьянах, а я — на мужиках. Мужик — это такая своеобразная, до конца не изученная и строптивая зверушка, тяжело поддающаяся дрессировке. — Остапа понесло, — заметил Влад и закурил. — А ещё мужики очень болтливые, — разошлась я не на шутку. — Хуже баб. Начнут языком чесать — не остановишь. Поэтому их нужно слушать. Мужики обожают свободные уши. У них столько дерьма внутри, что им просто необходимо это периодически на кого‑то вываливать. Это они на словах не любят, чтобы их жалели и сочувствовали, а сами постоянно ищут жилетку для слёз. Так что если мужик захочет всплакнуть, я составлю ему компанию. Мужика ещё привязывают постелью. Нужно обеспечить ему такое разнообразие, которого он больше нигде не получит. С замужней женщиной Лёня встречался три года. Она не могла ему не приесться. А со мной он ещё не был близок, так что я в более выигрышной ситуации. Буду учить его камасутре. — Доченька, да ты что такое говоришь? — раскраснелась мама. — Мам, а что я такого сказала? Камасутра — это классический древнеиндийский трактат, в котором собраны мудрые советы. Не вижу ничего пошлого. Без правильной позы не испытаешь массы восхитительных моментов. — Анфиска, ты у нас неисправимая, — вздохнула мама и тут же добавила: — Мне хочется, чтобы у тебя было всё хорошо! Но на сердце так неспокойно, если бы ты только знала! — Мама, ты радоваться за меня должна, — обиделась я. — А я радуюсь, — отозвалась мама, а её глаза наполнились слезами. — Очень радуюсь и хочу, чтобы судьба тебя берегла.