Дашкин взгляд впивается в мой пах и она возбужденно сглатывает. — Мы не будем предохраняться…-тихо произносит, глядя на меня. И я понимаю…Это не вопрос. Выгнув бровь, уточняю. — Ты снова на таблетках? Два месяца назад Даше отменили противозачаточные и мы вернулись к старым, добрым презервативам. — Нет… — произносит спокойно и проходится по моему прессу горячим языком. От неожиданности дергаюсь, закрывая глаза. Зарывшись в рыжую макушку, прижимаю ее к себе. — Просто так больше шансов, что ты когда-нибудь на мне женишься – шепчет мне в живот и я улавливаю в ее голосе…обиду? Отстранив от себя Дашу, глажу костяшками пальцев ее румяные щеки. — Эй, что ты там себе напридумывала, глупышка? – интересуюсь, оставляя на ее губах короткий поцелуй. Вот что-что, а такого услышать не ожидал. Я думал, что мои планы предельно ясны всем окружающим, а в первую очередь-моей девочке, но видимо для Даши важно каждый день по миллион раз получать признания в вечной любви. Что ж… Надо об этом не забывать, ведь она у меня еще совсем крошка и заслуживает этих слов. Приоткрыв губы, опускает глаза,роняя тихий вздох. — Посмотри на меня – прошу настойчиво, но Даша, упрямо качнув головой продолжает обжигать мой живот поцелуями. — Даш… — вновь отстраняю и роняю ее на постель. — Что? – выплевывает отчаянно – Я знаю, что Ясе ты делал предложение три раза. — Два – поправляю ее спокойно, не понимая при чем тут Яся. — Ну два… — капризно дует губки и уводит взгляд на стену. Кажется я начинаю понимать, к чему все это… Сама бы она до этого ни за что не додумалась… Не потому, что глупышка, а потому что слишком мне доверяет, да и прекрасно все у нас. К чему цепляться? — Кто надоумил? – интересуюсь, разглядывая розовые щеки. Закусив нижнюю губу продолжает сверлить стену напротив. — Никто…Просто Ярослава на днях приходила к твоему отцу. Такая красивая… Да господи… Мне конечно, очень интересно, что же понадобилось Ясе от моего отца, но сейчас для меня важнее другое. — Не спеши, торопыга… — шепчу в губы, толкаясь твердым пахом — Я не в курсе, зачем приходила Ярослава, но давай так: ты больше ничего не додумываешь и если у тебя появляются вопросы, сразу задаешь их мне, хорошо? Неуверенно кивнув, смотрит на меня зеркальным взглядом. — Я люблю только тебя и ты у меня самая красивая! – давлю все ее неправильные мысли на этапе зачатия. Наши глаза сверлят друг друга. Я мечтаю поскорее стянуть с Дашки трусы и от этого чувствую себя редкостным скотом. Нельзя. Сейчас надо сделать все, что бы вытравить ее неуверенность. — Я никогда не говорю того, чего не чувствую. Никогда не рискую, если игра не стоит свеч. Я продумываю все шаги по мелочам, но с тобой последнее летит к херам знаешь, почему? — У-у… — отрицательно качает головой и вновь смотрит на стену. — Потому что я хочу оставить место для твоих маневров, понимаешь. Я хочу, что бы ты говорила со мной обо всем, что хочешь и я обязательно выполню любое твое желание, Даш… Зеленые глаза вновь напротив моих и в них сверкают слезы. Я ненавижу, когда моя девочка страдает, но сейчас она должна переварить и принять единственную истину: я выбираю ее и я уже давно погряз в своем решении. Ей до сих пор семнадцать, а она уже живет со мной и если для нее это ни хера не значит, то для меня это значит все! — Если бы ты для меня была проходящей, Даш, я бы ни за что не стал рисковать своей репутацией и репутацией своего отца, ради наших отношений. Но я слишком серьезно к тебе отношусь и считаю, что ты не заслуживаешь того, что бы тебя скрывать. Даша смотрит на меня беспомощно, по ее щеке скатывается слеза, которую я тут же стираю. — Я хочу от тебя ребенка, Дашка и мне ничего не стоит кончить в тебя. Я буду счастлив от одной только мысли, что скоро смогу наблюдать, как растет твой живот, но… это должно быть твое решение, принятое чистым рассудком! Ни эмоцией, ни ревностью к прошлому… Это на всю жизнь… — Будто я не понимаю… — ворчит, но смотрит на меня уже мягче. Я начинаю ее целовать. Жадно и отчаянно. Толкаясь языком и сминая упругие ягодицы. Меня долбит от ее неуверенности. Я люблю ее так же сильно, как она меня. Это глупо, сомневаться в моих чувствах… — Посмотри на меня – прошу, когда ее глаза высыхают от слез, и мутнеют от желания. – мы сейчас будем делать ребенка. Осознаешь это? Пухлые губы расползаются в довольной улыбке, а мое сердце дергается от какого-то непривычного ощущения. Я впервые буду делать ребенка. Мечтал об этом сотню раз, а делать буду впервые. Улыбаюсь, стягивая розовое кружево с округлых ягодиц. — Еще раз засомневаешься во мне… Им несдобровать – киваю на аппетитную попку и моя девочка начинает тихо хихикать. – Только больше не спеши, хорошо. – прошу, прикасаясь губами к внутренней стороне бедра. – Я хочу сделать все красиво… Под возбужденный стон я прохожусь горячим языком по разгоряченной плоти. Моя девочка. Нежная, ласковая, но порой такая глупая… Даша, откинувшись на подушки, сжимает пальцами простынь и выгибается от приятных ощущений. От этой картинки в моей крови расползается наркотик и я окончательно принимаю тот факт, что сейчас ставлю на паузу все ее интересы, ради наших, общих. Возможно это и правда по-скотски, вот так пользоваться ее безумной влюбленностью, но мне невыносимо от ее сомнений и… Слишком долго я ее искал. Если Дашка согласна стать моей, то я сделаю все, что бы с сегодняшнего дня ее плоский живот начал менять форму. Нашу историю мусолили блогеры и немного перемолола пресса, но даже они не посмели запятнать ее пошлостью. Эту любовь окрестили «Историей золушки», и моей принцессе это очень понравилось. Стянув джинсы, располагаюсь между Дашиных ног и толкнувшись вперед, вхожу в свою девочку, задавая сразу быстрый темп. Разум тут же туманится, потому что это твою мать, как сладко. Наши горячие, влажные стоны заполняют комнату. — Люблю тебя, Дашка… — хриплю, прикусывая мочку уха и вколачиваюсь в нее сильнее. Моя крошка выбита из реальности. Зацелована и, надеюсь обезврежена от ненужных мыслей. Грудь вздымается от рваных выдохов и я сжимаю ее, умирая от того, как туго эта рыжеволосая ведьмочка сжимает меня. Приворожила... Она — чистый кайф. Самая охеренная дурь, разрывающая мое взбесившееся сердце. Мое дыхание дрожит и чувства обжигающей лавой, рвутся наружу, когда я взрываюсь прямо в ней. Закрываю глаза, осознавая, что это возможно начало новой жизни.