Он передает спящего парня маме и поднявшись с плетеного кресла подходит к нам. — В кабинет на пару слов. – цедит гневно, кивнув головой в сторону дома. Даша отмирает первая. Расцепив объятия смущенно смотрит на папу и стерев слезы тихо извиняется. Эй…Ты ничего плохого не сделала, кукла моя! С этим бородатым дядей я сейчас разберусь! — Все хорошо, Даш… — пальцами поднимаю ее подбородок, что бы заглянуть в ее заплаканные глаза. Взгляд папы тяжелеет и я понимаю, что этот громила мысленно уже сворачивает мне шею. Развернувшись «плюю» в него взглядом. На меня зол, понимаю, но Дашку то на хера так пугать? Прохожу мимо, удерживая порыв снести его плечо своим. Дожили, блядь! Он идет позади меня нагоняя тяжесть и чувство вины. Я итак в этом дерьме по самые яйца. Угомонись! Но отцу по хер! Он свое выжмет! Как только мы оказываемся в кабинете дверь ожидаемо грохает, рискуя слететь с петель, а стол сотрясается от удара кулаком. — Что за херню творишь? – цедит почти не разжимая челюсть. Злость его вмиг растекается по кабинету, заполняя все пространство. Я понимаю его эмоции, но принять и разделить их не могу. — Ничего ужасного не произошло – бросаю равнодушно, падая на свободное кресло. Лицо папы дергается в гневной усмешке. — Ты совсем долбаеб, да? Девчонке семнадцать! – гремит, вновь брякая по столу кулаком. – Я ее забрал из приюта под свою ответственность, а возвращать сейчас буду зареванную и с перевязанной рукой? Нормально по твоему это? Воздух в кабинете трещит от напряжения. Папины глаза впились в мои и хер знает, что он там себе на воображал. Я нагло молчу, доводя его до белого каленья. Кручу в руках телефон, наблюдая за отцовскими эмоциями. Нельзя так, понимаю, но я сука, не пацан, что бы меня так отчитывали. — Ты помнишь, что бывает с теми, кто привозит несовершеннолетних девочек в таком состоянии? – кивает в сторону окна, намекая на случай с Настей и Тимуром. Это-то тут, блядь причем? Фыркнув, качаю головой и закрываю глаза, что бы унять раздражение, перерастающее в гнев. Его несет... Открыв глаза поддаюсь вперед — Тогда, если тебе не изменяет память ты нехерово так облажался, накрутив ситуацию до немыслимого пиздеца! Мои слова бьют в цель. Отец признал свою вину. Знает, что накосячил, но я просто, блядь не мог не ковырнуть эту рану. В моей же он нагло копошится! Дернув бровями, складывает на груди руки — Под юбку ей залезть хочешь? – плюется брезгливо, оценивая меня взглядом. Зависаю на его гневном лице, на пару секунд. Очень хочу, только не так грязно, как он себе это представляет! Меня сейчас бесит тон, в котором он говорит о Даше, словно она растение, а не взрослая девушка. — Да залез уже. Оттрахал, как следует и в больницу повез систему ставить, что б в себя пришла. Мои слова-сплошная грязь, но они звучат лишь для того, что бы больше разозлить отца. Выброшенные фразы прилетают точно, потому, что отец подрывается с места и вмиг, оказывается возле меня. Потянув меня за ворот джемпера, вынуждает подняться, но я грубо перехватив его руку отталкиваю его от себя. Накал достигает максимума. Мы распяли друг друга на крестах и наблюдаем, как нам херово. Первым молчание нарушает папа. — Что ты задумал? На хера она тебе? Сердце девчонке разбить хочешь? Поднимаю на отца охуевший взгляд. О чем это он вообще? — За то, что тачку разнесла? — продолжает накидывать , играя желваками — С Ясей поссорила? За что? — Причем тут Яся? – спрашиваю дергано, как школьник, трахнувший училку. Запрещенка. Моя Даша – это грех и запрет на любом уровне. — Да притом, что пару дней назад в твоих мыслях и постели была твоя долбанная Яся! И не думаю, что вы там книжки, блядь читали. Что поменялось? Ни за что не поверю, что это любовь! Кулаки отца, убраны в карманы брюк, но я прекрасно понимаю, что он хочет пустить их в ход. Ну вообще-то не пару дней, а почти месяц… Но внезапное упоминание Яси на несколько секунд выдергивает меня из реальности, нанося еще одно ножевое в область сердца. Я же нехерово так напрягся, что она чуть не отправилась на тот свет из-за меня. Не знаю, что было в ее голове в тот, момент, когда она успокоительные запивала алкоголем, но какую-то ответственность за нее я до сих пор чувствую. Слишком долго в наших отношениях я за ней бегал. Врач уверил меня, что опасности нет, но там, в Светкиной квартире мы все за нее испугались. Мое замешательство дает все основания отцу считать, что он прав. — Это низко, Кир…Использовать женщин в таких целях. Тем более беззащитных девчонок. Для этого ее спас от матери, что бы самому раздавить? — Да блядь… — цежу устало и качнув головой смотрю в сторону — Мне кажется, что гнев приглушил твой разум. Или я не убедителен, или отец слишком зол, потому, что он поддается вперед и у самого лица плюется приговором. — Что бы я больше тебя не видел возле нее, понял? Да конечно, блядь! Мечтай! Отрицательно качаю головой и смотрю ему в глаза. — Она моя, пап! Как бы тебя этот факт не бесил! Я понимаю, что наша с Дашкой связь-выход за рамки всех этических норм. Мой отец влиятельный человек, я не последний парень на селе и если кто-то узнает, что Громов Кирилл бросил шикарную модель, променяв ее на бедную, измученную, несовершеннолетнюю девочку Дашу – будет скандал вселенского масштаба. Я знаю это и не имею права ни на Дашку, ни на гребаное желание, но именно здесь и сейчас я понимаю, как же я не хочу ее никому уступать.