Если бы Яська знала насколько больную мозоль она сейчас ковыряет, она бы в целях собственной безопасности наверное остановилась. Но она не знает, поэтому пытается продолжить, но я ее торможу своим гневным шипением. — Заткнись, а! Мы расстались, что тут не понятного? Вытаскиваю пачку сигарет из кармана и прикурив жадно втягиваю в легкие дым. Я хочу, что бы мой разум хоть немного затуманился. Слишком много нерешенных задач в последнее время. Особенно в личной жизни. Ярослава бродит по моему лицу потрясенным взглядом. Осуждает. Обижается. Ненавидит. На все эти эмоции она имеет полное право, но высказывать их мне-нет. Я с Дашкой был, когда мы брали перерыв в отношениях. Признаюсь, что выбрал не лучший вариант и виноват в этом, но только перед Дашей. Не перед Ясей. — Я в шоке от тебя, Громов… По моему это дно. Резко развернувшись оставляет за собой шлейф приторно-сладкого аромата и быстро исчезает в своем автомобиле. Мои отношения с Ясей точно не те, о которых я должен жалеть. Почти десять лет мозгоебства – это, как тюремный срок. Конечно было у нас и много хорошего, но если вычленить это хорошее и откинуть все остальное, можно нацарапать года четыре – дальше было лишнее. Сейчас я это отчетливо понимаю. Даю себе пару секунд, что бы прийти в себя и, потушив сигарету об ближайшую урну иду к Дашке. Замираю истуканом потому что…их нигде нет. Подойдя ближе, обнаруживаю записку, которую треплет ветер. Каменный век, блядь! Прочитав послание, пытаюсь подавить в себе раздражение и, глубоко вздохнув, отправляю его в урну. Мчу в офис, обдумывая Дашкино бегство. Обиделась? Понимаю, что этот детский сад не остудит моего порыва решить проблему этой девчонки, поэтому, прости, Тимоха... Ты сегодня вновь за главного. Пора бы ему обратно в Москву перебираться, потому что у меня в последние месяцы вместо мозгов простокваша. В офисе я подолгу зависаю на открытом файле, совершенно не разбирая смысла в написанных строчках. Да блядь! — Тим…Я это…-поймав подозрительный взгляд друга решаю признаться – Я Дашке хочу помочь. Прикроешь с совещанием? На лице Агачева замешательство. Про Дашку он конечно же знает. Не осуждал. Принял как-то. Но сейчас по его фейсу гуляет хмурая задумчивость. — Ты ее не видел Тим… — пытаюсь переубедить то ли его, то ли себя. — Это тут причем –хмыкает и отпивая кофе по — прежнему сверлит мой лоб своим прицельным взглядом. Даже не пытаюсь разгадать, что у него на уме. Не хочу осуждения. Только не от него и не от Настюхи… С кем тогда делиться, если не с ними? — Они живут плохо и я всего лишь хочу им помочь – вновь произношу в пространство, пытаясь принять эти слова. Я правда всего лишь хочу помочь. По крайней мере эта задача у меня сейчас в приоритете. Тим слабо кивает, встает с кресла и обойдя свой стол, забирает с него телефон. — Я на обед тогда сгоняю. – сообщает убирая руки в карманы брюк и долго смотрит перед собой. Я смотрю на приятеля и уверен, что читаю его мысли, потому что когда он поднимает глаза и проходится внимательным взглядом по моему лицу, он произносит ровно то, о чем я подозревал. — Просто помогая помни, что ей по-прежнему шестнадцать! Когда дверь за Тимом закрывается я протяжно выдыхаю и упираясь ногой в пол, раскручиваю свое кресло. — Шестнадцать– выплевываю брезгливо и сложив руки за голову закрываю глаза. Я об этой цифре вспоминаю настолько часто, что начинаю ее ненавидеть. Если бы только Дашке было двадцать... Даже если бы пацан был ей не братом, а сыном, они бы уже давно жили в моем доме и спала бы она в моей кровати. Да что там спала... с огромной вероятностью она уже была беременна вторым. История бы повторяла папину. У них с его обожаемой Карамелькой было так же... Усмехнувшись собственным мыслям замираю, тормознув свой крутящийся стул. Так, стоп! А что если?… Если наши судьбы как-то повторяются? Я конечно не верю в эту херь, но до хренища фактов переплетается в наших историях. Например: мама младше папы на одиннадцать лет ( конечно же это меня парит в первую очередь, потому что наша с Дашкой разница почти такая же), во-вторых у нее есть ребенок и они так же нуждаются в деньгах, как нуждалась моя мама. Им с Янкой когда-то угрожала такая же опасность… Только вот у нас существует одно существенное но! Моя девочка-ребенок. Эти слова я повторяю, как мантру с тех пор, как увидел заплаканные глаза в кабинете у адвоката. Их я повторяю, покидая офис спустя два часа бесполезных попыток поработать. Повторяю в уме даже тогда, когда стараюсь убедить сестру мне помочь. Но когда я вижу в каком дерьме живет моя девочка… Я зверею настолько, что готов убивать и никакое несовершеннолетие не встанет у меня на пути. Я заберу ее отсюда, даже если мне придется ее выкупать. — Простите, Вы кто? – выплевывает высокомерно мент измеряя нас с Настей взглядом. Я мысленно чертыхаюсь, потому что не могу этому ублюдку снести челюсть, а очень этого хочу. И не только ему. Пьяная женщина притворно ревет, создавая подобие страданий. Лично я ей не верю. — Я подруга Даши – причитает Настя поворачиваясь лицом к блюстителю закона. — Мы с ней познакомились, когда она оформляла фотозону для нашего мероприятия. Она подрабатывала, а у нас сорвался заказ… Я офигеваю от того, как моя сестра складно сочиняет на ходу и понимаю, что многого, оказывается о ней не знаю. — Мы быстро сдружились. –продолжает, переведя дыхание. — И вот месяц назад я заметила, что на теле моей подруги стали появляться синяки… — Настя умоляюще смотрит на Дашу. Та испуганно всхлипывает и переводит взгляд на свою мать, а мне все сильнее хочется наступить на горло правилу «не бить женщин». Мои ноздри вздрагивают от ярости, когда эта пьянь пытается забрать из моих рук ребенка, а парень мычит и сильнее вцепляется в меня своими хрупкими ручонками. — Не стоит этого делать – предупреждаю, делая шаг назад и тут же попадаю под прицел темно-карих глаз полицейского. — А Вы кем приходитесь? — так же небрежно задает вопрос здоровяк, оценивая меня взглядом. — Это мой брат – отвечает за меня Настя на этот раз не обманывая закон. – Я позвонила ему, когда мои переживания уже достигли апогея… — Откуда у Вас синяки? – перебивает полицейский, сверля глазами хрупкое тело Даши, зависая на груди, от чего ко мне вновь возвращается желание расхерачить этому менту фейс. Вот какого хера она так болтается?