Кирилл — М-м-м… — хриплю осипшим голосом и пытаюсь сесть в кровати. Голова трещит так, словно по ней вмазали бейсбольной битой. То, что это не банальное похмелье говорит ни с чем не сравнимая головная боль и полнейшая темнота, которая жутко напрягает. — Кирилл Андреевич, осторожнее… Вам нельзя делать резких движений… Слышу женский голос справа и машинально поворачиваю голову в сторону звука. В глазах по — прежнему темно и неприятно стягивает в их области. Тяну трясущиеся руки к лицу и пальцами ощупываю…бинты? Что, блядь тут происходит? — Что со мной ? М-м-м-м-м… — резко сажусь и тут же хватаюсь за голову потому, что боль адская. — Какого хрена? — Кирилл Андреевич. Вам нельзя делать резких движений. – голос становится жестче и требовательнее и строгая просьба уже сопровождается цепкой хваткой. Но я хожу в качалку и могу завалить эту женщину даже в слепую, поэтому на эмоциях скидываю ее руки с себя под громкий возглас — Девочки, Василия Михайловича срочно. Рвано выдохнув немного ослабеваю хватку, потому что силы мои заканчиваются и поднимается головокружение. — Что ж Вы, Кирилл Андреевич с нашей медсестрой так не вежливо… — раздается басистый голос, который прерывается на какие-то перешептывания. Возле меня разворачивается возня. Меня укладывают на кушетку, я стараюсь дышать, но волнение и, что уж скрывать, страх подгоняют сердце. — Ангелина Ивановна у нас тезка вашей матушки, у нее две прекрасные девочки растут, а Вы с ней бороться вздумали… — продолжает доктор. Знаю, я к чему это все. Отвлекает он меня. Но мой воспаленный мозг не сразу об этом догадывается поэтому я с опозданием дергаю рукой, в которую впивается тонкая игла. Но рука уже ожидаемо зафиксированна. — Что со мной? –говорю пьяно и пытаюсь «раскрыть» глаза. В темноте не уютно. Моя слепота бьет по нервам потому, что это пиздец. Я не могу ослепнуть! Просто, блядь не могу! — Вы попали в ДТП. В Ваш автомобиль въехал пьяный водитель — начинает вкрадчиво врач и у меня тут же флешбеками всплывают картинки загадочной женщины, которая напомнила мне маму, или она ею и была? Может я сума сошел? — Я ослеп? – хриплю с надрывом, потому, что принять такое просто не могу. — Нет — поспешно отвечает врач – У вас черепно-мозговая травма. Удар пришелся в область головы и произошла контузия глаз с отслоением сетчатки. Мы провели экстренную операцию. О скорости восстановления пока говорить рано, но полная потеря зрения Вам не грозит. От услышанного облегченно выдыхаю и даже немного расслабляюсь. Я бы вряд ли пережил новость о потере зрения на долгий срок. Это нешуточное испытание для нервной системы. — Слепота носит временный характер – продолжает врач — и она скорее вынужденная, потому что пока Вы восстанавливаетесь, Вам нельзя напрягать глаза. В любом случае в повязке вы будите находиться до двух недель. Постепенно начнем ее снимать, под нашим наблюдением. Начем с помещения, в котором Вы будите находиться в темных солнечных очках, потом попробуем на улице. Скорее всего в последующем потребуется лазерная коррекция зрения, но это все будем делать постепенно. — Я видел женщину — говорю с надеждой, что я не поехал умом. — В автомобиле был только мужчина. Предположительно он постарался вас вытащить, но далеко утянуть не смог. Он же и сообщил об аварии. — Что с ним? — я злюсь на этого гандона даже не смотря на то, что он пытался меня спасти, но мой голос уже звучит слабо. — Он без сознания. У него тоже сотрясение, но более серьезного характера, нежели у Вас. При аварии его удар был не в голову, скорее всего он травмировал ее после вашего спасения — голос доктора заметно отдаляется и постепенно становится слышен, словно через вату. Меня судя по всему снова утягивает в сон, потому что я опять на выезде из поселка. Вновь яркая вспышка, визг тормозов и образ… Образ женщины… Это мама… А может она меня спасла? Этот образ немного размылся и я не помню точных очертаний. А я их видел вообще? Мне кажется, что это была она. Я на днях, перед аварией видел с ней сон. Она была худая и бледная. К сожалению такой я ее запомнил. Прохладные пальцы касаются моей руки и через несколько секунд я ощущаю на своей ладони поцелуй. «Яся»… улыбаюсь во сне. — Как он? – слышу мамин голос все так же из под ваты. Мама… Конечно со мной мама. Не призрачная из прошлого, и не Яся-карьеристка, а моя мама, которая болеет за меня всей душой. — У него шок-это нормально. Показатели хорошие и повода для тревог нет. — отвечает доктор. А я опять проваливаюсь в сон. Хорошие препараты. Я словно путешествую между мирами... Во сне я возвращаюсь в детство, где мы с мамой идем в школу, потом я впервые целуюсь с Яськой, вновь так отчетливо вижу наш с ней первый раз. Я жду тебя, Ясь… Ты мне очень нужна… Когда я вновь прихожу в себя чувствую в палате какое-то движение. — Мама? – зову наугад понимая, что она скорее всего дома. У нас ведь дети Агачевых… — Ваша мама недавно ушла, но она должна вернуться через час. – оповещает меня женский голос. Выдохнув поворачиваю голову на звук. — Как Вас зовут? Если это та Ангелина-надо извиниться… Некрасиво себя повел. Синяков, наверное женщине наставил. — Меня зовут Оксана. – голос огибает меня и оказывается возле головы, вероятнее всего проверяя датчики. – я медсестра. — Очень приятно, Оксана – стараюсь быть дружелюбным. – мне можно на воздух? Безумно хочу поменять позу и вдохнуть свежего воздуха. Меня по-прежнему напрягает темнота. Ничего не изменилось, но сейчас я хотя бы начинаю принимать то, что мне так предстоит прожить какое-то время. — Вам нужно на воздух, Кирилл Андреевич! – позитивно произносит медсестра и ставит мне подмышку градусник. — Сейчас уже восемь часов, и если врач разрешит, то я Вас обязательно вывезу. Я ненадолго замолкаю, обдумывая следующий вопрос, но медсестра судя по всему воспринимает это, как окончание разговора и выплывает из палаты. Гребаная темнота мешает сориентироваться и я ничего не понимая поднимаю голову и бесполезно верчу ей в стороны. Я ничем не могу себе помочь, как гребанный инвалид! Через несколько минут в палате вновь появляется медсестра и помогает мне пересесть в инвалидное, сука, кресло! Это выбивает меня из колеи еще больше. Никогда я не чувствовал такую беспомощность, как сейчас. Мы катим по коридору. Это я понимаю по грохоту колес и перемешанным голосам. На улице свежо, поэтому мне на колени бросают толстый плед, а на ноги натягивают теплые носки. — Вот вам кнопка, вызовете меня, если Вам понадобится помощь или захотите обратно в палату. Ни о чем не переживайте. Я помогу Вам пересесть в кресло, что бы Вам было удобнее. Мне совершенно не хочется оставаться одному, потому, что все, что здесь происходит для меня не привычно и я чувствую уязвимость. Но больше этого мне не хочется признавать, что я боюсь. Я чувствую себя слабым не только физически, но и морально, потому , что я совершенно не могу контролировать, что здесь происходит. Оксана, как и обещала помогает мне усесться в плетеное кресло и исчезает, унося за собой почти все звуки.