С неба падали «железные птицы». Ревя посадочными двигателями, включавшимися на полную мощность перед самой землей, садились десантные боты. Они напоминали длинный железный контейнер с короткими крыльями, и рубкой пилота сзади-сверху. Передняя чуть скошенная стенка просто падала вниз, и на землю выбегали солдаты и, иногда, выкатывалась техника. По небу, на бреющем, пролетали аэрокосмические штурмовики, стремясь подавить сопротивление с воздуха. С пилонов срывались ракеты и уходили в сторону пока невидимого врага. Бешеная пляска в небе завораживала. Чужая авиация отсутствовала и всё выглядело так, как будто наше превосходство в воздухе неоспоримо. Однако, противник хоть и был пока невидим, но сопротивление оказывал яростное и его результаты были видны невооруженным взглядом. Вот сверкнул луч когерентного света, и выходящий из пике штурмовик распался надвое; вот близкий взрыв оторвал крыло другому штурмовику и он, войдя в штопор, рухнул на землю, в вспышке унеся на тот свет несколько своих наземных союзников. Защитный огонь батарей ПВО застал наших пилотов врасплох. Некоторые выпустили ракеты до входа в зону эффективного поражения противника ракетным оружием, зря потратив боеприпасы, другие — вообще резко ушли с боевого курса, покидая опасный район. Мне трудно винить пилотов. «Плоть слаба!» — так сказал бы инквизитор Хокус. Отвлек первый сержант, упавший рядом. Он всё еще был без каски. Эта дурная привычка давно перестала меня злить, но всё еще раздражала. Зачем настолько пренебрегать своей безопасностью? На что был один ответ: «Шлем мне мешает. И, вообще, я — заговорен! Ха-ха!» С этим трудно было спорить, хотя явно попахивало ересью — за несколько последних боев и множества разных ситуаций ранее, пули и осколки действительно прилетали в любую часть тела Картера, кроме головы. Кроме единственного шрама, о происхождении которого обладатель предпочитал молчать, лысая башка была девственно чиста. — Какие наши действия, Антоха? — без лишних ушей первый сержант вполне может позволить чуть-чуть фамильярности. Задумчиво посмотрел на него, перебирая в голове варианты. Здоровенный молодой мужчина, около тридцати лет, ростом в два метра семь сантиметров и массой в сто двадцать два с половиной килограмма (я точно знаю, мы тренируемся вместе), из которых практически всё приходилось на жилы и мышцы, выглядел, как всегда, сурово и брутально. Гладковыбритое лицо с тяжелой челюстью и широкими скулами, перебитым носом и шрамом через левый глаз — было лицом солдата. Опытного и очень опасного солдата. Первый сержант Эрик Картер был моей Тенью. «Тенями» назывались опытные воины, приставленные к Одаренным курсантам с момента начала обучения и до самого окончания службы. Пары составлялись после долгого тестирования, и только после одобрения самого Духовного Наставника учебного заведения. Как правило, к концу обучения Одарённый и его Тень становились ментальными братьями, что позволяло не тратить драгоценные мгновения на слова, а думать и действовать синхронно и эффективно. Более того, Тень, после создания «ментально пары», получал бесплатный канал подпитки Энергией, без всякого применения Эссенса, просто за счет внутренних резервов Одаренного. Что делало Теней также немного сверхлюдьми. После окончания обучения, Тень следовал за свежеиспеченным офицером в действующие войска. Они служили вместе до смерти одного из них. Если умирал Тень, офицер подбирал себе другого, если умирал офицер — Тень казнили, без вариантов. И хотя это выглядело, как излишняя жестокость, на самом деле это был акт милосердия. Потерявший своего Одаренного, Тень умирал в страшных муках за очень короткое время. Организм, изначально «разогнанный» и долгое время питающийся силой Одаренного, «сжигал» сам себя по инерции. Эрик, как я называл свою Тень в обычной обстановке, был моим другом, что категорически осуждалось. Тень — всего лишь инструмент для Одарённого, позволяющий ему не отвлекаться на всякие мелочи, вроде обеспечения быта и личной безопасности. Денщик и телохранитель в одном лице. Попасть в «Тени» было верхом карьеры для солдата-простолюдина, ведь туда попадали только лучшие из лучших. Прикоснуться к Силе Одаренных мечтал любой простолюдин в Империи. И Теням это удавалось. Но они всегда оставались «недолюдьми» для Одаренных, как и остальная «чернь». Однако, я сам был своего рода «недочеловек» среди Одаренных. Дар передавался по наследству. Вероятность получения Дара при одном родителе из Линии составляла два процента. При двух родителях из Линий — повышалась до трех с половиной процентов. Шанс получения Дара у ребенка от родителей не из Линий составлял крохотные доли даже не процента, а промилле, практически являясь статистической погрешностью. Я как раз и являлся этой самой «статистической погрешностью». Позвольте представиться — Антон Ноунейм, воспитанник детского дома, не знающий ни своего рода, ни родителей, ни, даже, своей настоящей фамилии. Одаренный. Правда, пока неинициированный. По достижению мной возраста пяти лет, скучающий инквизитор провел «Выявление». До сих пор помню изумленный взгляд и в момент исчезнувшую равнодушную презрительность. Это было чудом в квадрате, или скорее, в кубе. Приютов было много, постоянная и непрекращающаяся война регулярно поставляла сирот в детские дома. Директива Императора по выявлению Одаренных игнорировалась тупо из-за нехватки времени и повсеместной бюрократии. Инквизитор, обнаруживший мой Дар, был первым за много лет, кто посетил наш приют Святой Агнески… Удивительно совпадение! И да — оно нашло меня. — «Браво», доложите обстановку! Приём! — голос командира полка, барона Фридриха фон Шагера, было трудно перепутать с чьим-то другим. Полковник выглядел лет на тридцать пять, при этом разменяв уже второе столетие. Для Одаренных это было нормально. Старый вояка, он пережил многих командующих и так и не сделал карьеры из-за резкого характера и собственного, отличного от вышестоящего руководства, мнения. Но он был отличным командиром, который превосходно знал своё дело и даже заботился о солдатах. Настолько, насколько Одаренный может заботится о простолюдинах, конечно. То есть относился к ним, как к племенному скоту. В нашем случае скот он и есть скот, но племенной скот стоит дорого и встречается редко, поэтому фон Шагер понимал, что хорошо обученный солдат быстро и дёшево не получается, и, скрепя зубами, стремился минимизировать потери. Бабы, конечно, ещё нарожают, но сразу взрослых, обученных и тренированных бойцов — пока не умеют. — Докладываю! Сильное сопротивление противника! Потери при высадке более двадцати процентов! Прошу дополнительную воздушную поддержку! Приём! — капитан Стивен МакАрен, командир первого батальона, был из «простолюдинов», поэтому давно уже уперся в потолок званий, которым как раз являлось звание капитана. Выросший из рядовых, сорокапятилетний капитан был неплох. Именно в состав первого батальона входила моя рота. — «Браво»! Я и так вам отправил всё, что у нас осталось! И продолжаю терять «летунов»! Подготовьте плацдарм для высадки Батальонов «Чарли» и «Дельта»! У вас есть тридцать минут! Приём! — Принято, «Альфа»! — «Браво-Один» и «Браво-Два», почему батареи ПВО противника всё еще работают?! Немедленно уничтожить!!! — тембр голоса комбата резко поменялся, когда он переключился с полкового канала на офицерскую батальонную связь и отдал приказ командирам первой и второй рот. В голосе капитана появились злые и раздражительные нотки. — Твою мать! — выругался Эрик. Он тоже был подключен к офицерской батальонной связи, был в курсе событий и мог реагировать быстро и адекватно, для того и давались Теням такие полномочия. — Сейчас Вася накомандует! Вася — это лейтенант Василий Козырев, командир нашей второй роты. «Молодой, да ранний», он занял место погибшего прайм-лейтенанта Сороса и отличался высоким боевым духом при полном отсутствии здравого смысла. «Универсальный солдат», два на два на два на два… (длина тела и обхват бицепса в метрах, масса тушки в центнерах, высота лба в миллиметрах, размер головного мозга в микронах), дрессирован тоже только на две команды — «фас» и «фу»… И первая из них прозвучала! Незамедлительно в эфире роты раздался звонкий голос: — В атаку, парни! За Императора! Осторожно выглянул из-за валуна. В пятидесяти метрах левее и чуть ближе к противнику как раз приземлился Васин десантный бот. Лейтенант личным примером поднял пехоту в атаку и побежал в сторону укреплений. Редкий ручеек живой силы выдвинулся за ним. Кто-то бессмысленно палил из ручного оружия в бетонные стены, более опытные пытались так построить траекторию своего движения, чтобы быть прикрытыми немногочисленными естественными преградами. — Твою ж мать! — еще раз ругнулся первый сержант, но на ноги вскочил и заорал, используя всю мощь своих лёгких. — В атаку, убогие! За Императора!!! Сам тоже подхватился, и всё мое отделение побежало в атаку. Хаос тебя подери, лейтенант! Как же это тупо! Территория простреливается, укрытий практически нет, куда ты народ ведешь?! На убой?! Но приказы не обсуждают. Их исполняют. Тут же навстречу полетели «ленты» трассеров и лучи тяжелого лазера. Бежавшему слева от меня пехотинцу оторвало голову. Безголовое тело сделало еще два шага и упало навзничь. Из шеи толчками выплескивало кровь пока еще живое сердце. — Вперед!!! Покажем этим убл… Голос лейтенанта резко прервался. Учитывая то, что солдаты слева стали повсеместно падать на землю и искать укрытия — Вася отвоевался. Толчок в спину швырнул меня к валуну, а сверху упала туша Эрика, прикрывая от осколков. Рядом грохнул взрыв, нас засыпало землей, уши заложило. — Ты как? — прокричал первый сержант. — Норма! — заорал я в ответ. И нажал кнопку передатчика. — Вторая рота! Офицеры, прошу на связь! Эфир молчал. Чёрт! Полторы сотни человек, или сколько их там выжило? Теперь это моя ответственность! Повторив вопрос и снова не получив ответа, произнёс в эфир уставное «Вторая рота, говорит курсант Ноунейм, принимаю командование на себя!», после чего выглянул из-за камня и посмотрел в сторону врага, оценивая обстановку. Атака захлебывалась по всему фронту. Без поддержки техники вскрывать укрепрайон было самоубийственным решением. А технику не могли спустить с орбиты, потому что вражеская ПВО свирепствовала. Замкнутый круг! Я злился. На что, вообще, рассчитывало командование? Мы же, в конце концов, пехота, а не гребаный космодесант! Это их готовят к высадкам на планеты под огнём ПВО и сильнейшем противодействии, а обычная пехота, пусть и гвардейская, вроде нас, высаживается после — когда яйца космодесанта уже повисли над окопами врага, захвачен и расширен плацдарм высадки, подавлены огневые точки, а оставшиеся в живых солдаты противника в панике удирают прочь… Как будто прочитав мои мысли, ожил эфир. — «Альфа»! — Голос капитана МакАрена звучал глухо, — Докладываю: атака сорвана! Потери более пятидесяти процентов! Прошу дополнительную поддержку! Повторяю, атака сорвана! Потери более пятидесяти процентов! Прошу дополнительную поддержку! Приём! Все затаили дыхание. Барон молчал. Собственно, наша «орбитальная группировка» состояла из одного старого большого десантного корабля «Гордость Алиссии», на котором и дислоцировался 134-й гвардейский Имперский полк, и не менее старого эсминца сопровождения «Острик МакКой». Это была третья наша Кампания без пополнения личным составом и техникой. Если первая была простой прогулкой, то вторая нас здорово потрепала: потери личного состава составили семнадцать процентов, от двадцати четырёх аэрокосмических истребителей осталось только шестнадцать, потери в тяжёлой технике и артиллерии были ещё выше. И это мы воевали в составе дивизии графа Астрикса, совместно с еще тремя полками! Сейчас же, следуя на доукомплектование, получили сообщение о необходимости заглянуть на Фаиду. Так называлась планета, на которую мы сейчас высадились. Формулировка была: «Для демонстрации мощи Имперской армии и поддержания мира!». Расшифровывалось это примерно, как: «В колонии непонятные движения! Прилетите и всех напугайте! Если не поможет — расстреляйте!». Но, как всегда, «что-то пошло не так…» Местные «пугаться» категорически отказались и предложили нам убираться восвояси. Фаида ими была объявлена «Свободным Миром» со всеми вытекающими. Старый вояка, полковник фон Шагер убираться категорически отказался. В качестве демонстрации силы, «Острик МакКой» сбил орбитальную станцию. Повстанцы в ответ направили брандеры, сделанные из старых грузовых судов, с экипажами из смертников-добровольцев, в сторону «Гордости Алиссии». Выбрали удачный момент, надо сказать, и достигли успеха. «МакКой» был далеко и не успел вовремя поддержать огнем. Десантный корабль не ожидал такой подставы от сепаратистов и не успел выпустить истребители. А защитные турели были рассчитаны на противоракетный огонь, но никак не на уничтожение пусть грузовых, но кораблей. В результате столкновений и подрывов, маршевый двигатель и основной источник питания были выведены из строя, повреждены жизненно важные системы и погибло около десяти процентов экипажа и десанта. В настоящий момент «Гордость Алиссии» медленно притягивалась гравитационным полем планеты, чтобы метеоритом обрушиться на поверхность. С корабля сейчас вывозили всё и всех, кого могли спасти. Так что, фактически, то, чем мы сейчас занимались — это не атака, это аварийная эвакуация! Вот такие дела! — Говорит командир полка! Всем подразделениям отойти от защитного периметра на два километра! Ну наконец-то! Начинается! — Рота, слушай мою команду! Всем отойти! Укройтесь за естественными преградами! — раз я теперь врио[1] командира роты, то пора и власть показать. Солдаты, кто ползком, кто короткими перебежками, начали оттягиваться на безопасное расстояние. Делали они это, надо сказать, гораздо с большим энтузиазмом, нежели идя в атаку пятнадцатью минутами ранее. Повезло: десантный бот барона, раскрашенный в цвета Линии Аренбергов, с гербом фон Шагеров в виде кабаньего рыла на борту, игнорируя огонь ПВО, приземлился неподалёку. Я оказался в первых рядах на предстоящем представлении. Полковник фон Шагер, в тяжелой броне чёрного цвета, украшенной гербом на наплечнике, сошёл с аппарели. За ним следовало отделение личной охраны. Еще один человек, выделяющийся на общем фоне кроваво-красным цветом брони, вышел последним и подошел к полковнику. Это был инквизитор Хокус. Командир полка и священник перекинулись парой слов, после чего проследовали на пригорок в сорока метрах от нашей позиции. Инквизитор, судя по жестикуляции, яростно что-то доказывал, но барон от него небрежно отмахнулся. Хокус разочарованно вздохнул и отступил на несколько шагов назад. Охранники также оставили вокруг черной фигуры пустое пространство. Барон воздел к небу руки. Глаза были закрыты, губы зашевелились, произнося Слова Призыва. Тело как будто подёрнулось дымкой и увеличилось в размере, впуская в себя Эфирного Двойника. — Ну, сейчас мы им вжарим! — лежащий рядом молодой солдатик смотрел на полковника со смесью страха и благоговения. И я был согласен. Сейчас самое время вжарить. Когда на поле боя бессильно обычное оружие — в дело вступают Одаренные. Обращение Автора Хочу поприветствовать старых друзей и новых Читателей! Спасибо, что вы со мной! Небольшая инструкция: Вселенная произведения глубокая и сложная, но я постарался раскрыть её «крупными мазками» в первых главах. [1] Врио — временно исполняющий обязанности