Татьяна Олеговна долго рассматривала результаты УЗИ, а потом подняла глаза на Настю и Ирину Михайловну: – Ничего хорошего я вам не скажу, поэтому держите себя в руках. Предварительно – у ребенка генная мутация, которая пока не понятно, чем вызвана. У плода большой череп, непропорционально большой, отсутствует левая почка, и мне кажется, плохо видно, не развит правый глаз. Насте надо срочно пройти генетическое обследование, но это стоит немалых денег, а уже потом мы решим, что делать дальше. Настя сидела, оцепенев от ужаса, а Ирина Михайловна спросила: – А что делать дальше? Я не поняла. – Либо вызывать искусственные роды, либо дохаживать и рожать ребенка естественным путем. После рождения, видимо, предстоит масса операций. Мужайтесь, Анастасия. Пока Чернова выписывала направление, ни Настя, ни Ирина Михайловна больше не произнесли ни слова, они были полностью шокированы услышанным. Но едва они вышли из кабинета, как мать сразу принялась звонить всем подряд: мужу, Ксении и даже зятю Вадиму. Она рыдала на все больницу, вопила в телефон и совершенно не обращала внимания на бледную Настю, которая чувствовала, как земля уходит у нее из-под ног. Очнулась Настя в палате, к счастью, здесь было тихо, Ирина Михайловна больше не вопила в трубку: «Да за что нам такое горе!», здесь вообще, кроме нее, никого не было. На Насте уже была больничная пижама, в палате пустовала еще одна кровать, что ее очень устраивало, она не представляла себе, как сейчас сможет вынести любопытную соседку и ее банальные вопросы: «А чего ты здесь делаешь? А какой у тебя диагноз?» Настя спокойно пролежала в палате часа два, когда к ней наконец зашла медсестра, чтобы забрать девушку на процедуры. Оказывается, когда она упала в обморок в женской консультации, ее сразу же увезли в больницу, где теперь и будут проходить все необходимые генетические исследования. Насте вернули ее сотовый телефон, и она сразу же набрала мать. Ирина Михайловна уже не рыдала в трубку, но голос у нее дрожал: – Мы уже оплатили и палату, и анализы, главное, чтобы с Сонечкой все было хорошо, – прошептала Ирина Михайловна и снова расплакалась. – Вы уже придумали ей имя? – неприятно поразилась Настя, хотя в ее-то ситуации какая разница, как родители решили назвать ее дочь, непонятно, появится ли она вообще на свет. – Это папа, – Ирина Михайловна всхлипывала, – тетя Аня говорит, что анализы могут опровергнуть результаты УЗИ, у ее знакомых так было. А бабка Зина считает, что надо сменить клинику, может, врачи из нас деньги трясут? Увидели, что семья хорошая, порядочная, вот и решили нажиться. Но я бабке Зине сказала, что я доктору Черновой верю, я ее давно знаю, она на такое не пойдет. Вот если бы это была не доктор Чернова… Настя без сил положила сотовый рядом на тумбочку, она слышала, как мать что-то там бормочет, но не понимала ее слова. Значит, уже все в курсе, что у ее непутевой дочери, которая принесла в подоле, может родиться больной ребенок. Настя закрыла лицо руками, неужели этот ужас никогда не закончится? – Мама, мне пора, – она остановила словесный поток Ирины Михайловны, – я потом перезвоню. Ее действительно позвали на анализы, и Настя, борясь с подступающим чувством страха, пошла следом за врачом. – Раздевайтесь, садитесь на кресло. – У Насти дрожали ноги только при виде этого самого ненавистного кресла, ей хотелось убежать куда подальше. Но от себя не убежишь и от того (существа?), который притаился у нее в животе. Настя старалась не думать, как может выглядеть новорожденная девочка с огромной головой, без одного глаза и с отсутствием почки, если бы она об этом думала, то сошла бы с ума. Настя забралась на кресло и раздвинула ноги. – Потерпите, сейчас будет немного больно, – пообещала врач и засунула внутрь Насти какую-то мерзкую штуку, живот сильно затянуло, Настя сморщилась от боли. – Терпите! – приказала ей врачиха и что-то там повернула, да так, что Настя заорала в голос и дернулась с кресла. – Если вы еще раз дернетесь, я вас привяжу, – пообещала врач, – наркоз вам нельзя, эпидуралку тоже, поэтому возьмите себя в руки и терпите. Слезы текли по щекам Насти, она извивалась на кресле как выброшенная на берег рыба, внутри у нее все горело и так противно тянуло, словно врач наматывала ее кишки себе на руку. – Все! – Когда доктор вытащила из нее эту страшную штуку, Настя от боли уже не могла не то что шевелиться, даже плакать. – Осторожно спускайтесь с кресла и идите к себе в палату, через неделю будут готовы результаты. Настя едва доползла до своей палаты и, обессилев, упала на кровать, тело ломило, живот горел огнем, кишки выворачивало так, словно ей туда засунули битое стекло. Промучившись всю ночь, к утру Настя, когда боль начала отступать, наконец-то уснула. На следующее утро, как только Настя проснулась, к ней пришла Ксения, хорошо, что палата была платная и посещения родственников не были запрещены. – Ну ты как? – Ксения выглядела очень расстроенной. – Я переживаю за тебя, мама сказала, что у твоего ребенка какие-то дикие диагнозы. – Привет! – Настя едва разлепила потрескавшиеся губы. – Результат будет только через десять дней, так что… – Ну я даже не знаю, что и сказать, – Ксения развела руки в стороны, – разве что – держись. Кстати, после рождения ребенка можешь переезжать в нашу квартиру. – Что так? – Настя была настолько расстроена всем происходящим, что с трудом понимала, о чем ей говорит сестра. – Мы с Вадиком купили трешку на набережной, ну, пока ремонт, пока то, пока се, как раз к тому моменту, как ты родишь, мы уедем. – Ксения рассказывала спокойно, она не хвасталась, но Настю начала душить зависть. Почему так несправедливо? У одной сестры есть все, и муж, и любимая работа, и машина, и квартира… а у нее… в перспективе ребенок-инвалид? – На набережной, это по Маяковского? – Настя не поверила своим ушам, в этом квартале были самые элитные квартиры в городе. – Ну, мы взяли со скидкой… – смутилась Ксения и замолчала, разговор явно не клеился. – Я пойду, ты, если что надо, звони, – Ксюха наклонилась и поцеловала Настю в макушку. Когда за ней закрылась дверь, Настя попыталась взять себя в руки. Почему она так болезненно отреагировала на хорошую новость? Ведь не на ее же деньги Ксения покупает элитное жилье, она сама работает, у нее обеспеченные муж и свекор. Тогда почему ей так плохо? Ответ был очевиден, Настя чувствовала себя неудачницей по всем фронтам, она так глубоко ушла в себя, что даже не заметила, как в палату зашла Ирина Михайловна. – Я сейчас разговаривала с врачами, – мать начала сразу, без приветствий, – они говорят, что есть очень большой шанс, что все будет хорошо. Ирина Михайловна села на стул возле кровати дочери: – И еще я по дороге сюда в церковь зашла и с батюшкой поговорила, он мне сказал, что особенные дети – это божья благодать. Настя смотрела на мать как на умалишенную. – Ну и в чем же здесь благодать? Ирина Михайловна растерялась, к такому вопросу она, видимо, не подготовилась заранее. – Давай подождем результатов анализа, а там уже решим, что делать дальше. В ответ Настя лишь промолчала, а что здесь скажешь? Десять дней тянулись как десять лет, Настя просто с ума сходила от тоски и неизвестности. В палате был телевизор и поэтому, чтобы отвлечься, она смотрела все сериалы подряд. Но так как наше кино, особенно на женских каналах, уже давно отличается откровенной тупостью, сериалы типа «Вечная любовь» или «Коварная секретарша» бесили Настю еще больше. Пришлось искать какие-то другие каналы, но оказалось, что наше телевидение – это одна большая помойка, которую нормальному человеку смотреть не под силу. Тогда Настя решила читать, отец завез ей электронную книгу и последние дни перед объявлением приговора (результатов анализов) Настя провела за чтением. Накануне дня икс Настя долго не могла уснуть, а когда наконец задремала под утро, то ей приснился сон: она была в темной комнате, на диване неподвижно лежал младенец. Когда Настя подошла к ребенку поближе, то увидела, что у малыша синие губы и белое лицо. Ребенок был мертв. Настя вздрогнула всем телом и проснулась, часы на стене показывали без четверти семь утра. Девушка встала с кровати, пошла в туалет и умылась ледяной водой, ее трясло от ночного кошмара и от холодной воды, стекающей по рукам. – Настя, – в палату вошла Ирина Михайловна, – ты где? – Мама, я в туалете! – Настя вышла в комнату. – Через час у нас встреча с доктором, но до этого я хотела с тобой поговорить. – Нет, только не разговоры, – Настя покачала головой, – я не могу больше слушать про божий дар, особенных детей и прочую чушь. Если ребенок окажется с патологиями, я сделаю аборт, я уже решила. – Это на двадцать третьей-то неделе? – возмутилась Ирина Михайловна. – Это уже не аборт, это убийство! – А ты мне предлагаешь родить глубоко больного ребенка, без почки, без глаза, с… с… огромной головой, – Настя разревелась, – и на всю жизнь стать ее сиделкой? Зачем? – Доброе утро! – В палату зашла врач, но мать и дочь в пылу ссоры ее даже не заметили. – Настя, если вы о своем ребенке говорили, то не все так плохо. Глаз у нее на месте, голова большая, но без отклонений в развитии головного мозга, а вот почки нет. Но с такой патологией дети живут долго и счастливо и превращаются в не менее счастливых взрослых. В палате стояла напряженная тишина, Настя и Ирина Михайловна переваривали только что услышанное. – Значит, девочка без патологий? Наша Сонечка? – первой очнулась Ирина Михайловна. – Ну все-таки она не такая, как все, – смутилась врач, – но ничего такого страшного, поэтому прерывание беременности мы не инициируем. Настя, возвращайтесь домой и спокойно дохаживайте, об остальном уже поговорим после рождения ребенка. Так, значит, вы ее решили назвать Соней? – Это они решили, – Настя кивнула на мать, – я еще ничего не решала. – Ну у вас еще есть время подумать над именем. – Врач распрощалась и пожелала им всего хорошего. Через час Настю выписали из больницы, а еще спустя сорок минут они уже были дома. Глава 9 Ксения не могла приехать к родителям в сам Новый год, 30 декабря она с мужем улетала в Прагу, поэтому сестра приехала с подарками к ним сегодня.