— Алло… Вы меня слышите? — раздраженно вопрошал голос на том конце провода. Он знает, что это я, он слышит мое дыхание. — Да кто это? Чистильщик бросил трубку. Нескольких фраз было достаточно, чтобы узнать этот голос. Так ты хотел со мной познакомиться? Ну вот, теперь мы знакомы. 22 октября — Они ведь отрастут, правда? Мартина отвлеклась — она собирала вещи и не услышала вопрос. — Что? Мальчик прижал нос к стеклу, но не мог разглядеть, кто входит и выходит из больницы. Взгляд застыл на отражении, из стекла на него смотрело грустное мальчишеское лицо. — Волосы, — уточнил он, глядя в стекло. — Они отрастут? Мартина застыла на месте, положила сумку на пол и подошла к нему. — Ну конечно, — успокоила она, поглаживая его по голове, через кожу которой клочками пробивались короткие волосы. — А шрамы? Они исчезнут? — Боюсь, что нет. — Мартина всегда говорила ему только правду, поэтому он ее и любил. — Но когда волосы отрастут, шрамов уже не будет видно. Обнадеженный этим обещанием, мальчик успокоился. — А я тебе кое-что купила. — Мартина вернулась к сумке и достала кепку, которую надела ему на голову. — Ты теперь крутой! — заверила она. Мальчик снова посмотрел на свое отражение. Оно не слишком ему понравилось, но расстраивать Мартину не хотелось. Сегодня важный день. Мартина счастлива, что после месяца в больнице он наконец-то выписывается. Но сам он был не особо этому рад. — Ты веришь в рай? — Иногда верю. А что? — спросила Мартина. — Если, например, ты умрешь и никто не знает, как тебя зовут, что тогда напишут на твоей могиле? — Это что еще за разговоры? Что ты такое выдумал? Но мальчик не унимался: — Как же Господь узнает меня и призовет в рай, если на моей могиле ничего не написано? — Господь узнает тебя, он знает, кто ты, — уверила Мартина. — Когда меня сюда привезли, никто не знал, как меня зовут… Все вокруг кричали, даже в машине, он бился в судорогах, поэтому врачам пришлось запихнуть ему в рот платок, чтобы он не откусил себе язык. Но с платком во рту он не мог сказать им, как его зовут. И поэтому никто не называл его по имени. Он был совсем один. — Теперь уже все прошло, — успокоила, не переча ему, Мартина. Наверное, он должен был радоваться, что выписывается из больницы, — запах средств для дезинфекции ему уже сильно надоел. Но в то же время ему было грустно. — Мне точно нужно возвращаться домой? — Я нашла вам отличную квартиру, большую. У тебя даже будет своя комната. — Но Вера не хочет, чтобы я жил с ней. Я слышал, как вы говорили. Вы думали, я сплю, а я не спал. Вы думали, я уже умер, а я не умер. — Твоя мама может наговорить что угодно, ты же знаешь. Но теперь у нее есть работа, и она сможет позаботиться о тебе. Все будет хорошо. — А как же Микки? Вопрос застал Мартину врасплох. В воздухе повисло напряжение: так камень, брошенный в воду, исчезает в глубине, но на поверхности остаются круги. — Вера обещала, что больше не будет с ним видеться, — торжественно заверила Мартина. — Я ей не верю. — Его разыскивают, не думаю, что он объявится. — Они никогда его не найдут. От этой мысли у него на глаза навернулись слезы. — Не бойся. Микки больше не навредит тебе. Мартина не понимает, но Микки был не из тех, кто обычно связывался с Верой. — Если я останусь с Верой, он вернется! — Нет, не вернется, — заверила его Мартина. — Клянешься? Мартина задумалась. Мальчик сразу это заметил. — Поклянись! Такое простое слово, от которого взрослые сразу впадают в ступор. Шестилетний мальчик уже понял, что к чему. Если хочешь, чтобы взрослый сказал правду, нужно, чтобы он поклялся. Но срабатывает не всегда. С Верой, например, этот метод не работает. Но Мартина не такая. Она не умеет врать, ей сложно это делать. Она села на кровать и кивнула на место рядом с собой. Мальчик послушно вскарабкался и устроился подле нее. — Давай-ка мы с тобой кое-что сделаем. Она подняла его ногу, закатала штанину и приспустила носок. Пока мальчик задавался вопросом, что же она задумала, Мартина уже достала ручку, стянула зубами колпачок и принялась что-то писать у него на ноге. Ручка приятно щекотала ногу. — Это мой номер, — сказала Мартина, надевая колпачок обратно. — Постарайся никогда его не смывать. Я буду приходить к тебе каждую неделю, посмотрим, как будет вести себя Вера. А если сотрется, напишем заново. — Но зачем мне твой номер? — спросил он, пусть и с чувством некоторого облегчения. — Это наша маленькая тайна. Если с тобой что-то случится, ты сможешь мне позвонить или найдешь человека, который мне позвонит. И я тут же приеду. — А если я умру? От этого вопроса Мартина похолодела. Тогда мальчик ответил за нее: — Ну ладно, если я умру, ты хотя бы скажешь, как меня звали. 10 Идите в супермаркет и положите стеклянную банку маринованных овощей в морозильник с полуфабрикатами. Она повторяла это в каждой школе, в каждом социальном центре, девочкам и женщинам. Нужно было донести до них важность такой простой истины. Никто не знал, понадобится ли это когда-нибудь, хорошо, если нет. И все-таки было важно, чтобы все об этом знали. И знали, что мужчинам ничего говорить нельзя. Что это женская тайна. Стеклянная банка маринованных овощей в холодильнике супермаркета — это особый знак.