Вокруг нас собралась толпа, подбадривая криками и вскоре обмениваясь ставками. Пыль кружилась вокруг боя, обжигая мне глаза. — Прекратите! — я закричала, но не настолько безумна, чтобы встать между ними. Они были похожи на бойцовых собак. Если бы вы попытались встать между ними, они бы вас загрызли. Крэнк, спотыкаясь, направился к нам, ошеломленный открывшейся перед нами жестокой сценой. Кровь брызнула на пыльную землю. Он помахал рукой двум высоким темноволосым мужчинам, вероятно, членам Каморры. Мои подозрения подтвердились, когда они подошли ближе, и я увидела татуировку на их руке. Даже им было трудно разнять двух бойцов, но в конце концов они оторвали их друг от друга. Левый глаз Димы снова начал заплывать, когда он только начал выглядеть лучше после того, как отец избил его. Его нос тоже был разбит, и кровь капала на его белую футболку. На правой щеке Адамо образовался порез. На нем не было ни футболки, ни обуви, но его кожа была покрыта брызгами крови, а глаза были дикими и голодными. Он напоминал мне хищника, который впервые попробовал кровь и мгновенно пристрастился. Я отрицательно покачала головой. — Это действительно было необходимо? Девушки перешептывались между собой, некоторые даже дразнили меня насмешливыми улыбками. Я оскалила зубы в опасной улыбке, которую унаследовала от отца. Они отвели глаза, и я встретилась взглядом с Адамо. Он успокоился и перестал сопротивляться мужчине, державшего его. — Тебе не нужно было защищать меня от Димы. Он всегда на моей стороне. Адамо усмехнулся. — Мне так не показалось. Я сверкнула глазами и повернулась к застывшему Диме. Мне было интересно, действительно ли он все еще на моей стороне, но я не могла себе представить, что может оказаться иначе. В конце концов, его ревность должна прекратиться. Быть может, мне стоит напомнить ему, что он спал с несколькими девушками с тех пор, как я рассталась с ним, и я никогда не устраивала сцен из-за этого. Дима повернулся к мужчине, который его держал. — Отпусти меня. Мужчина посмотрел на Адамо, что само по себе было смешно, но, конечно, Адамо самый высокопоставленный член Каморры. В конце концов, он четвертый после трех старших братьев. — Отпустите нас, — приказал Адамо жестким голосом, и оба мужчины ослабили хватку. Дима отступил. — Не беспокойся больше о моем вмешательстве. С этого момента я занимаюсь делами в Чикаго. Я сомневалась, что он действительно оставит меня вне поля зрения. Он держался рядом, вмешиваясь, если что-то происходило, но я на всякий случай позвоню отцу и скажу, что отослала Диму. Папа, конечно же, разозлится и попытается убедить меня вернуться домой. — Дима, давай поговорим, когда ты успокоишься, хорошо ? Он ничего не ответил, только зашагал к своей машине. — Если ты пропустишь гонку, ты рискуешь дисквалификацией! — крикнул Крэнк, но Дима никак не отреагировал. Он сел в машину и уехал. Я вздохнула. Адамо вытер порез тыльной стороной ладони, не сводя с меня глаз. Толпа медленно рассеялась. Интересно, стоила ли вчерашняя ночь драки с Димой? К чему это привело, кроме того, что разозлило моего друга и, возможно, Адамо тоже? Я не думала об этом. Я отреагировала из страха, что было глупо. Из-за того, что я чувствовала, что теряю контроль, я попыталась контролировать Адамо самым простым способом, который только могла придумать. Теперь я создала беспорядок, и мое тело все еще гудело от желания, смотря на парня передо мной, особенно покрытого кровью, потому что он боролся за меня. Это было так типично, как девушке в беде думать, чувствовать возбуждение, но мои базовые инстинкты явно сильнее моего упрямства. ГЛАВА 9 Все мое внимание было приковано к следующей гонке, так что, хотя я и стартовала в первом ряду рядом с Адамо, то финишировала десятой. Конечно, Адамо сыграл огромную роль в моем плохом результате. Он жестоко подрезал меня после старта, так что я ненадолго потеряла контроль над машиной и свернула на ухабистую обочину. Не то чтобы я не делала то же самое с другими гонщиками, но до сих пор Адамо не показывал мне свою безжалостную сторону. Я должна была признать, что это только заставило меня желать его еще больше. Я не хотела, чтобы кто-то нянчился со мной. В ночь после гонки вечеринка была шумной, и вскоре большинство людей опьянели или спали. Я выпила только стаканчик чуть менее отвратительной смеси с персиковым шнапсом, которую кто-то приготовил. Мы с Адамо всю ночь следили друг за другом, но не разговаривали. Теперь, когда Дима не был моей тенью, многие другие гонщики приходили поболтать, и многие из них были более интересными, чем я думала. Когда толпа поредела, я забеспокоилась. Что-то во мне звало отправиться на поиски близости Адамо, но я сопротивлялась. К моему удивлению, он нашел меня, когда я возвращалась к своей машине. — Уже уходишь? — спросил он рядом, заставив меня подпрыгнуть. Я бросила на него взгляд через плечо. — Ничто не удерживает моего внимания. Адамо догнал меня. — Быть может, я смогу. Я купил бутылку лучшей водки, какую смог найти в последнем винном магазине, мимо которого мы проезжали. Как насчет того, чтобы вместе выпить? Я остановилась. После того, как наша последняя встреча закончилась для него, я опасалась его мотивов. Доверие не было чем-то, что я раздавала направо и налево. Несмотря на мое недоверие, я кивнула и последовала за ним к его машине, которая стояла далеко от большинства других. В темноте и уединенная. Мы молча выпили, прислонившись к капоту его автомобиля, и наши плечи вновь соприкоснулись. С музыкой на вечеринки на заднем плане — на этот раз более медленной, мелодичной — это было почти романтично. — Ты злишься? — спросила я наконец. — Жизнь слишком коротка, чтобы держать обиду. — Не тот девиз, которым я живу. — Держу пари, — ответил Адамо. Он выпрямился и встал передо мной, возвышаясь над моей головой. Я не двигалась, только спокойно смотрела на него. Он медленно наклонился. — У тебя такой вид, будто ты хочешь убежать. Боишься снова поцеловать меня? — Я ничего не боюсь, — пробормотала я. — Но мне бы не хотелось бить тебя по яйцам, потому что ты испытываешь потребность отомстить за свою оскорбленную гордость и забыть, что значит слово «нет». Адамо положил одну руку на капот, приблизив наши лица так близко друг к другу, что жар его губ обжег мои. — Я прекрасно понимаю, что значит «нет», Динара. Не беспокойся. А мою гордость не так-то легко задеть. Но скажи, ты отказываешься от поцелуя? Я должна. В прошлый раз я полностью погрузилась в него, но присутствие Адамо так близко, особенно его рот, затуманило мое суждение. Я преодолела расстояние, между нами, коснувшись его губ своими. Адамо не нуждался в еще одном приглашении. Он вырвал контроль над поцелуем из моих рук, и я позволила ему, слишком безумная каждым движением его языка. Спать с Адамо никогда не входило в планы. Может, если бы я знала больше о нем, о его темных сторонах, громко взывавшие ко мне, потому что отражали тьму глубоко внутри меня, я могла бы предвидеть, что дело дойдет до этого. Его хватка на моей шее усилилась, когда он углубил наш поцелуй. На вкус он был как грех и тьма, и мог целоваться так, как я никогда не считала возможным. Мое тело покалывало от простого трения наших губ, от мягкой ласки его языка и его вкуса. Вскоре покалывание превратилось в пульсирующую потребность, и мои трусики стали влажными. Я вновь теряла себя в Адамо, теряла контроль над своим телом. Я опять переключила внимание, заставляя свой разум полностью сосредоточиться и подчиняя свое тело его команде. Это никогда не было трудно. Я годами практиковала контроль, зависела от него. Потянувшись к поясу джинс Адамо я расстегнула его, оторвав свой рот от опасных губ Адамо. Я протянула рука к его члену, который пытался прорваться сквозь ткань его боксеров, но он схватил мою руку и поймал мои губы в другом поцелуе. — Моя очередь. У меня есть некоторые проблемы с доверием, когда дело доходит до тебя и моего члена. Я не могла удержаться от смеха у его губ, но затем его горячий, умелый язык провел по складке моих губ, прежде чем снова погрузиться в мой рот. Рука Адамо обхватила мою грудь через майку. Конечно, на мне не было лифчика. У меня небольшая грудь, поэтому я редко видела необходимость в лифчике. Теперь я пожалела об этом, потому что, как и в прошлый раз, Адамо начал играть с пирсингом, посылая разряды удовольствия сквозь тело. Другая рука Адамо расстегнула пуговицу моих джинсовых шорт, прежде чем скользнуть внутрь, поглаживая мою киску. Как моллюск, захлопнувшийся в защите, мой разум сделал то же самое, отдаляясь от прикосновений. Рука Адамо скользнула под мои трусики, касаясь кожи, но я видела все сквозь туман, едва ощущая прикосновения. Я контролировала свой разум и тело, сосредоточившись на татуировке на предплечье Адамо, следуя за замысловатыми линиями, разбитыми шрамами от ожогов. Уродливое и прекрасное становятся одним. Я сделала то, что делала всегда. Я отключилась, иногда двигалась, время от времени стонала, а затем выгнулась, когда подумала, что пришло время оргазма, потому что Адамо гладил меня некоторое время. У меня никогда не хватало терпения вытягивать освобождение. Мне все равно, если он решит, что я кончила слишком быстро. Брови Адамо сошлись на переносице, когда он посмотрел мне в глаза. Что-то в выражении его лица изменилось от страсти к осознанию, а затем к гневу. Адамо ударил ладонью по капоту и прорычал: — Что это блядь было? Я подпрыгнула и прищурилась, удивленная его вспышкой. — О чем ты говоришь? — Это была имитация. Каждый чертов стон, и этот гребаный оргазм тоже. Ты не кончила, даже близко не приблизилась, как бы громко ни стонала. Когда я впервые коснулся твоей киски, она была мокрой, а потом стала сухой, как земля под нами. Я не идиот, и узнаю женский оргазм. — Может, ты и Фальконе, но ты ни хрена не знаешь о моем теле. Жар прилил к моим щекам, когда меня поймали, но я не собиралась позволить Адамо загнать меня в угол. Я не обязана ему оргазмом.