«Любуйся мной». Начался ритм ираки, я нежно положила руку себе на ожерелье, вторую отвела в сторону, и взметнула рыжими волосами по кругу, все быстрее и быстрее, перешла на восьмерку назад. Потом на иракскую восьмерку, Выпады корпусом, акцент волосами, снова и снова… медленно поднялась, прикрывая тыльной стороной кистей глаза и пряча взгляд, пряча их от него, провела руками по волосам, опираясь на согнутые колени и напряженные ладони. Аплодисменты вперемешку с колоритным загирритом, которыми управляет небо. А в танце. в танце все нити рвутся, и мы становимся абсолютно свободными! В этот момент я живу, живу по-настоящему. Танец – безмолвная музыка моего сердца. Я забежала в гримерку, схватила стакан воды и выпила его до дна. Я дико волновалась. Что теперь он сделает? Может, я зря его раздразнила? Мне казалось, мое колотящееся сердце было слышно даже за стенами гримерки. Я взглянула на себя в зеркало: раскрасневшиеся щеки выдавали предательски мое волнение, я попробовала хоть немного приглушить их пудрой. Быстро переодевшись в фольклорное платье для танца шааби, я сделала глубокий вдох всеми легкими и выдохнула. Повторила раза три. Снова оценивающе посмотрела на себя. Рыжие длиннющие волосы волнами спускались ниже талии, карие глаза с восточным сценическим макияжем выглядели акцентированнее в слабом освещении комнаты, костюм традиционно выделял грудь лифом дина, и пояс со стразами подчеркивал бедра. Я расправила плечи, и стала искать косметичку, куда я дела помаду? Нашла, накрасилась губы, усилив розовый оттенок. Подправила волосы, припушив объем от корней. Я уже была не так уверена в правильности своих действий. Его колкий взгляд в зале не предвещал ничего хорошего, зачем я дергаю тигра за хвост? То, что он меня не кусал, не значит, что он не сможет этого сделать. Да нет, не осмелится. Он не позиционирует себя никак по отношению ко мне. Кто я такая? Танцовщица живота, не более… а сердце колотится при его виде, как ненормальное. – Что я творю? – я оперлась руками на туалетный столик и выдохнула, опустив голову. Тишину разрезал низкий голос с акцентом: – Мне тоже интересно, что ты творишь. – На меня будто вылили ведро ледяной воды. Он стоял прямо за мной, сверлил меня тяжелым взглядом. Я облизнула пересохшие губы, и повернулась к нему лицом. Он рассматривал меня почерневшими от ревности глазами, руки в карманах, облокотился на дверной косяк: – Чего ты добиваешься? – если бы от гнева зеркала могли бы разбиваться, я была бы вся в осколках. – Ничего не добиваюсь. Я живу своей жизнью. – Голос, только не дрожи. Ты его не боишься. Все будет хорошо. Он сделал шаг ко мне, подошел близко-близко, мне пришлось слегка поднять голову. Смотрел на меня испытывающе сверху вниз. – Я тебе ЗАПРЕТИЛ танцевать здесь, – повысил он хрипловатый голос. Упрямый, упрямый мужик! Неужели ты не понимаешь, вообще не понимаешь, что я так не могу… – Что из этого, – я провела руками вниз по своему телу, иногда касаясь лишь кончиками пальцев облегающего платья, – ты мне запретил? – подняла подбородок выше и посмотрела ему прямо в глаза, хотя знала, что нельзя. Ведь я не его. Он в бешенстве сделал оставшийся шаг ко мне, а я, бросив «мне пора», ловко обогнула его и метнулась к выходу из гримерки, когда почувствовала, как меня схватили за руку выше локтя и втащили обратно в комнатку. Он толкнул меня к стене, не выпуская мою руку, и хлопком закрыл дверь. Он впервые позволил себе коснулся меня, под его пальцами моя кожа будто горела. В смятении, я закусила нижнюю губу, не зная, чего ожидать теперь. Он был неотразим, в белоснежной рубашке и черных брюках, неотразим, с такими иссиня-черными волосами и яростью в глазах. Я поняла, что не хочу так, не хочу его такого. Или хочу? Он шумно дышал. - Не стоит со мной играть, ты понятия не имеешь, кто я, черт побери! – Но я его не слышала. Я слышала только, как мое сердце пытается выпрыгнуть из меня, и что я не могу дышать даже рядом с ним. не выдержав его взгляда так близко к себе, я отвела глаза, как он впился в мои губы своими, страстно, и я уже дальше ничего не помнила… Я усмехнулся и уставился в окно. Чёрт возьми, а эта Танцовщица, та ещё штучка. Член моментально зашевелился в штанах. ТАИСИЯ - Таська! Ты видела? Таська!!!!!!!! Я устало сажусь в гостиной и наливаю себе бокал вина, когда ко мне со всех ног несётся Оля и суёт мне под нос какого-то Фарида. Шейх. - Это кто? - Это вирт игра! Ты танцовщица, это твой никнейм, а он Шейх! Понимаешь? Я откидываюсь в кресле и устало отпиваю вино. - Нет не понимаю! Как Лиза? - Хорошо, уроки делает! Про отца знает! Внутри всё сжалось. Господи. Лизка серьёзная не по годам, у неё такая травма будет, надо подняться и всё объяснить ей, сказать, что папа в аварию попал. - Там Фарид что-то печатает!- не унималась Ольга. - Оль! У меня муж вот-вот умрёт, а ты…. Цинично это! Оля прищуривается. - А не цинично что каждая мразь твоё имя полощет? Что даже ребёнок сказал, что папа с любовницей был? У меня всё похолодело внутри. Отставив в сторону вино, бросаюсь со всех ног в детскую. Лизка сидит за партой и что-то рисует. Такая серьёзная, взрослая, с бантиками и что-то чертит, рисует, в альбоме, а я дверь детской прикрываю и рядом сажусь, а самой плакать хочется, просто рыдать истерично. - Лизочка, ты как? Продолжает рисовать. Господи какая я мать, от всех этих пересуд детей уберечь не смогла, а Оля права, о том, что Приморского чуть с любовницей в ресторане «Паста Пури» не застрелили только ленивый, не знал. Было очень больно, хорошо мы в частном доме жили, но соседей сколько и многие учатся с Лизой и Алиной, какого девочкам…. Как же я ненавидела Богдана и всё сильнее это понимала, какой боли он меня подверг. Лиза внезапно поднимает на меня глаза. - У папы другая? Твою мать вот за эти слова, ребёнка, только за эти я бы с удовольствием ему сама ранение в голову сделала. Как же можно такой скотиной быть, так к родному ребёнку отнестись? - Конечно нет! – пытаюсь чтобы мой голос не дрожал отвечаю дочери, а у самой аж связки от отчаяния пропадают. - А почему все другое говорят? С днём рождения мамочка! Торта не будет? Я устало вздыхаю. Конечно будет. Обычно мы всегда заказывали торты, но сейчас в это время ни до смеха, ни до праздников и точно ни до торта, хотя при чём тут мой ребёнок. - Пойдём за тортом! Лизка радостно кивает, а я подхватываю её на руки и несу вниз. Мы одеваемся, а когда почти собираемся, в дверь резко кто-то звонит. Сестра машет головой. - Не открывай! Подведя Лизу к сестре, осторожно подхожу к двери и замираю, там стоит мать Наташи. Руки сжимаются в кулаки…. Кто? Кто пустил эту алкашку на частную территорию? Уже хочу открыть и обложить её достойным трёхэтажным матом, как в кармане звонит теленфон. - Да! – ни глядя на дисплей произношу я. - Таисия Александровна? - Именно так! - Вас беспокоит Наташа! Поговорить надо! Скриплю зубами от злости. - Наташа мне сейчас некогда! - Есть когда! Платите мне семь миллионов евро или я на всю страну обнародую что мой ребёнок наследник! Я усмехаюсь, выходя на кухню, чтобы Лиза этого не слышала. - Наташ! Ты можешь хоть на весь мир обнародовать все итак знают! У тебя всё? Если да, то ни теряй ни моё ни своё время! Окей? Наташа усмехается прямо мне в трубку. Наглая дрянь. - Нет ни окей! Представляете какой скандал будет? Когда все узнают, что у Богдана Приморского есть ещё и сын? Взрослый! А ещё что я его девушка! Но при этом Приморский изнасиловал жену своего сына! И неизвестно чьего ребёнка я ношу! Хотите с Костей познакомиться? Он крутой парень! Правда отсидел много лет! Весь в папочку! Телефон падает из моих рук, не успеваю его поймать и только слышу треск телефона об плитку. Круто. Именно так и трещит моя жизнь, как эта плитка…. Глава 5 ДМИТРИЙ Фарид так Фарид… Если ей нравится так, то приму всё что она скажет, правда описывать я всё это не умею, да и писать грамотно тоже, ер думаю сия дамочка ни грамотности от меня ждёт. До Питера было ехать достаточно долго и пальцы монотонно забили по дисплею, понимая, что сейчас в интернете, я получу незабываемый секс, только виртуальный. Пишет без единой ошибки, и, наверное, задрот какой-то, но мне так на это наплевать…. Я чувствую её алые красивые губы. Они пухлые и такие чувственные твою мать…. Я чувствую, как она ускользает от меня, что ещё пару минут и всё, я потеряю её, она будет сама по себе, а я сам по себе. Я хочу её, безумно хочу…. Я теряю ее снова и снова, и ни черта не могу с этим поделать. Это кажется всё