— Потому что я итхар и хорошо чувствую, когда женщина забеременеть готова, а когда нет, — отрезал он. — Теперь понятно? И вообще, почему тебя обеспокоил этот вопрос? — Мало ли, вдруг твое чутье не сработает. И что тогда? Убьешь меня? — С чего ты это взяла? — еще больше удивился он. — Потому что ты высший лорд, и тебе не положено… — Я замолчала и отвернулась, чтобы не показывать, как плохо мне было в этот момент. — Так-так… И откуда всплыла информация? — Он нервно хлопнул дверцей шкафа и в одно мгновение оказался рядом со мной, впечатав в постель всей своей массой. — Кто тебе такое рассказал? — Да какая, в бездну, разница?! Я давно знаю, что высшие лорды не женятся и не заводят детей. У вас на этот счет какой-то пунктик? Я не понимаю, в чем дело! Ты не любишь меня и никогда не полюбишь. Мне не на что рассчитывать, — выпалила я, испуганно глядя в лицо Рока. — А ты хочешь, чтобы я тебя полюбил? В горле встал вязкий комок, от которого я хотела избавиться, но не получалось, и я не могла сказать ни слова. Только дрожала от нахлынувших чувств. Я всей душой желала, чтобы Роквелл испытывал ко мне хотя бы толику того, что я чувствовала к нему, но чем дольше смотрела на него, тем отчетливее понимала, что моя мечта никогда не сбудется. — Не… не знаю, — пробормотала тихо. — Наверное, хотела бы. Но я знаю, что этого не случится. Поэтому просто отпусти меня. Дай мне свободу! Казалось, сейчас он меня придушит. Я чувствовала его напряжение, ощущала витающую в пространстве магию, словно итхар закручивал спирали из воздуха, что очерчивали контур невидимых крыльев. — Не могу оставить тебя в покое, как бы ни хотел. — Почему? Все ведь из-за Янтаря? — Я дернулась, пытаясь освободиться, но тяжелого мужчину не так уж легко сбросить. — Ты все равно ни за что на свете не оставишь попыток забрать его! Это сильнее тебя! Ты сломаешь меня, уничтожив все то, что мог бы получить, перечеркнешь жирной чертой все то, что так долго выстраивал! Но этим ты уничтожишь не меня — себя! Слова вырывались с хрипом и болью, ведь каждое из них проходило через мое сердце отравленной безответными чувствами стрелой. Но я должна была сказать Роквеллу все, что думаю, рано или поздно. Слишком долго это копилось во мне и теперь рвалось наружу, не спрашивая разрешения. — Не поэтому! — отрезал он, прервав мою тираду. — Тогда почему? Скажи мне правду, Рок! Или ты на это не способен? Ты считаешь себя одним из высших мира сего, вершителем судеб. Но даже правду сказать не можешь! Ты жалкий трус, Роквелл Фланнгал! Я была о тебе лучшего мнения. — Просто помолчи, — хрипло прошептал он, закрывая мне рот поцелуем. Слишком властным, настойчивым, от которого пробрало до мурашек. Я глотала свою обиду вместе со слезами, что непроизвольно лились из глаз, но отвечала ему, будто это был наш последний поцелуй. Старалась вложить в него все свои эмоции, дать понять: все то, что он делает, слишком сильно ранит меня. Губы Роквелла блуждали по моему лицу, убирая слезинки, и я задыхалась от того, что он был так близко. И одновременно так далеко. Я ошиблась в нем. Нужно бежать, чтобы Роквелл меня не нашел. Это будет наша последняя ночь вместе. А завтра я уеду хоть на край света, только бы больше никогда с ним не встречаться. Я даже не заметила, как осталась без одежды. И Роквелл снял свою. Поддалась напористым ласкам Роквелла, чтобы хоть как-то перебить поток мыслей. Приняла новый раунд его игры, отдавшись влечению, которое испытывала, несмотря на непонимание и обиду. Это не отменяло моего решения. Сладкое до горечи чувство единения — рваный выдох, переходящий в стон, который Роквелл выпил с остервенением и жадностью. Он больно прикусил мне губу, продолжив двигаться и постепенно подводя меня к вершине, хотя я и противилась этому всем своим нутром. Но тело отзывалось на этого демона, будто жило собственной жизнью. — Ты моя, Лера! — рыкнул он мне в ухо, прикусив мочку. Последовала стремительная развязка. Чертов собственник! Даже сейчас он не упустил возможности напомнить, что я для него не более чем дорогая игрушка, в которой находится «его прелесть». Я тяжело дышала, приходя в себя. Закрыла глаза, чтобы хотя бы на время остаться наедине с самой собой, со своей болью и переживаниями, которые новой вспышкой охватили разум одновременно с тем, как тело остывало после страстного порыва. Дверь захлопнулась, и я осталась одна. — Сволочь! Негодяй крылатый! — Я подхватилась и запустила в дверь подушкой, чтобы хоть как-то снять стресс. — Можешь не возвращаться! — крикнула вслед и упала обратно на кровать, глядя в потолок. Я ведь изначально знала, что Рок не изменится. Еще той ночью, в Рифьярде, мне следовало четко уяснить, кто он такой на самом деле. Тогда он тоже играл: разговаривал нежно, устроил ужин при свечах, целовал на пляже. А потом показал свое настоящее лицо. Он просто не смог забрать Янтарь, поэтому и затеял новую игру, заставив меня проникнуться к нему чувствами. Но почему тогда он так странно смотрел сейчас, когда я сказала ему про любовь? Или же я ошибаюсь?! Я почувствовала острую необходимость прояснить ситуацию. Не отстану, пока он не скажет мне все до конца. Посетив ванную комнату в соседней спальне, где находились мои вещи, и приведя себя в порядок, я переоделась и спустилась на первый этаж. Где же Роквелл? Не улетел ли куда по своим вопросам? Он может. Из сада послышались голоса, и я бросилась туда, но остановилась у двери, так и не открыв ее до конца. — Давно нужно было отобрать ее Янтарь и не возиться с этой наглой рыжей особой, возомнившей себя центром мира, — раздался, как всегда, раздраженный голос Диверкуса. — Неужели такая сложная у нее защита? Какая еще защита? Моя личная, из-за которой Роквелл не смог забрать квинтэссенцию в Рифьярде? Я только что об этом думала! Я вся превратилась в слух. — Не поверишь, но да. Я пытался забрать Янтарь, пока мы летели. Даже выбрал подходящий момент, остановился у одного из склонов Северных гор! — будто оправдывался перед помощником Роквелл. — Казалось, она уже готова. Но я ошибся. У меня ничего не вышло. Защита удерживает субстанцию, нити слишком крепкие. Мне нужно еще хотя бы несколько дней, чтобы подобраться к ней поближе. Руки затряслись от негодования. В висках запульсировала кровь, бурля сплошным потоком, как воды горной реки. Легкие свело спазмом так, что я даже не могла набрать воздуха. Я просто задыхалась от чувства, что оказалась права. От ненависти к этому мерзкому существу, которое я считала мужчиной. Вся моя надежда в одно мгновение превратилась в прах, оставив после себя только пыль, что застилала глаза туманом. Я больше не могла это слушать, но и уйти была не в состоянии. А потом все же заставила себя толкнуть дверь, сделав шаг вперед. — Лера? Что ты здесь делаешь? — повернулся ко мне Роквелл Фланнгал. — Я все слышала! Можешь не оправдываться! — крикнула я, не обращая внимания на присутствие Диверкуса. — Я ведь знала, что это так! Знала! Я закрыла уши ладонями, чтобы не слышать его оправдании, и бросилась обратно в дом, но Роквелл настиг меня в гостиной: — Ты все не так поняла! Я повернулась, чтобы перевести дыхание, которое все еще сбивалось. — Что не так?! Что не так, Рок?! Я хотела тебе верить, но ты лишь играл со мной. И что хуже всего, я с самого начала понимала, что все это фарс, проклятый фарс! Но позволила тебе со мной играть. Ненавижу тебя! Я схватила какую-то статуэтку, что попалась под руку, запустив ее в итхара, но тот уклонился, и дорогая вещица со звоном разбилась, ударившись о стену. — Лера!!! — Не подходи ко мне, демон, иначе я за себя не ручаюсь! — предупредила я, хотя ничего бы ему не сделала. Но в тот момент казалось, это единственный способ уберечься. — Не надо разносить мой дом вдребезги, вещи ни в чем не виноваты, — процедил он, увернувшись от очередного летящего в него предмета. — Мне плевать! Ты сказал, что хотел забрать мой Янтарь еще на той поляне! Я же все слышала! Можешь не оправдываться! Я кричала так, что сама чуть не оглохла. А потом голос сорвался на хрип. — Глупая, глупая Лера! Ты ведь ничего не добьешься скандалом. Он подошел, отобрав у меня вазу, которую я собиралась запустить в него следующей. Поставил ее рядом, а сам зафиксировал мои руки, не позволяя больше ничего схватить, не давая сдвинуться с места. — Успокойся — и мы поговорим, — сказал на удивление терпеливо. — Я не хочу с тобой больше разговаривать. Ничего не хочу. И видеть тебя тоже. Отпусти меня! Это все, что я сейчас желаю. Мне нужно остаться одной на какое-то время и обо всем подумать. Отвези меня в общежитие. Дрожь не унималась минут пятнадцать, а из горла все еще вырывались рыдания. Я плакала у него на груди, пока он держал меня в объятиях, поглаживая спину. И от этого я еще сильнее ревела, не в силах успокоиться. Все мое возмущение перешло в безмолвную истерику. Мне было плохо, как никогда в жизни. Потому что впереди я не видела ничего положительного. И теперь отчетливо понимала, что любые отношения с лордом демонов — новый шаг в бездну, один из которых станет последним. — Пожалуйста, отвези меня в общежитие, — повторила, когда смогла хоть как-то говорить. — Хорошо. Я попрошу Онрата. Только успокойся. Увидимся завтра и все обсудим, — сказал наконец Роквелл, отпустив меня. — Спасибо, — прошептала я одними губами, даже не глядя на Фланнгала, чтобы еще сильнее не травить душу. Я ехала в карете с итхаром, который, как мне казалось, смотрел на меня сочувствующе, и понимала, что не будет никакого «завтра». Последний разговор стал каплей, переполнившей сосуд терпения. Я слишком расслабилась, еще немного — и получила бы сполна за свое доверие. Хорошо, что задумалась обо всем раньше, чем это случилось, что услышала разговор с Диверкусом, в котором Роквелл проявил себя целиком. Слез больше не было. Они высохли, как только мы въехали в город. И я просто молчала, думая, что делать дальше. Решение уехать было не спонтанным, я уже не раз задумывалась над переездом в Вастхальд. Хотя и понимала, что для демона границы не помеха. Там тоже есть итхары, и мне стоит быть предельно осторожной, чтобы не попасться им на глаза. Возможно, со временем мои чувства улягутся на дно души, которая создаст еще более мощную защиту? Ведь никто из итхаров уже не сможет так вплестись в мои эмоции, проникнуть в меня всей своей натурой. Я больше никого не смогу полюбить так, как любила Роквелла Фланнгала.