Только верь в себя. «Баю-бай», – тебе пою, Утром крылья сну верну. Звезды, словно фонари, Не погаснут до зари… В какой-то момент я зажмурилась. Поэтому, закончив петь и открыв глаза, ахнула. Волки мирно лежали на бревнах или на земле. Осмотрелась – да они все уснули! Отчаянно зевающий Алекс и бодрая я – мы единственные, кто не поддался внушению через колыбельную. И вот что странно: своеобразные ощущения, понимание причины, которая руководила старшим Горобинским, схлынули. Всего несколько секунд назад я сочувствовала ему, жалела, а теперь это прошло. Прямо наваждение какое-то… Сопереживать своему похитителю и обидчику – дикость, так и до стокгольмского синдрома недалеко, когда жертва жалеет своего мучителя. И хорошо, что оно прошло. Единственное, что я сейчас испытывала по отношению к вожаку и его сыну, – гнев. Склонившись над громко храпящим Захарием, Вольский потрясенно прошептал: – Они все крепко спят… Как у тебя получилось? – Не знаю, – почему-то тоже тихо ответила я. – Может, у меня остались какие-то способности к магии? – Нет, – прозвучало из темноты. Когда я поняла, что кто-то еще бодрствует, было уже поздно. На поляну вышел Хемминг. Глава 13 Суд – Способности не остались, а пробудились. Бедная девочка, сложно блуждать во тьме и строить догадки? – В голосе оборотня со шрамом звучало сочувствие. – Мне понятны твои переживания. Непритворное сострадание контролера, мягко сказать, удивило. К тому же его появление… уж кого-кого, а Хемминга я здесь не ожидала увидеть. – А ты, – он резко сменил тон, глядя на Вольского, – чтобы больше такое не вытворял! Группа быстрого реагирования – не твоя личная палочка-выручалочка. – Ты отказался мне помочь, – обвинил начальника невозмутимый маг. – Что мне оставалось делать? – Не отказался, а сказал подождать. Показное спокойствие слетело с Вольского, словно шелуха. – Как я мог ждать, если Миа была в опасности?! – Да никто бы ее не тронул, – уверенно возразил контролер. – А вот тебя могли убить. И где бы я искал проклятчика твоего уровня? Я с интересом слушала их спор, смутно понимая, о чем он. Вольский просил помощи у Хемминга, а тот предложил подождать? И тогда маг бросился спасать меня сам, а его босс был вынужден последовать за ценным сотрудником? Вот почему Вольский не убивал оборотней, хоть и мог. Он знал, что вскоре сюда нагрянет представитель ВОКа, который уж точно встанет на его сторону, особенно если верам нечего будет предъявить в ответ… А теперь важный вопрос: как Вольский меня нашел? – Вы ведь знаете, что со мной не так? – спросила я, с надеждой глядя на Хемминга. Тот вскинул светлые брови: – С тобой не так? Неподходящее определение для редких способностей, совсем неподходящее. Не люблю, когда не отвечают прямо и увиливают, ужасно не люблю. – Хорошо. Что за способности? И почему они достались мне? Контролер загадочно улыбнулся: – А это тебе пускай расскажет Захарий Горобинский. – Натан! – возмутился Александр. – Нет, ребята, надо, чтобы объяснили вожаки, им по статусу положено. Буди спящих красавцев, Миа. – Всех? – уточнила я, напряженно размышляя над тем, как это сделать. Не поцелуем же будить этих… спящих красавцев? – Зачем нам все? Только тех, кто непосредственно замешан в твоей судьбе. С мгновение постояв в растерянности, я направилась к тому, кого ни капельки не боялась и с радостью разбудила бы поцелуем в щеку, если бы потребовалось. Склонившись над пепельноволосым мужчиной, позвала: – Просыпайся, папа! – Папа? – Краем сознания я уловила удивление Вольского и непонятное веселье хмыкнувшего Хемминга. Открыв глаза, отец некоторое время смотрел сквозь меня, затем его взгляд обрел осмысленность. Вскочив с земли, он заключил меня в крепкие объятия. – Когда окажемся дома, я тебя выпорю, Маша! – грозно пообещал родитель, целуя меня в макушку. – Клянусь, выпорю тебя впервые в жизни. – Поздно пороть… Да и за что? – слегка обиделась я. Ясное дело, он несерьезно, на эмоциях, но как не вовремя! Будто я до сих пор маленькая девочка. – За то, что обратилась за помощью к чужим людям, а не к нам с матерью. Я виновато опустила глаза. Отец прав, да не совсем. Рассказывать сейчас, что боялась сватовства со стороны Булатовых, не стала. Пока мои страхи только подтверждаются, хоть Кирилл и не такой, каким его описывал Ник. – Николаев не чужой, он мой бывший куратор. – Вслушайся в свои слова: он – бывший куратор, – подчеркнул отец, выпуская меня из объятий. – И теперь к тебе не должен иметь никакого отношения, раз ты больше не магичка. – Пап, я боялась подставить семью под удар, – высказала честно одно из опасений. – За Горобинскими – стая, а у нас с мамой только ты. А один в поле не воин. Отец, некогда преждевременно поседевший из-за взбрыкиваний суженой, покачал серебристой головой: – Уже не один, я вернулся в стаю Булатова. – Из-за меня, да? Я расстроилась до глубины души. Столько лет отец не поддерживал со своими связь, создавая маме душевный комфорт. Теперь же это все разрушено из-за меня. – Не совсем. Мы с твоей матерью серьезно поговорили и решили, что сама судьба указывает на сделанную ранее ошибку. Нельзя убегать от проблем, нужно отстаивать свое до конца. Сразу вспомнились родители мамы: после ее замужества они успокоились лишь тогда, когда отец стал оборотнем-одиночкой. Интересно, как они отреагируют на его возвращение в стаю? Впрочем, не о бабушке с дедом сейчас следует думать. – Пап, что со мной? Он вздохнул: – Я не уверен… Мне стало не по себе. Да что же со мной не так?! Расспросить подробнее не дал Хемминг, который напомнил о своем приказе: – Миа, дома наговоришься с отцом, буди остальных. Кирилл стал следующим, к кому я подошла. Позвала, слегка коснувшись плеча молодого вервольфа, и тотчас направилась к его отцу: