И, может быть, уже через пару дней смогут удрать из Швеции. Когда они входили в подъезд, Нова постаралась прогнать плохие воспоминания. Говорят же: чтобы достичь мечты, надо ее визуализировать. Нова стала представлять себе пальмы, пляжи, красивых людей и себя с Мерси в доме в Сансет-Бич, в доме с большим балконом и видом на лазурное море. Она видела свое имя на звезде в голливудской Аллее славы. Цветочек и Юрис курили на кухне, пока Мерси и Нова пытались отдыхать в убогой квартирке. Из мебели в их комнате имелась лишь скрипучая кровать девяностых годов; на ней они и пристроились. Голые стены напоминали Мерси о первой ночи в бараке для беженцев в Брэкке. Было так тихо, словно всех зверей там, снаружи, погребло под снегом. — Надо сваливать… — прошептала она Нове, чтобы Цветочек с Юрисом не услышали. — Что-то у меня плохое предчувствие. Если тот мужик полицейский, дело добром не кончится. — Может, и не полицейский. Цветочек и про юристов трепал, он уже сам не помнит, что несет. Пошли, поболтаем с ними. Они застали Цветочка и Юриса в разгар какого-то жаркого обсуждения; когда девушки вошли, те замолчали. Кухня оказалась такой же убогой, как спальня, хотя кроме стола здесь имелись еще четыре стула. Жалюзи опущены, на столе бутылка водки, пакет апельсинового сока и несколько бутылок из-под пива. Юрис взял водку, налил в два стакана, долил апельсиновым соком. — Я знаю, что у вас и дурь есть, — сказала Нова. — Нам бы расслабиться перед вечером. Цветочек пожал плечами и выложил на стол пакетик, который Нова тут же сцапала. Мерси опрокинула в себя “отвертку” и поставила стакан перед Юрисом. Юрис с недовольным видом смешал ей новую порцию. Когда они ехали сюда, Мерси заметила, что он то и дело косится на ее амулет. Она взялась за кожаный шнурок и потрясла украшением. Судя по некоторым татуировкам Юриса, он недолюбливал мусульман. Юрис закрутил крышечку на пакете с соком, молча глядя на Мерси. — Ведьмина сила. — Мерси помахала амулетом у него перед носом. Юрис фыркнул, нижняя челюсть у него напряглась. Руки у него были толщиной с ее ляжки. Но Мерси не унималась. — Я исламская ведьма, — объявила она. Пристроила зажигалку под ладонью и высекла огонек. Юрис старался делать вид, что ему все равно. Горячий язычок лизнул ладонь. Мерси дождалась пощелкивания, влажноватого звука плавящейся кожи. Она знала, с каким звуком горит человеческое тело. Как горит девочка по имени Блессинг. Юрис промолчал. Он беспокойно пошевелился, выпил пива и закурил. Цветочек сообразил, что устроила Мерси. Прошло не меньше минуты. Убийца. — Прекрати. — Цветочек схватил ее за запястье, пытаясь убрать ладонь от пламени, но Мерси была сильнее. Сумасшедшая. — Аллаху акбар, — механически произнесла Мерси, не изменившись в лице, лицо у нее оставалось совершенно расслабленным, рука твердой. Прошло, наверное, минуты две; Мерси могла бы сидеть так сколько угодно, пока вся рука не сгорит. Нова схватила ее за плечо и попыталась увести, но Мерси не двинулась с места. — Аллаху акбар. Юрис сжал кулак и встал из-за стола; несмотря на габариты, двигался он быстро, удар пришелся Мерси прямо по руке, зажигалка отлетела под стол и скользнула дальше в комнату. Мужчина, стоявший перед ней, был тремя мужчинами из “Боко харам”, он был врачом, укравшим их дом, он был турком, который продает дырявые спасательные жилеты, он был всеми расистами, которые плевали им вслед, он был жирным мужиком, который ломает девичьи руки и сует член в девичьи рты, он был старой стервой, которая загребает себе все деньги, и он был мужчинами, которые убивают котов. Мужчина, стоявший перед ней, был ими всеми в одном теле. — Не волнуйтесь, — прошипела Мерси, — я не этой рукой дрочу. Она опрокинула стул и бросилась на Юриса. Нарушение богослужения Квартал Крунуберг Снег, валивший несколько дней, смыло дождем за какие-нибудь пару часов. По шлему стучало, а к Сититерминалену сырость просочилась под непромокаемую куртку, которую одолжила Кевину Вера. Когда он остановился на красный свет, по спине потекли холодные ручейки. Утром он проснулся, полный решимости. Позвонил Лассе и сообщил, что едет на работу. Лассе отозвался, что он очень рад и у него для Кевина задание. Вера обняла его на прощанье. И сказала: “До вечера”. Когда Кевин уезжал, ему стало совершенно очевидно, что без Веры он не сумел бы пережить эту неделю. Вера, все понимая, находилась рядом, но не подстраивалась под него, так что они хранили одиночество вдвоем. В их совместной меланхолии было известное очарование. Кевин взглянул на Центральный вокзал, пребывавший в состоянии какого-то вечного ремонта. Кто-то снабдил закутанную в пластик статую короля железных дорог Нильса Эриксона зелено-белыми шапочкой и шарфом. У входа жались под зонтиками несколько курильщиков. Все, кроме одного. Кроме одной дрожащей от холода, промокшей до нитки фигуры. “Себастьян?” — подумал Кевин и поднял визор, чтобы лучше видеть. Да, он. Себастьян разговаривал с каким-то мужчиной; судя по жестам, дискуссия шла жаркая. Мужчина положил руку Себастьяну на плечо, и оба зашагали к входу. Короткие шаркающие шаги свидетельствовали о том, что собеседник Себастьяна стар; перед тем как войти, старик остановился и принялся что-то искать во внутреннем кармане. Кевин еще увидел, как Себастьян со стариком входят в зал ожидания, а потом потерял их из виду. В полуоткрытую дверь кабинета для совещаний Кевин увидел своего шефа — тот помещался за спиной рослой женщины с черными кудрями. Наверное, это эксперт-криминалист Эмилия Свенссон, которую Лассе “позаимствовал” для работы с компьютером. Кевина ждало сильнейшее удивление. В его мире человек по имени Эмилия Свенссон — это молодая женщина не старше тридцати, с золотистыми волосами. А перед Кевином стояла темнокожая женщина лет пятидесяти. Они пожали друг другу руки, Кевин кивнул Лассе, закрыл дверь и сел. Лассе рассказал, что утром звонил Луве Мартинсон, получивший письмо от объявленных в розыск девочек. Лассе взял в руки листок с рисунками. — В письме содержится подробное описание чего-то, очень похожего на непреднамеренное убийство. Мерси признается, что убила какого-то мужчину, три года назад в Гамбурге. — Непреднамеренное убийство? — Да, ну или умышленное убийство. Я перебросил несколько ниточек нашим немецким коллегам. Далее, Луве Мартинсон сообщает нам имя, которое может оказаться интересным. Ульф Блумстранд по прозвищу Цветочек. Кевин слышал это имя в первый раз. На столе стояли два ноутбука. Один из них Кевин узнал. — Давайте поговорим о том, что мы обнаружили в компьютере, — предложил Лассе и повернулся к Эмилии. — Можете коротко изложить, что у нас есть? — Нам помог Себастьян Дагерман, он приходил вчера, рассказал кое-что интересное… Кевин дернулся. — Погодите, погодите. С вами, значит, работал Себастьян, сын Веры? Эмилия задумчиво посмотрела на него. — Да. Это же он помог вам с компьютером? — А инициатива кому принадлежала? Вам или ему? — спросил Кевин. — Себастьян сам к нам пришел. — Эмилия включила свой ноутбук. — Он разработал программу, которая отслеживает распространителей детской порнографии. Благодаря багу в модемах Asus он может заглядывать в их компьютеры. Видит вообще все. Информацию о банковских счетах, личные документы, историю выходов в интернет. Можно сэкономить несколько месяцев работы. — Как хорошо, — отозвался Кевин. И правда хорошо. Да что там, это просто здорово. Кевин невольно улыбнулся. Может быть, Себастьян наконец вылезет из своего пузыря. — Только вот что, — вмешался Лассе. — Мы не знаем, легальна ли эта программа. Если окажется, что этот метод так или иначе нарушает закон, мы не сможем использовать добытые сведения как доказательство. Наши юристы сейчас все проверяют. Эмилия развернула свой ноутбук экраном к Кевину и Лассе. Список IP-адресов пополнялся на глазах.