*** — Ты чего Лизавета? — крикнул Архипов. — Там… — Лиза говорила спокойно, только руки у нее тряслись и побледнела она так, что загар казался наклеенной на лицо прозрачной бумагой. — Что? — спросил Архипов. — Убили, — Лиза села. — Кого? — подошел Михеич. — Бурмина. — Стой здесь, — скомандовал Михеичу Архипов, — никого не впускай. — Слушаюсь, товарищ генерал. Они вновь были на службе, вновь перед лицом смерти, а значит, опять стали солдатами. Архипов пошел к даче, и Михеич видел его прямую спину, и вспомнил, что генерал никогда не наклонялся, когда шел в атаку. Архипов вернулся сразу. — Что, товарищ генерал? — Застрелили. Никого не пускай. Я пошел звонить. Михеич посмотрел на часы. Восемь девятнадцать. Он закурил и стал, закрыв спиной калитку. Через двадцать минут у калитки остановился милицейский газик. *** Он гнал машину по шоссе, потом свернул на узкую проселочную дорогу. Вот так, все просто. Нажал на спуск, и точка. Он забрал на даче все, что было нужно. Все. А главное, взял список людей, с которыми говорил Бурмин. Три человека. Значит, еще три раза сделать то же самое. Ничего, он сделает. Война многому учит. А милиция пускай ищет. Машину затрясло на ухабах. Деньги берут, а дорогу сделать не могут. Вот они, дачные домики, разбросаны в лесу. Он подъехал к воротам, вылез из машины, открыл калитку. Огляделся, соседние домики пустые. Они были такими, как и его, — летними. Пистолет он спрятал в гараже, в тайнике. Потом переоделся. Снял с себя все. Растопил печку, опять пошел в гараж, облил бензином брюки, носки, белье, пиджак, туфли и, завернув их в полиэтиленовые мешки, сунул в печь. В ее глубине что-то ухнуло, и пламя взялось жарко и яростно. В комнате противно запахло палеными тряпками и резиной. Он подождал, когда прогорит печка, выгреб пепел и выбросил его на участок. Все. Теперь очередь за машиной. По дороге в город он утопил в пруду свой кейс, а из первого же телефона-автомата позвонил в автокомиссионный магазин. Тем более, на работе он сказал, что продает машину и будет позже. *** Фокина вчера они взяли в Серпухове. Лихой вор-домушник Женька Фокин с нежной кличкой «Миленький» вышел из подъезда обыкновенного панельного дома, где на пятом этаже он снимал двухкомнатную квартиру, и направился в гастроном. Но не судьба была Миленькому побаловаться поутру любимым шампанским. Не судьба. Олег взял его под руку, а с другой стороны пристроился Гриша Крылов. — Тихо, Женя, — улыбаясь, сказал Олег. — Тихо. Иди к машине. В РУВД Миленький грохнул об пол сумкой и сказал раздумчиво: — Начальник, ты хоть и не старый, но должен же иметь снисхождение к моему порочному образу жизни, пошли мента за шипучкой. — Не положено, Фокин. Теперь тебе лет десять по утрам холодную воду пить. С утра Олег Наумов писал план мероприятий по ликвидации группы Фокина. Олег знал Фокина. Первый раз, совсем еще зеленым оперативником, он брал его на станции Тайнинская. В тот раз Фокин залез на дачу зубного врача Альтмана. Тогда ему пришлось побегать за ним. Женька был молод и здоров. Догнал его Олег в чахлом лесочке у станции. А на допросе Женька лениво процедил сквозь зубы: — Тебе, начальник, не блатных, а бабочек ловить… Телефон молчал. Документ писался легко. И Наумов почти покончил с ним, но через две минуты открывался буфет, и Олег решил первым прорваться к стойке. Но сегодня день был поистине удивительным. Обычно перед открытием у дверей буфета толпились девицы из различных отделов и машбюро. Казалось, что они приходят на работу только затем, чтобы выпить как можно больше кофе. Сегодня же никого. Олег подошел к стойке, поздоровался с буфетчицей Зиной, молодой, яркой блондинкой. — Кофе, салат мясной и два бутерброда с колбасой. — Что, жена уехала? — посмотрев на него, спросила Зина. — А ты откуда знаешь? — Глаз у вас, мужиков, другой становится. Шалый. Она усмехнулась, одернула халат и затрещала на счетах. — Тебе бы, Зина, с твоей интуицией в следственное управление. А жены у меня пока нет. — Мне и здесь неплохо, — буфетчица поставила на стойку блюдечко с салатом. — Ешь. Кофеварка пока не нагрелась. Он уже заканчивал салат, когда к его столику подошел дежурный по угрозыску Коля Туманов. — Хороший салат? — спросил он голосом, не предвещавшим ничего хорошего. Олег внимательно посмотрел на него. — Срочно. Машина внизу. — Что? — тихо спросил Наумов. — Убийство, — также тихо ответил Коля. Наумов взял бутерброды, завернул в салфетку. Все, теперь он действовал как автомат. Коридор. Дверь в кабинет. Открыл сейф, вынул оружие. Закрыл сейф. Теперь к лестнице и вниз, к машине. «Волга» выскочила на осевую, распугивая машины, коротко огрызаясь сиреной. Все молчали. Шофер сосредоточенно глядел на дорогу, эксперт-криминалист копался в чемоданчике, оперуполномоченный Леня Сытин, входивший в группу, курирующую район, глядел в окно, дымя сигаретой. — Леня, — спросил Наумов, — ты знаешь подробности? — В восемь двадцать пять позвонил владелец дачи генерал-полковник в отставке Архипов и сообщил, что Митрофанова Елизавета Степановна из лесничества принесла молоко на дачу номер двадцать семь и увидела труп Бурмина Игоря Алексеевича, прибежала к нему, Архипову, и они сообщили в милицию. На место выехали работники районного отдела и следователь прокуратуры. — Не много. Что-то фамилия Бурмина мне знакома. — Красивая фамилия, барская, — сказал эксперт Александр Петрович, — я бы сказал, чеховская фамилия. Машина выскочила на Минское шоссе. Москва кончилась. Водитель вывел машину на осевую и прибавил скорость.