— Это просто прекрасно! — Вот видите, мы уже нашли общий язык. Да вы не торопитесь, Олег, спать я не хочу, а ночь дивная. Тем более я под такой надежной охраной. — Но я все-таки поищу. Вспышка зажигалки была ослепительно коротка. Олег даже зажмурил глаза. И снова теперь за его спиной послышались шаги. Правда, нетвердые. Олег обернулся и увидел нечто огромно-черное, удлиненное сверху. Когда это нечто вышло из тени деревьев, то на экране размытой темноты неба обозначился цилиндр. Самый обыкновенный, который носили солидные люди в прошлом веке. По дорожке парка шел трубочист. Обыкновенный таллинский трубочист. Ходячая достопримечательность города. Представитель сказочной, отмирающей профессии. — Друг, — сказал Олег, — у вас наверняка есть молоток. — Та, — с сильным акцентом ответил человек в цилиндре. — Вы не дадите мне его на две минуты? — Палом [Пожалуйста (эстонский)]. Он покопался в сумке, протянул Олегу молоток. — Вы, Олег, волшебник, — сказала Лена, — посмотрите. И он увидел то же небо, проглядывающее сквозь мрачноватую готику крепостных башен, силуэт трубочиста в цилиндре, шумящие над головой вековые дубы. Ровно два удара понадобилось, чтобы каблук стал на место. — Спасибо, — Олег вернул молоток. — Пудте сторовы, молотые люти. — Трубочист приложил два пальца к острым краям цилиндра. — Я выпил немного пива. Пудте сторовы. Он исчез в темноте. — А вы не в милиции работаете, — уверенно сказала Лена. — Помните, у Стругацких есть Научно-исследовательский институт Чародейства и Волшебства? Вы работаете там. Сначала они сидели на скамейке и говорили, потом шли по ночному городу, пустому и таинственному. Они свернули у «Паласа», прошли мимо кинотеатра и направились в сторону рынка. Это был район двухэтажных домов. Деревянных и милых. Они толпились в темноте, тесно прижавшись друг к другу, как люди, которым угрожает опасность. Спроси Олега, о чем они говорили, пробродив почти до утра по улицам города, он, пожалуй, не вспомнит. Но разве можно воспроизвести разговор, смысл которого не слова, а то, что кроется за ними? Два человека обрели друг друга и мучительно отодвигали минуту непременной разлуки, словно запасаясь на время расставания уверенностью в будущей встрече. Они простились у маленького дома, где Лена снимала комнату, договорившись встретиться в два часа у кафе «Таллин». *** Кабинет у Валеры Данилевского был небольшой, но все-таки это был кабинет со всеми присущими ему аксессуарами: сейфом, телевизором, столом для совещаний, оперативной картой города, закрытой шторами, и, конечно, кофеваркой. Городское управление внутренних дел уже несколько лет жило в новом удобном доме, построенном специально для него. — Ты что, не выспался? — внимательно посмотрел на Олега Данилевский. — С чего ты взял? — Я все же сварю кофе. — Это, конечно, хорошо, но как с моим делом? Валера взглянул на часы и ответил: — Через десять минут. Зазвенел телефон. — Данилевский. Так… Интересно… Спасибо, я позвоню. Валера положил трубку и хитро посмотрел на Наумова. — У нас, Олежечка, город маленький, все новости становятся известны стремительно. — Ты о чем? — не понял Наумов. — О твоих ночных прогулках с Леной Анохиной. Олег растерянно посмотрел на него. — Не делай такого непонимающего лица. Нам все известно. Не буду мучить, звонила жена, о тебе наводили справки. — То есть? — Ну не справки, а говорили, какой ты прекрасный. Учти, Леночка — барышня серьезная. Ей уже двадцать восемь. Танцует в ансамбле и заочно учится в ГИТИСе. Она тверда, и этот человек отведет тебя к алтарю. Да не красней ты, одобряю от души. — Разрешите, Валерий Григорьевич? — в комнату вошел незнакомый Олегу сотрудник. — Это ему. Знакомьтесь, наш гость из Москвы майор Наумов, а это старший лейтенант Леус. — Товарищ майор, наш бывший сотрудник работает в отделе кадров горсовета ДОСААФ, он вызвал Александрова, и тот написал объяснительную. Действительно, он в интересующий вас день летал в Москву. Корешки билетов я приложил. Рейс 2107 отбывает из Таллина в 8.20. — А когда убили Бурмина? — спросил Данилевский. — Между шестью и семью. — Мимо, — вздохнул Валера. — А зачем он летал, известно? — спросил Наумов. Последняя зыбкая ниточка лопнула. — Жена с ним развелась. Запрещает видеть дочь. Его мать возила дочку в аэропорт на свидание с отцом. Я говорил по телефону с матерью, подтверждает. Кроме того, в аэропорт его подвозил шофер Карл Гаспль, показания его у меня. — Ну, что ж, слава богу, что Александров оказался непричастным, — сказал Олег. — Ты рад этому? — усмехнулся Данилевский. — Да, — твердо ответил Олег. — Что теперь? — Хочу увидеть Александрова. — Он будет на работе после шестнадцати, — доложил Леус. — Ты пока иди поспи, — засмеялся Валера, — а в шестнадцать у тира встретимся. — А где тир? — Да у вокзала, помнишь, мы там стреляли? — Ты можешь меня разбудить в тринадцать? — Могу. Свидание? Наумов радостно кивнул головой. Уже в дверях Олег спросил Леуса: — Как себя ведет Александров? — Хорошо. Заведует тиром. Неделю назад начал тренироваться, будет выступать за сборную города. — Ничего за ним не замечали?