– Отдыхайте. Так мы и продолжили нашу пьянку. Почему продолжили? Так мы уже второй день квасим, все отойти не можем. – Слышь, Мороз, куда сейчас засунут, как думаешь? – спросил, уже будучи серьезно пьяным, Иван Бортник. – Да чего тут гадать, война кругом, куда засунут, туда и пойдем. – Так-то оно, конечно, так. Но все же интересно – куда? – За бутылкой, – засмеялся я, – и не командиры, а я тебя сейчас пошлю. – А я вот возьму да и сбегаю! – засмеялся в ответ Борт. Пили мы еще весь тот день. Помянули, кажется, всех, кого вообще даже и не знали. К вечеру я был никакой и как уснул не помню. Утром проснулся раньше всех и разбудил остальных. Еле встали. Но нужно приводить себя в порядок, тем более скоро новое задание. – Старший сержант Морозов, к командиру! – крикнул дневальный. Мы были в спортивном зале, отрабатывали силовые упражнения. Нужно себя в форме держать, чтобы выносливость не падала. – Иду! – ответил я и обтерся полотенцем. На улице холодрыга, снег идет, а нам в зале жарко. – Мы в столовую, – бросил Иван, также заканчивая упражнения. – Хорошо, чаю на меня возьмите, а главное, булочку! – улыбнулся я. Нам тут в школе такие булки пекут, пальцы съешь от жадности. Черт, вот хоть и опасная у нас служба, сто раз могли сдохнуть, а все же приятно, когда у тебя и стол, и кровать есть. – Морозов? – взглянул на меня наш непосредственный командир, капитан Левитин. – Заходи. – Сержант… – Да брось ты, мы одни! – оборвал меня Левитин. – Что случилось, Максим Юрьевич? – Дело вам появилось, – скрипнув зубами, начал командир. – Далеко? – Я не имею представления, приказ из штаба фронта. – Ну, бойцы почти готовы, с новым подрывником поработали, толковый парень. – Ну и славно, а почему ты второго автоматчика отшил? – Так некуда, товарищ капитан, у нас полный комплект… – сделал вид, что растерялся я. – Ой ли? А кто второй? – по глазам видно, издевается, хотя и знает уже давно все, что мы замутили. Но нужно ему озвучить, наконец, наше своеволие. – Так у нас выбыл только один автоматчик… – Ты мне брось ваньку валять! Знаю, что Мельникова вытащили из санбата. – Товарищ капитан, Егор уверяет… – Смотри, я могу закрыть глаза, но… – Левитин чуть задумался. – Понимаешь, что будет, если узнают о его ранении? – Максим Юрьевич, да в порядке он, заштопали, рука почти не болит. – Да он сам тебе еще и не того наплетет, лишь бы на фронт удрать. Пойми, от боеготовности группы зависит исход вашего задания. Если человек не готов, лучше подстраховаться… – Егор готов, товарищ капитан, – взял я грех на душу, что уж тут. Видел я, конечно, что болит у Егорки рука, морщится, бережет больное место, но он очень сильно меня просил не оставлять его здесь. – Ладно, посмотрю еще сам, веры вам… – Когда это мы ваше недоверие заслужили, товарищ капитан? – возмущенно спросил я. – Да ладно, ангелы прям, только крылышек не хватает! Тут у меня пакет из штаба фронта, там все, что тебе нужно знать. Изучай прямо здесь, отлучаться запрещено. Сейчас попрошу, чтобы чаю тебе принесли. Капитан вышел из кабинета, а я разорвал пакет, конечно запечатанный, и стал внимательно читать. Ничего себе! У товарища Жукова губа не дура! Вынь да положь ему пленного, от майора и выше. Нельзя было начинать с генералов свои подвиги, вот у командиров губу и разъело. Данные, видите ли, устарели, нужны свежие. Да не какие-нибудь, а из конкретных частей, дислоцированных в районе Ржева и Вязьмы… Вот, блин, тебе и поел булочек. Теперь расплачивайся! Отдых закончился, сегодня еще день «поваляемся», а завтра… А на завтра были тренировки в усиленном режиме. Походили на лыжах, немного, километров двадцать намотали, Егор был откровенно слаб. Что делать? Тянуть он нас будет, к гадалке не ходи. – Так, бойцы, нам сегодня дадут еще одного стрелка, нужно погонять его на предмет взаимодействия, – собрал я всех в спортзале и устроил лекцию. – А на фига, старшой? – спросил Иван. – Егор остается, у нас нехватка личного состава, – сказал я твердо. У Мельника даже взгляд потух, даже спорить не стал, а я специально слова подбирал. – Уверен? – вновь Бортник. – Ты и сам уверен, только ваньку валяешь, – отрезал я. – Если не будет успевать, я ему помогу, командир! – не оставлял попыток меня переубедить Иван. – А тебе кто поможет – все остальные? Так и будем друг друга таскать, а не задание выполнять? Все, я сказал, нас один хрен перед отправкой проверять будут, никто его не выпустит с такой рукой. Задание сложное, возможно, нам полсотни верст на лыжах топать придется, так что хватит болтовни. – Ясно! – коротко смирился Борт. Я разрешил всем отдыхать, но придержал в зале Егора. – Надеюсь, зла нет? – прямо спросил я. Не люблю, когда непонятки остаются. – Просто немного обидно… – начал товарищ, но тут же вскинулся: – Виноват, командир, ты прав! – Да это Левитин прав, – пояснил я. – Он за тобой наблюдает, вот и сказал, что тебя брать нельзя. Да и сам понимаешь, что рано тебе еще. – Вот же, блин, угораздило! – выругался Егор. – Ничего, дружище, – похлопал я друга по спине, – отдохнешь, поправишься. На твой век заданий хватит. Война-то не завтра кончится. – Да ты говорил… – Егор! – Да-да, я молчу. Понимаю все. – Лады. Пойдем обедать, мне еще новинки получить нужно, Максим Юрьевич сказал, что привезли. – Хоть это дело. – Еще какое. Тебе стрелять придется до седьмого пота. – А чего так? – Нужно полностью расстрелять пару приборов, чтобы знать точно, сколько у них живучесть, так что… Сразу по возвращении с первого задания, я выпросил нам приборы «БраМит». Идут они только для «нагана», те, что на «мосинку», брать не будем, поэтому нужен хороший отстрел. Жаль, конечно, что нельзя взять что-то автоматическое, но Левитин обещал подумать. Этого оружия нам очень не хватало на задании. Чтобы воспользоваться ножом, нужно подобраться очень близко. Сейчас, практически зимой, в тяжелой и громоздкой одежке, метнуть эффективно нож очень трудно. Да это и вообще нелегко, не кино ведь. Револьвер будет сподручнее. Егор занимался стрельбой весь остаток дня, а когда с утра принесли временно отбой операции, то продолжил прямо после завтрака. Отмену притащили из-за погоды. Нелетная она, а нам опять прыгать нужно. Видя то, что творится на улице, я уже предвкушал пешую прогулку. И не ошибся, в общем-то. – Так, бойцы, собрал всех специально, задачка вам предстоит тяжелая, – Левитин собрал всех в своем кабинете на разговор во второй половине дня. – Погода сами видите какая, когда наладится, неизвестно. Все понимаю, далеко, тяжело, но это приказ. Вам предстоит пройти на лыжах около ста километров. Все выдержат? – Вот тут я полностью осознал, как был неправ, настаивая на участии Егора. Хорошо, что вовремя одумался. – Выдержим, товарищ командир, – ответил я. – Это хорошо. Я тут со спортсменами поговорил, дали мазь для лыж хорошую. Снег сырой постоянно идет, все полегче будет. Сейчас марш готовить снарягу, затем спать. Уходите с утра, чтобы подойти к линии фронта к темноте. К сожалению, даже место вам подсказать не могу, никто специально не летал и не ходил там. Какая у немцев оборона в нужном районе, вам предстоит выяснить самим. Рация у вас будет, в этот раз не разобьете, только если специально, – усмехнулся инструктор и командир. – Разрешите вопрос, Максим Юрьевич? – спросил я. – Задавай. – Почему сто километров, ведь до нужного места больше? – я правда не понимал, до Ржева явно дальше, неужели немцы подошли к Москве еще ближе, чем в моей истории… – Вас подкинут. В том направлении пойдет колонна из резерва, с ней доберетесь до одного местечка, там ваши пути разойдутся. – Ясно. Разрешите начинать собираться? – Конечно. Перед отходом ко сну зайди ко мне, получишь последние вводные. – Есть! Мы пошли на наш большой школьный склад. Здесь старшина-завхоз был не таким жлобом, как памятный мне до сих пор тот жадюга из отряда Фролова. Дядька молча прочитал мою заявку, одобренную Левитиным, и начал собирать имущество. У него в помощниках был молодой парнишка, вот у того глаза стали как пятаки.