Не дошел всего метров триста, уже видел пакгауз, когда мне путь преградил патруль. – Господин унтер-офицер, предъявите документы! – Черт, ну откуда вы, падлы, вылезли, а? Ведь осматривался, но даже не заметил, откуда они появились. Форма у меня была в порядке, только бляху фельджандарма я снял. Быстро осмотрев патруль, заметил, что старший имеет звание фельдфебеля. – В чем дело, господин фельдфебель? – сказал я, пытаясь произносить слова правильно и одновременно показать свое недовольство. – Обычная проверка, господин унтер-офицер! – спокойно ответил старший патруля. – Господин фельдфебель, – стараясь подбирать слова, я начал изворачиваться, – у меня нет с собой документов, они в поезде. Мы через несколько минут едем на фронт, я выскочил на секунду… – Пройдемте в комендатуру, господин унтер-офицер! – Послушайте, господин фельдфебель, – начал я заводиться, тем более увидел в нужной стороне Ивана, тот смотрел на меня и был готов действовать, – через пару часов я должен быть в окопе под Москвой, а еще через час могу просто сдохнуть; думаете, я сейчас в настроении? Да, я виноват, выскочил из поезда за бутылкой шнапса, но если вы сами фронтовик, должны же понимать, что это едва ли не единственная возможность расслабиться в нашем положении! – Господин унтер-офицер, мы проводим вас к вагону, – заключил вдруг фельдфебель, сделавшись снисходительным. О как, я сломал немецкий порядок! – Почту за честь, господин фельдфебель, – щелкнул каблуками я, указав направление, – нам туда. Пошел я, естественно, в направлении пакгауза, где меня ждали люди. Убирать патруль будет не сложно, главное, быстрее это сделать. Проходящие и проезжающие по улице уже начали обращать на нас внимание. Возле ворот склада я притормозил, пытаясь прикурить, этой остановки хватило моим парням, чтобы скрутить фашистов и утащить внутрь склада. – Прячь их как следует, – обратился я к Ивану, – раздень и документы прихвати. Ребятки все сделали как надо. Быстро сработали, даже понравилось смотреть со стороны. Теперь мы все были одеты в форму патрульных, и на руках у нас были их документы. – Как будем работать? – спросили ребята. – Ждем вечера. Как стемнеет, грузимся и топаем к станции. Она тут близко. Это последняя ночь, времени больше не будет, так что нужно действовать. Иван, ты идешь пустым, на тебе и Борисе прикрытие. – Думаешь, нас здесь не найдут? – с сомнением в голосе спросил Егор. – Здесь, – я обвел глазами пакгауз, – обязательно найдут. Растормошите фельдфебеля, нужно немного поболтать. Благодаря хорошему немецкому нашего радиста, мы смогли узнать то, что нас интересовало. Конечно, поиски патрулей идут, это и так понятно, нужно как-то в них поучаствовать, вот и весь секрет. Разделившись на две тройки, оставив тяжелое вооружение на складах, мы отправились на улицы городка. Далеко, естественно, не отходили, так и находились возле вокзала. Через час обнаглели настолько, что даже стали спрашивать документы у отдельных солдат вермахта и небольших групп, проходящих по улице. Было даже весело. Нам помогло то, что смена патруля была вечером и нарваться на разводящего пока не грозило. Этим и пользовались. Почему просто не сидели на складе? А как отбрехаться от желающих в него попасть? Солдаты и интенданты регулярно заглядывали на склады, у некоторых мы даже бумаги требовали, когда находились рядом. Наши вещи были спрятаны надежно. Страха почему-то не было, вообще. Мы все понимали, что это задание было в один конец. Выполним мы его или нет, уже не столь важно. Я, правда, не озвучивал эти мысли ребятам, не хватало еще разругаться. Но это была единственная возможность хотя бы попытаться выполнить задание; отлежаться где-то, а потом все сделать – нереально. Спрятаться здесь просто негде. Кругом фрицы, их тут столько, что кажется, даже под землей найдут. Вот и сделали ставку на то, что в их форме, да еще и выполняющих обязанности патруля, не заподозрят. Боясь выпустить ситуацию из-под контроля, мы даже не прерывались на прием пищи, хотя есть и хотелось. Обходились галетами, что распихали по карманам, и водой во флягах. Так или иначе, но прогуливаясь и посматривая по сторонам, мы наметили пути подхода к станции. Благодаря наглости, провели проверку нескольких солдат, направляющихся со стороны путей, и узнали, что прибыл огромный эшелон с боеприпасами для самолетов. – Вань, это, блин, даже не шанс, а шансище! – при встрече мы обменялись мнениями. – Я понял тебя, рванет так, что полгорода похоронит! – Главное, станцию и склады точно снесет. Даже при всем порядке у фрицев, они не смогут ни убрать эшелон в сторону, ни потушить его. Думаю, все получится. Охрану мы срисовали, по солдату с каждой стороны через вагон стоят, так что нам нужно вырезать ночью довольно большое количество солдат противника, при этом так, чтобы соседние не замечали. Есть идеи? – Только отвлечение, по-другому как? – Скорее всего, никак. В любом случае нужно смотреть по месту, ночами холодно и темно, может, все же удастся. Они хоть и немцы, но тоже мерзнут. Ты заметил, как возле того здания в конце улицы солдаты на входе каждый час уходят по очереди внутрь? Сто процентов, греться ходят, так что не думаю, что возле эшелона будут стоять как приколоченные. Но работать нужно будет очень осторожно, скорее всего, убирать будем с одной стороны и одновременно. – Они наверняка стоят в шахматном порядке, вряд ли с каждой стороны вагона свой охранник. Думаю, через вагон стоят. – Скорее всего. Ладно, расходимся, осталось пара часов, и начинаем, – заключил я, и мы разошлись. Чуть позже мы немного изменили свой маршрут патрулирования, чтобы взглянуть на станцию. Да, все так и выходило, что тот жандарм соврал все же, когда говорил об отсутствии складов в Волоколамске. Они не только были тут, а, похоже, они вообще все здесь. Для всей группы армий, а не только для одной четвертой армии. Такое количество эшелонов, занимающих все свободные ветки путей и запасников, просто никогда не видел. Снующие туда-сюда грузчики, машины, перевозящие на склады хранения то, что разгружалось с эшелонов, просто муравейник какой-то. Даже и не удивляюсь теперь, что мы тут так спокойно гуляем. Но нас интересовал именно один эшелон, зато какой. Этот состав стоял на запасном пути, и его никто не разгружал. Взяли специально одного грузчика, дождались, когда отошел на ужин, и спеленали. Быстрый допрос прояснил наши сомнения. Этот эшелон должен уйти с утра на юг, вот его и не разгружали. Вообще, на склады выкладывалось то, что далее последует на фронт грузовиками, транзитные эшелоны стояли не разгружаясь. Это касалось даже пассажирских поездов, которые перевозили личный состав. Наконец, пришел вечер, а с ним темнота и мерзкая погодка. Пошел небольшой снег, но был он мокрым и при порывистом ветре был похож на метель. Видимость упала до нуля, мы даже вздохнули свободнее. Всю прелесть погоды ощутили тогда, когда мимо нас, укрывшихся между вагонов, прошествовал солдат и не заметил никого. Мы и сами-то его увидели случайно, точнее, скорее услышали, потому как видеть что-то было очень тяжело, а этот топает себе, хлюпая по снежной каше сапогами, вот и заметили. Рассредоточившись по двое, начали таскать взрывчатку и крепить под вагонами. Было у нас ее мало, нужно заминировать так, чтобы рванул весь эшелон, только тогда можно будет надеяться на уничтожение станции. Подрывник у нас был умницей и все пояснил нам, как и что лучше делать. Для начала пришлось вскрыть пару вагонов и проверить содержимое. Штабеля авиабомб пугали своим видом, но то, что мы увидели, нас радовало. В одном вскрытом вагоне оказались какие-то уж очень большие ящики. Точнее, это были каркасы, сбитые для удержания бомб в одном положении, что-то вроде паллет. За время, пока шло минирование, пришлось убрать всего троих охранников. Это погода так помогла, была бы хорошей, вряд ли мы вообще смогли бы подойти так близко. Или пришлось бы принять тут последний и решительный. – Старшой, у меня все готово, – заявил Саша, наш подрывник. Он только что вернулся из рейда под колесами эшелона. Протягивал провода под вагонами и выводил их за станцию. Если бы он сам, еще там, в лагере, не прихватил запасную бухту провода, хрен бы нам его хватило. Пришлось бы тогда выводить сбоку, но вероятность того, что за него кто-нибудь запнется и оборвет, очень велика, вот Сашка и протянул шнур такой длины. – Замечательно. Начинаем отход, – сложность в дело добавляло то обстоятельство, что шнур у нас не бикфордов. Инициировать заряд будем подрывной машинкой, в этом и сложность, как бы самих не зацепило. Уже приготовившись сваливать отсюда, вдруг услышали свистки. – Твою мать, ну не могло все пройти гладко, не могло! – выматерился я. – Чего, думаешь, обнаружили вскрытые вагоны? – спросил Ваня. – Думаю, что трупы нашли, когда патрули не вернулись. Валим отсюда, если надо, огонь открывать без команды. Ребятки, все были к этому готовы, ведь так? Я предупреждал, что, возможно, рейд в один конец… – Ладно, Мороз, не пугай, может, еще выберемся! – сплюнул Борт. Остальные были с ним согласны. Подрывник Черкасов крутанул машинку, и… ни фига не произошло. Мы так и опешили. Провести такую работу и так облажаться… – Сань, мысли? Только быстро! – Где-то скрутка отвалилась, ты же знаешь, я объяснял, что все сразу не обезвредить. Даже если нашли взрывчатку и отсоединили провода, вряд ли успели сделать это на всех вагонах. Да и найти ее, думаешь, просто? – Ничего не думаю, нужно что-то делать. – А что тут делать, пойду назад, пройду под вагонами, я же знаю, где у меня скрутки! – Черт бы побрал эти соединения. Кто умудрился нарезать провода по десять метров, это что – идиотизм или вредительство? – Вань, ты с Олегом с одной стороны, Боря с Егором с другой, я прикрою Саню. Все, работаем, засранцы! Меня тут же оттеснили в сторону, и мое место рядом с подрывником занял Егор. Ругаться было некогда, поэтому я только сплюнул. Заняв позиции, мы приготовились к бою. Свистки и свет от фонарей привлекали внимание. Шум то нарастал, то удалялся в стороны. Но все же что-то произошло. Очередь из МГ со стороны Бортника раздалась так неожиданно, что я подпрыгнул. – Твою мать! – выругавшись, только стал более тщательно вглядываться в темень. Немцы, видимо встретив неожиданное сопротивление, сразу не поперли. Слышались крики, наверняка пытаются докричаться до стрелка, думая, что стреляет охрана эшелона. Наконец, и с моей стороны показались силуэты. Видимо, решив не рисковать, фашисты пошли в обход. Еще немного, и они смогут увидеть лежащих под вагоном ребят. – Борь, пока не стреляй, смотри внимательно вокруг, чтобы не подобрались. Тут недалеко, я сам справлюсь. Я начал стрелять из немецкого карабина, пытаясь приземлить как можно больше солдат противника. Эх, жаль, что вместе с переодеванием в немецкую форму мы оставили свое оружие в лесу, в схроне. Сейчас бы «Светку» сюда, я бы мгновенно перестрелял эту шестерку солдат вермахта, что намылилась обойти нашего пулеметчика. После пятого выстрела меня сменил Боря, я все же не смог убить всех, только троих свалил. Пока я перезаряжал винтовку, услыхал, как вновь начал стрелять Ваня. В нас также полетели пули из немецких пулеметов. Не видя нас толком, немцы шмаляли на подавление, но от этого было не легче. – Командир, мы всё! – услышал я и крикнул в ответ: – Так рви давай! – времени не было, пока немцы не обошли нас и есть возможность уйти, надо пользоваться. Взрыв раздался неожиданно, хоть его и ждали. Вначале послышались хлопки, а позже их сменил уже такой взрыв, что заложило уши. Вспышка была такой яркости, что, казалось, взрыв был ядерным. От взрывной волны нас всех побросало на землю и протащило несколько метров, пока на пути не возникла стена. От удара даже дух перехватило. На станции начался ад, а мы все не могли встать. Радует одно – немцам не легче. Вывел из ступора вновь Борт, он опять, как и ранее, очухался быстрее всех. Я даже не смог сказать что-либо против, когда он подхватил одной рукой меня, второй – неожиданно оказавшегося рядом… Егора. Где был Борис, я пока не знал. – Вань, где остальные? – прокричал я. Ага, теперь, чтобы услышать хоть что-то, нужно кричать. – Сашка погиб, его колесной парой придавило. Упала, сука, прямо рядом с нами. Мне ничего, а ему… Борька где-то впереди, Олега я вытащил, только вы остались. Я заткнулся. Хоть и были знакомы всего ничего, но у меня из глаз потекли слезы, редко это бывает, отвык уже. Как же так? Бля, ну как же так??? До оврага добирались чуть ли не три часа. Кругом сновали фрицы, но не в поисках, просто проносились мимо на грузовиках и бэтээрах. А чуть позже мы еще и колонну танков пропустили. Сука, почему она не была на станции, а? Мы уходили, а за нами горел город. Такое ощущение, что там реально горит все! Грохот от взрывов боеприпасов стоит до сих пор. Ну да, как его прекратить? Теперь немцам остается только подсчитать ущерб, остановить подрывы они не в состоянии. Грузовика и мотоцикла в овраге не было, нашли, видимо, немцы. Уходили пехом. Топать тут долго, нужно что-то придумывать, иначе просто от усталости ляжем. – Братцы, ищем место, где можно осесть, и в поиск. Нужен транспорт, иначе край! – высказался я. – Давай хоть до леса дойдем, не в поле же? – спросил Ваня. – Это конечно, топаем… В лес мы ввалились около трех часов ночи. Сколько мы так протопали, даже не помню. Подрыв устроили вроде в девять вечера, около того, – значит, часа четыре шли. Даже если по паре километров делали, то ушли минимум на восемь. Уже хорошо. Достав карту, сориентировался. – Отлично, мы идем прямо к деревне Луково, там обозначена батарея гаубичников, транспорт наверняка там есть. – Там же, наверное, солдат до хрена, думаешь, удастся захватить машину? – Борт спрашивал о главном. – Вань, выхода нет, нам не дойти до Москвы, сам понимаешь все. – Это точно, – выдохнул Боря и наконец распахнул шинель, показывая нам свой живот. Да твою же мать, как так-то??? Из живота, ближе к правой стороне, торчал кусок железа. Да я понимаю, что близко были, когда рванули заряд, но… – Борь, ты как вообще досюда дошел? – у меня даже слов не было. – Как-то добрёл, но ребят, больше не смогу. Нам бы добраться до этой деревни, мать ее, я бы там остался вас прикрыть, глядишь, и ушли бы… – Отставить! – рявкнул я. – Уходить будем все, надо – понесем! Борт, сруби две слеги, Егор, шинели снимаем! Мы бросились устраивать носилки, но было видно, что вряд ли Борька дотянет. Черт, первое же задание. Столько через врагов пробираться без единой царапины, и на тебе. Заодно опросил всех на предмет ранений. Остальные, слава богу, были в порядке. Водрузив на носилки друга – конечно, друга, – мы потопали дальше. Впереди шел я, за мной Борт и Олег несли носилки, замыкал Егор. На окраину деревни вышли к утру. Здесь тоже царил переполох, немцы словно и спать не ложились. Кругом суета, но вроде фрицев немного. Человек сорок, на первый взгляд. Рассмотрев позиции гаубиц, я пристально вглядывался в темноту утра в попытках обнаружить транспорт. – Мать их за ногу, у них что, все машины отобрали? – выругался я. – Мороз, смотри! – ткнул пальцем куда-то правее Егор. Я повернул голову и увидел машину. От деревни отъезжала легковушка, за ней прыгал по кочкам одиночный мотоцикл. – Дорога вроде к лесу идет? – спросил я, лихорадочно разглядывая окрестности. – Да, если рвануть наперерез, должны успеть! – кивнул Мельник. – Вань, с нами; Олег, пригляди за Борей, мы быстро! Рванули и правда бегом. Откуда и силы взялись. Лес был здесь редким, кусты скорее, поэтому видно было хорошо. Немцы ехали с включенными фарами. На них, конечно, есть защитные колпаки, но они маскируют только от самолетов, а со стороны машину видно хорошо. Вылетев из леса, мы залегли на обочине.