На закате солнца мы все наслаждаемся последними минутами этой прекрасной осени, и впервые за долгое время я спокоен и счастлив. * * * — Как ты себя чувствуешь? — спрашиваю Сейдж, как только она начинает просыпаться. Она пожимает плечами и зевает, но не отвечает. — Думаю, ты должна там побывать, — говорю ей, принимая сидячее положение и прислоняясь к изголовью кровати. — Это всего лишь конюшня, — ворчит она, накрываясь подушкой. Я поглаживаю ее по спине. — Это не просто конюшня, Сейдж. С ней связаны как хорошие воспоминания из твоего детства, так и ужасные. Ты много лет боролась со своим горем. Когда все бревна будут порушены, я надеюсь, что твоя боль уйдет, а на ее место придут только хорошие воспоминания об этой конюшне. — Она замирает, пока я говорю. — Брент рассказал мне о твоем первом пони, Кексике. О том, как ты сидела у стойла и разговаривала с ней, пока не приходилось силой тащить тебя домой. — Вижу, как ее плечи расслабляются. — А как же то время, когда ты расчесывала лошадей и была как своя в этой конюшне? Сейдж по-прежнему хранит молчание. — Я буду рядом с тобой, Сейдж. Буду рядом и буду держать тебя за руку. — Всегда буду. Она должна это знать. — Обещаешь? — бормочет она из-под подушки. — Обещаю. Сейдж убирает подушку с головы и переворачивается. Прижимает ладонь к моей груди и заглядывает в глаза. — У тебя самое доброе сердце, Холт Гамильтон. Я усмехаюсь. — Мы команда, будущая миссис Гамильтон. — Поскорее бы, — шепчет она с улыбкой на губах. — Идем, — шлепаю ее по попе, — сделаем это. Она ворчит, но поднимается с постели и заставляет себя пойти в ванную приготовиться. * * * Сейдж расхаживает туда-сюда по клочку газона и грызет ноготь большого пальца, когда огромные тракторы подъезжают. Я вижу, как вздымается и опадает ее грудь при каждом тяжелом вздохе. — Сейдж, иди сюда, — зову ее, сидя в одном из кресел на заднем дворе, и похлопываю по свободному месту рядом с собой. Она громко вздыхает и плюхается в кресло. — Все нормально? Ее брови нахмурены, а взгляд сфокусирован на Бренте, который стоит у конюшни и разговаривает с главным подрядчиком, который будет перестраивать здание. — Не знаю, — наконец, отвечает она. — Думаю, все будет хорошо. Новое начало. Иногда нам нужно оставить прошлое… в прошлом, чтобы мы могли продолжать жить дальше. — Тянусь к ее руке и сжимаю ее. Как только группа строителей расходится, направляясь к своим тракторам, Сейдж вскакивает с кресла и несется к Бренту. Она выкрикивает ему что-то, и тот оборачивается. Я выпрямляюсь в кресле, замерев, и ожидаю, что произойдет дальше. Брент кладет свои ладони на ее плечи и, кивнув, отступает. Сейдж встряхивает руками и начинает идти к огромной двери в конюшню. Она открывает одну дверцу и замирает на месте. Брент подбегает к ней, открывает вторую створку двери и поворачивается лицом ко мне, как раз когда я встаю и направляюсь к ним. Сейдж поворачивается, ищет своими глазами мои, а затем разворачивается на пятках и входит в конюшню. Целое море эмоций накрывает меня, когда я смотрю, как она исчезает в темноте. Сердце отбивает тревожный ритм. Я подхожу к Бренту, который не спускает с нее глаз, но выставляет ладонь, преграждая мне путь к Сейдж. — Дай ей минутку, — тихо говорит он. Я смотрю через его плечо. Сейдж стоит рядом с опустевшим стойлом. Она смотрит прямо себе под ноги, ее плечи слегка дрожат. Я пытаюсь обойти Брента, но он держит ладонь поднятой, не пуская меня внутрь. — Просто подожди, — говорит он. — Ей нужно это сделать. — Я знаю, но… — Замолкаю, когда она поворачивается и идет к нам. Мне больно видеть, как она страдает. Сейдж выходит, а на ее розовых щеках следы от пролитых слез. Затем она проходит мимо нас, засунув руки в карманы пальто. Отойдя в сторону, она бормочет через плечо: — Сносите ее. Брент смотрит на меня, а затем дает парням знак продолжать. Я с беспокойством смотрю на Сейдж и задаюсь вопросом: будет ли она когда-нибудь в порядке? — Оставь ее, — говорит мне Брент. — Дай ей немного времени. * * * Через час я спускаюсь к реке, где наверняка скрывается Сейдж. Но на камне, на котором я надеялся ее застать, никого нет. Вместо этого она сидит на другом берегу, у надгробия своего отца. Я подумываю оставить ее, но она уже достаточно провела времени наедине с собой. Мне нужно знать, что с ней все в порядке. Речка неглубокая, а огромный подводный камень выглядывает с воды, поэтому я с легкостью переступаю и спрыгиваю на траву на другой стороне. — Привет, — тихо произношу я у нее из-за спины. — Привет, — отвечает она едва слышно. — Не против, если я присяду? — Сейдж качает головой, и я сажусь рядом. — Ты как? — спрашиваю ее, положив ладонь на ее бедро. — Нормально, — отвечает она неубедительно, повернув голову ко мне. Ее лицо слегка покраснело и есть следы от слез, но глаза уже высохли. — Мне нужно было прийти сюда и поговорить с ним. — Я рад, что ты это сделала, — признаюсь ей. — Ты видел, как ее ломали? — Да. — Я киваю, с осторожностью наблюдая за ней. — Дело сделано. Она шмыгает носом и кивает, вытирая глаза. — Удивительно, насколько быстро то, что десятками лет хранило в себе воспоминания, злость и все-таки историю, может быть стерто в пыль. Всего за пару мгновений. Я с трудом сглатываю, все еще обеспокоенный ее состоянием. — Хорошо, что ты всегда можешь вспоминать об этом вот тут. — Пальцем постукиваю Сейдж по лбу. — А со злостью еще проще — ты можешь оставить ее вместе с пылью, где ей и место. Сейдж усмехается и прижимается ко мне. — Спасибо, что привез меня сюда. — Она кладет голову мне на плечо. — Я только что говорила папе, как бы сильно он полюбил тебя. Я улыбаюсь, наконец-то, чувствуя себя чуть более оптимистично настроенным. — Ты так думаешь? — спрашиваю я, взглянув на надгробие, на котором выгравировано «Майкл Филлипс». — Я точно знаю, — отвечает она, целуя меня в щеку. И именно в этом месте остается вся ее злость, все страхи и боль. Они похоронены под той конюшней в куче пыли. * КОНЕЦ *