Из тоннеля доносились женские стоны. Мое дыхание снова участилось, и я облизала пересохшие губы. Забавы иного рода. Рука Майкла снова накрыла мою, отчего кожу защекотало. – Итак, как далеко ты хочешь зайти? – хриплым низким голосом проговорил он. Девушка опять испустила вопль, словно пребывая в состоянии эйфории; следом послышался смех и рык. Я потерла ладонью бедро, пытаясь отвлечься от жара, вспыхнувшего у меня между ног. Боже, что с ней происходило? Высвободившись из хватки Майкла, я протянула руки вперед, делая шаг вперед. Как далеко я зайду? Или нет: смогу ли вообще остановиться? Я знала, что катакомбы являли собой небольшую сеть тоннелей и склепов, или камер, пролегавшую под зданием церкви – видела как-то на фотографиях. Я не собиралась ждать от Майкла ни приглашения, ни разрешения. Он привел меня сюда, собираясь морочить мне голову, но я больше не играла в его игры. Я сама буду устанавливать правила. Похоже, Майкл наконец-то это понял. Поймав за локоть, он дернул меня назад. Ахнув от неожиданности, я споткнулась. – Когда войдем туда, все время держись рядом со мной, поняла? Замерев, я промолчала и сглотнула. С чего вдруг его защитный инстинкт проснулся именно сейчас? Взяв мою руку, Майкл бережно повел меня по тоннелю. Ногам было холодно, однако лицо и шея продолжали гореть, когда стоны и низкие мужские голоса зазвучали громче и ближе. Мы свернули за угол, а может, вошли в дверной проем, не знаю, и остановились. Воздух снова поменялся. Здесь пахло потом, голодом и мужчинами. Мое сердце колотилось в груди с такой силой, что было больно. Я никак не могла отдышаться. Всхлипы удовольствия и частые вздохи девушки заполнили пространство. Я дотронулась до своей повязки, в очередной раз ощутив непреодолимую тягу снять ее. Однако сдержалась, не желая дать Майклу повод отправить меня обратно наверх. И, опустив руку, позволила ему вести меня дальше, вглубь комнаты. По крайней мере, мне показалось, что это была комната. Майкл остановился. Наши лица были обращены в ту сторону, откуда исходили звуки. Мои щеки вспыхнули от смущения. Я отвернулась, коснувшись носом рукава толстовки Майкла. – О, господи, – простонал какой-то парень. – Твою мать, как она хороша. Тебе нравится, да, детка? Я услышала, как девушка, тяжело дыша, ответила сексуально-похотливым смешком. У меня внутри все перевернулось, когда со всех сторон послышался одобрительный ропот и хохот… нескольких парней. О боже. Мой рот распахнулся от шока. – Ей больно? – тихо спросила я у Майкла, который видел все. – Нет. Слушая стоны и поцелуи, вздохи и рычание, я снова облизала губы. Она здесь единственная девушка? Я нашла в себе силы и опять повернулась в сторону шума. – Они?.. – Я замолчала, не зная, как задать интересовавший меня вопрос. – Они – что? – язвительно уточнил Майкл. Я сначала открыла рот, потом закрыла. Меня раздражали насмешливые ноты, которые я уловила в его тоне. Он издевался надо мной. – Они… Они трахаются? – откашлявшись, нерешительно выговорила я. Я редко использовала это слово, но в данной ситуации оно показалось самым подходящим. Мне были слышны жесткие и быстрые шлепки соприкасающихся тел, и девушка стонала им в такт. Стиснув зубы, я заглушила стон, рвавшийся из моей собственной гортани. Жар, пылавший между бедер, усилился. – Майкл? – оклинула я парня, который так ничего и не ответил. Майкл молчал, и тут я ощутила, как запылала моя левая щека так, словно ее обожгло раскаленным железом. Я повернулась к нему лицом. – Ты смотришь на меня? – прошептала я. – Да. Мое дыхание участилось, ладонь в его руке стала влажной, я нервно сжала и разжала пальцы. – Почему? Майкл снова замолчал, но потом тихо ответил: – Ты меня удивила. Часто употребляешь слово «трахаются»? Мои плечи поникли. Я выразилась слишком грубо? – Нет, – созналась я, отвернувшись. – Я… – Прозвучало отлично, Рика, – перебил Майкл, успокоив меня. – Используй его чаще. Ничего себе! Я вспыхнула от его похвалы. Вряд ли, конечно, я смогу последовать его совету, но все равно хихикнула. И мне было безразлично, увидел это Майкл или нет. Парни взревели. Не знаю, что сейчас происходило, но зрители стали реагировать более воодушевленно. – Они действительно занимаются этим, не так ли? – снова спросила я у своего спутника, хотя в подтверждении смысла не было. Если тяжелые вздохи и пошлые словечки не служили достаточным доказательством, то удовольствие, читавшееся в сладострастных стонах девушки, которые все учащались и звучали все громче, невозможно было спутать ни с чем. Я буквально ощущала, как все больше заводятся зрители, и могла лишь представлять, что с ней происходило. – Почему люди смотрят на них? – поинтересовалась я. – По той же причине, по которой хочешь посмотреть и ты, – бросил в ответ Майкл. – Это заводит. Его слова заставили меня задуматься. Хотела ли я посмотреть? Нет. Нет, я не хотела смотреть на девушку, выставленную на всеобщее обозрение. Я не хотела видеть и этих парней, и, судя по услышанным мною голосам, даже нескольких девчонок, которые подсматривали за чем-то столь личным. Нет, я не хотела знать, кто она такая, и с кем она трахалась, чтобы не вспоминать о данной сцене всякий раз, когда столкнусь с ними в школьных коридорах. Вот только… – Твою мать, – одурманенно и одновременно исступленно прошептала девушка. – О боже. Сильнее. Возможно, Майкл был отчасти прав. И мне хотелось знать, как в этот момент выглядела девушка, увидеть, как на ее лице отражалось все, что она чувствовала. Или мне хотелось увидеть мужчин, следивших за ней, потому что я хотела знать, что их возбуждало, хотела разглядеть вожделение в их глазах, почувствовать его меру. А еще, возможно, я хотела увидеть, как на нее смотрел Майкл. Хотела узнать, присутствовали ли в его взгляде тот особый голод и жажда; и как оказаться на месте этой девушки, чтобы он так же не сводил глаз с меня. Хотела ли я, чтобы меня отымели перед толпой людей? Нет. Никогда. Однако я хотела избавиться от повязки и увидеть то, чего сама пока не познала. Представить на ее месте себя, переживая те же самые чувства с ней вместе. Представить, будто это руки Майкла касались меня. Мой клитор начал пульсировать. Я прикусила нижнюю губу, противясь порыву прильнуть к Майклу. – Секс – необязательная потребность, Рика, – тихо произнес он. – Ты понимаешь, что это значит? Я покачала головой – на большее сил не хватило. – Мы не нуждаемся в сексе, чтобы выжить, но он нам нужен, чтобы жить, – пояснил Майкл. – Это способ получить кайф. Одно из немногих состояний, когда все пять чувств максимально обострены. Моя рука ощутила легкое касание его рукава, и я поняла, что он передвинулся мне за спину. Жар, исходивший от его груди, накрыл меня сзади, словно одеялом. – Они смотрят на нее, – прошептал Майкл мне на ухо, по-прежнему не дотрагиваясь до меня, – видят, как это красивое тело двигается и извивается под ним, пока он трахает ее. Дышать стало труднее; я сжала подол своей юбки в кулаках. – Они слышат ее стоны, – продолжил парень, – которые похожи на музыку, потому что демонстрируют, как ей нравится все, что сейчас происходит. Он вдыхает аромат ее кожи, чувствует ее пот, ощущает вкус ее губ. Майкл прильнул к моей спине, только я до сих пор не чувствовала его рук. Я зажмурилась под повязкой. Прикоснись ко мне. – Для его тела – это пир. – Голос Майкла наполнился страстью. – Именно поэтому секс, наряду с деньгами, правит миром, Рика. Вот почему они смотрят. Вот почему ты хочешь посмотреть. Когда тобой кто-то владеет подобным образом, пусть всего на час – с этим ничто не сравнится. – А как же любовь? Разве она не лучше секса? – возразила я, медленно поворачиваясь к нему. – Ты когда-нибудь занималась сексом? – Ты когда-нибудь влюблялся? – парировала я. Он промолчал, а я задумалась: Майкл опять играл со мной или не хотел признаваться? Я предпочла оставить без внимания последний вариант, склоняясь к первому. Мне так хочется думать, что он никогда никого не любил. И я не хочу узнать, что он влюблен в кого-то сейчас. Это будет ужасно. Я почувствовала, как Майкл снова встал рядом со мной, потому что его тепло больше не согревало меня. – Она не боится, что об этом узнают? – спросила я тихо. – В школе, например? – Думаешь, ей стоит бояться?